Роза Малхолланд - Джанетта [litres с оптимизированной обложкой]

– С чего ты это взяла! – возразил Пирс. – Ты думаешь, что можешь так просто бросить нас, и мы это допустим? Да, коли на то пошло, я сам явлюсь туда, в твою школу, где делают статуи, и если ты добровольно не поедешь со мной в Ирландию, так я хоть за волосы потащу тебя за собой.

Он принял такой свирепый вид, что я не могла удержаться и расхохоталась – от небывалой радости, что меня любят и будут желать моего возвращения домой.

Мы прожили начало осени в моем поместье, и в ноябре отец собрался назад в Ирландию. Мне предстоял решительный шаг: я должна была объявить отцу, что остаюсь в Лондоне, чтобы учиться скульптуре. Через немалую душевную борьбу далось мне такое решение.

– Если это твое серьезное желание, то я не препятствую тебе, – сказал отец.

Но мне было все-таки грустно, и я старательно отгоняла от себя мысль, что он, может быть, не так легко согласился бы расстаться с Маргарет.

Решено было, что, когда они с сестрой уедут в Ирландию, я останусь в семье Варрингтонов и буду посещать художественную школу. Маргарет горько плакала, узнав, что я не еду с ними.

– Я непременно приеду на каникулы, – утешала я ее. – А потом и ты можешь приезжать в Лондон. Время пройдет незаметно; у тебя много дел в Ирландии; ты должна помогать тете Еве в ее ремесленной школе и заботиться о наших поселенцах.

– Я все это буду делать, – говорила Маргарет сквозь слезы, – но… но… я не могу примириться с мыслью, что тебя не будет с нами.

Кончилось тем, что и я начала плакать вместе с ней, но все же они уехали без меня. А я усердно принялась за работу, чтобы заглушить тоску по дому и тем, кого я любила.

Прошло почти десять месяцев. Я никого не видела из моей семьи за это время и только получала из дому письма и благодаря им знала, что в Ирландии все идет хорошо.

Мне уже минуло шестнадцать лет, и я чувствовала себя взрослой. Я носила длинные платья и модную прическу и часто, стоя перед зеркалом, думала, что меня бы не узнали теперь в Ирландии. Хильда уверяла, что я очень переменилась.

– Ты стала такая степенная, Джанетта, – говорила она. – Куда девалась твоя дикость, твои порывистые движения? Ты теперь совсем солидная особа.

– Еще бы, – отвечала я. – Ведь мне уже семнадцатый год.

Однажды, когда мы были в школе и весело болтали во время перемены, мне вдруг доложили, что меня спрашивает какой-то господин. Неужели это приехал отец, желая сделать мне сюрприз! Я бросилась в приемную, но остановилась пораженная. Перед мной стоял высокий молодой человек в форме Итонского колледжа. В первую минуту я его не узнала, но потом вскрикнула:

– Пирс!

– Да, Пирс, но неужели это ты, Джанетта? – спросил он, с удивлением оглядывая меня.

– Ты успел позабыть меня?

– О нет, но ты так изменилась, – сказал он, как-то застенчиво пожимая мою протянутую руку.

– Изменилась только моя прическа и длина моей юбки, – возразила я, – а я осталась все той же Джанеттой, и нечего так странно смотреть на меня. Ведь ты тоже изменился. Посмотри, я едва достаю тебе до плеча, у тебя выросли усики, и вообще ты выглядишь как настоящий молодой джентльмен.

– Но ты помнишь меня все таким, каким я имел честь представиться тебе в одно прекрасное утро, в ирландских горах!

Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Я вижу, ты прежняя Джанетта!

– А ты прежний Пирс!

Через минуту всякая неловкость исчезла, и мы снова болтали с ним, как некогда в Гленнамурке.

– Никогда время не казалось мне таким долгим, – сказал он. – Я не мог дождаться каникул. На Рождество ты не приезжала в Ирландию. Тетя Ева сказала мне, что ты решила не бросать своих занятий, потому что хочешь скорее кончить школу. Все это хорошо, но неужели ты и теперь не поедешь домой?

– Надеюсь, Пирс, ты не потащишь меня туда за волосы, как обещал? – спросила я, с улыбкой глядя на него.

Он отвечал мне таким же веселым взглядом.

– По совести должен сознаться, что охотно бы сделал это. Но надеюсь, ты не заставишь меня прибегать к таким крайним мерам. Подумай, Джанетта, ведь я не видел тебя целый год!

Я должна была обещать ему, что приеду в Ирландию. В течение года я, по словам моего учителя, сделала такие успехи, что могу теперь отдохнуть.

– Я должен поторопиться, – сказал Пирс, крепко пожимая мне руку. – Меня отпустили в Лондон всего на несколько часов, и мне надо еще исполнить много поручений, но не мог же я удержаться и не забежать сюда посмотреть, какой ты стала! Через три недели мы увидимся, не правда ли? До свидания в Ирландии!

Да, через три недели я опять буду среди своих! Увижу скалы, которые заменили мне родные Альпы, увижу долину Гленмалорка, где столько было пережито всеми нами, увижу наших славных поселян, увижу всех своих близких и родных! И увижу своего дорогого Пирса!

Лендло́рд – крупный землевладелец.

Между ирландцами и англичанами всегда существовала вражда. Англичане-протестанты старались покорить ирландцев-католиков, и в Ирландии несколько раз возникали восстания, вызывавшие кровопролития. К концу царствования королевы Елизаветы вся Ирландия была уже подчинена Англии. Во время подавления восстания много ирландцев погибло, а другие бежали из своей родной страны; земля же их была роздана английским колонистам. Затем в 1649 г., после нового восстания в Ирландии, Кромвель покорил почти весь остров и, чтобы прекратить вечные распри между католиками и протестантами, стал вытеснять католиков, отнимал у них землю и отдавал ее английским колонистам, большей частью своим же солдатам. Таким образом англичане сделались крупными землевладельцами (лендлордами) в Ирландии.