Роза Малхолланд - Джанетта [litres с оптимизированной обложкой]

Старик горько засмеялся.

– Дитя! – сказал он. – Разве что-нибудь может растрогать этих кровожадных людей? И откуда у вас взялось такое сердце, мистер Пирс? Вы не похожи на Кирванов; у тех, всем известно, сердца нет!

Пирс ничего не ответил на это. Он прошел в дом, где у окна в соломенном кресле сидела старушка, такая чистенькая на вид. Голова у нее слегка дрожала, и, по-видимому, ей стоило больших усилий нас поприветствовать, и она даже не пыталась подняться с кресла, когда мы вошли.

– Неужели вы думаете, что я допущу, чтобы ее бросили в богадельню, в нищенский приют? Вы полагаете, я допущу, чтобы меня лишили крова после того, как я всю свою жизнь честно работал?

Глаза старика сверкнули гневом из-под густых нависших седых бровей при этих словах, и я подумала, что он и впрямь сделает так, как говорит.

Распрощавшись с ним, мы посетили еще несколько бедных хижин. Везде мы находили стариков и детей. В большинстве случаев оказывалось, что самые здоровые и сильные члены семьи уехали «за море», чтобы там кое-что заработать, ведь из скалистой почвы здешних мест трудно было добыть какое-то пропитание. Пирса везде встречали как ангела-спасителя, хотя и трудно было надеяться, чтобы его вмешательство чем-нибудь помогло. Мы с ним целый день обходили долину Гленмалорк, переходя из одной хижины в другую, и везде видели одни и те же картины и слышали один и тот же печальный рассказ о горькой судьбе, несправедливости и лишениях. Когда солнце начало клониться к западу, мы вышли к противоположному концу от того места, где спустились в долину, и тут только я вспомнила, что приближается вечер, а я нахожусь очень далеко от дома. Пирс почти не разговаривал со мной во время нашей печальной прогулки. Когда мы остановились, чтобы в последний раз взглянуть на долину, освещенную заходящим солнцем, уже позолотившим своими лучами верхушки холмов и окрасившим в пурпуровый цвет зеленую долину, я заметила, что Пирс смертельно бледен. Он долго стоял и смотрел вниз, не говоря ни слова, потом вдруг сел на камень и, закрыв лицо руками, зарыдал как дитя.

Мне стало так жалко Пирса и всех тех людей, которых я видела, что я тоже начала плакать, но тут мне пришло в голову, что Пирс вспомнит о моем присутствии и будет раздосадован, что я видела его слезы. Ведь мальчики не любят, чтобы девочки видели их плачущими. Они всегда говорят, что девочки плаксы, и смеются над их плаксивостью. Мне так не хотелось доставлять Пирсу хоть бы малейшую неприятность, что я решила спуститься потихоньку вниз к реке и сделать вид, что ничего не замечаю.

Я начала собирать цветы на берегу реки и когда спустя некоторое время рискнула взглянуть назад, то увидела, что Пирс встал и высматривает меня. Я окликнула его.

– Ах, Джанетта! – воскликнул он. – Мне совестно, что я повел вас туда. Чего только вы не насмотрелись!

– Я рада, что видела все это, – возразила я. – Вам нечего сожалеть об этом. А теперь покажите мне дорогу, и я побегу домой.

Хотя он и не вспоминал обо мне весь день, занятый своими мыслями, но теперь стал заботливо помогать мне взбираться по камням в трудных местах. Мы шли очень быстро, ни разу не отдыхая, и я очень обрадовалась, когда, наконец, после долгих странствований, он показал мне внизу, у подножия холма, дом моего отца. Мне оставалось только спуститься по тропинке, чтобы очутиться там. Пирс хотел проводить меня до самых дверей дома, но я не позволила. Ему предстоял еще длинный путь домой, а он и так очень устал после сегодняшней прогулки. Притом же я опасалась, что его неласково встретят у нас. Я вдруг поняла, что вела себя совсем не так, как следует, и решительно не знала, как оправдаться перед отцом. Я знала только, что ни за что не позволила бы бранить Пирса.

Я тихо шла, опустив голову, по аллее, ведущей к дверям дома, чувствуя себя страшно виноватой и не зная, как буду говорить с отцом, когда увидела его перед собой. Достаточно было одного взгляда на его лицо, чтобы понять, как сильно он рассержен. Я остановилась в нескольких шагах от него и проговорила умоляющим голосом:

– О, отец! Не бей меня! Я знаю, я виновата. Дядя прибил бы меня за это очень сильно, но ты не такой, как он! Я расскажу тебе все, что я видела и что узнала. Отец, я убедилась, что Пирс хороший, очень хороший мальчик!

По лицу отца точно пробежала судорога, но взгляд его смягчился.

– Хороший мальчик! – воскликнул он. – Уводит тебя без спросу неизвестно куда на целый день и заставляет прогуливаться с ним по его любимым трущобам.

– Он не уводил меня, – возразила я. – Он даже не смотрел, иду ли я за ним или нет. Я пошла потому, что мне самой хотелось… Отец, как ты думаешь, ведь Господь должен наказать сэра Руперта?

– Я не судья ему, – заметил отец сурово.

– Разве ты выгонял когда-нибудь бедняков на улицу?

– Я не выгонял никого, Джанетта. Да и не мог бы сделать этого. По счастью, мой отец оставил мне слишком мало земли, чтобы отдавать ее в аренду.

– О, как я рада! Милый папа, как я рада!

Я бросилась к нему на шею, совершенно забыв, что нахожусь в немилости. Но отец уже смягчился. Он обнял меня, говоря: «Моя бедная, непослушная дикарка!», а я залилась слезами.

– Теперь накажи меня, накажи! – говорила я, захлебываясь от рыданий. – Оставь без ужина! Поставь меня в угол, сделай со мной все, что тебе угодно, только не будь неласков к Пирсу!..

Вечером я рассказала отцу о своих дневных похождениях. Мы с Маргарет сидели в его кабинете после ужина. Ах, с каким аппетитом я поела, ведь за весь день не проглотила ни кусочка!

Мой рассказ произвел на отца сильное впечатление.

– Я повидаюсь с поверенным сэра Руперта, – пообещал он, – но боюсь, что это принесет мало пользы. Ну, а что касается Пирса, то надо нам с ним побеседовать. Я приглашу его к обеду.

– Он будет, пожалуй, стесняться, – заметила я. – Он ведь так плохо одет. Лучше будет, если мы пригласим его пить чай со мной и Маргарет. А потом, после чая, мы можем прийти сюда, и ты с ним поговоришь.

– Хорошо, – сказал отец, улыбаясь. – Устраивайте, как знаете.

На другой день, за завтраком, отец сказал нам, что поедет в ближний городок Глейн, чтобы повидаться там с доверенным сэра Руперта. Если мы хотим, то он возьмет нас с собой, а по дороге мы можем заехать в Гленнамурк и перекинуться парой слов с Пирсом.

Нечего и говорить, что мы были в восторге от этого предложения, и скоро все вместе катили по солнечной дороге, с нетерпением ожидая, когда выглянет из-за поворота угрюмое здание Гленнамурка посреди сумрачного парка.

Миссис Берк удивленно смотрела на нас, стоя на пороге дома. Гости, спрашивающие мистера Пирса? Небывалое явление в Гленнамурке!