Роза Малхолланд - Джанетта [litres с оптимизированной обложкой]

Я остановилась за большим камнем, так что Пирс увидел меня, только оказавшись совсем близко.

– Ай! – воскликнул он удивленно, очутившись со мной лицом к лицу.

– Ну чего вы испугались? – сказала я. – Вы меня не узнаете?

– Нет, – отвечал он, оглядывая меня с ног до головы.

Я забыла сказать, что, вероятно, представляла из себя довольно забавную фигуру, одетую в какое-то старинное платье, очевидно принадлежавшее женщине гораздо выше и полнее меня.

– Я не знаю, кто вы такая! – прибавил он, продолжая рассматривать меня с недоумением.

– Я Джанетта Фицджеральд. Помните, вы остановили лошадь, когда она понесла нашу коляску?

– Ах, да, помню, – проговорил Пирс. И он посмотрел на меня так, будто встреча со мной была ему неприятна.

– И вы ни разу не навестили нас! – прибавила я недовольным тоном.

– Еще бы, – насмешливо заметил Пирс. – Я как раз гожусь для того, чтобы наносить визиты.

Он бросил взгляд на свои босые ноги и обтрепанную куртку.

– А еще говорят, что девочки больше думают о нарядах, чем мальчики! – сказала я ему наставительно. – Смотрите, я вот нисколько не конфужусь, что вы видите меня в столь странном костюме.

Он искоса взглянул на меня, словно желая убедиться, что я над ним не смеюсь, и, наконец, сам расхохотался.

– А ведь и в самом деле, хороши мы оба! Скажите мне, вы нарочно так нарядились, чтобы пристыдить меня?

– Нет! – отвечала я. – Нас вчера застигла гроза, и миссис Берк дала нам какие-то платья, пока наши сохнут. Мы ночевали там, в доме, и всю ночь я слышала, как расхаживали привидения. Я все думала, отчего вы не приходите, и встала рано утром, чтобы посмотреть, не вернулись ли вы. Знаете, мне очень хочется посмотреть, как вы ведете себя дома, где вам незачем стыдиться своей старой одежды.

Я посмотрела на него вызывающе.

– А кажется, вы недурная девочка, – вдруг объявил он. – Я думал, вы тотчас станете презирать меня за босые ноги. Мало ли что! Впрочем, с девочками вашего круга я встречаюсь очень редко и совсем их не знаю, да и знать не хочу.

– Вам незачем говорить мне такие вещи, – возразила я. – Еще и году не прошло, как я сама ходила в таком же изодранном платье, как ваше. Я этого еще не забыла, да и не хочу забывать!.. Знаете, мне бы хотелось, чтоб вы не думали обо мне дурно и чтобы мы были друзьями, – прибавила я нерешительно.

– В самом деле? – спросил он с выражением сомнения в голосе. – Впрочем, что ж, я не прочь подружиться с вами. Но я думаю, все-таки будет лучше, если я надену сапоги. Так будет приличнее!

– Право, не знаю. Мне бы самой хотелось снять ботинки и походить по траве босиком. Это, должно быть, ужасно приятно.

– Камни будут резать вам ноги, лучше не делайте этого. Вы славная девочка, честное слово! Даже Джим, и тот отвернулся бы от меня, если бы я вздумал босой гулять с ним. Видите ли, я должен признаться, что хожу босиком отчасти для того, чтобы сберечь свои сапоги, а отчасти оттого, что мне просто нравится так ходить… Да и сапоги-то мои очень нуждаются в бережливом к ним отношении, – прибавил он, показывая мне протертые подошвы и носки своих сапог.

– Разве у вас нет сапог получше? – спросила я.

– Кто же мне купит их? Уж не сэр ли Руперт?

Лицо его на мгновение приняло злое выражение. Я видела, что ему неприятно говорить о сэре Руперте, и поэтому переменила разговор.

– Где вы провели ночь? – спросила я. – Мне кажется, это очень интересно проводить ночь в горах. Вероятно, вы остались там из-за грозы?

– Нет, – сказал Пирс. – Я часто ночую на открытом воздухе в хорошую погоду. Не раз я возвращался домой и вымокший до костей, под проливным дождем. Но теперь было по-другому. Один мой приятель заболел, ну я и остался при нем эту ночь. Видите ли, он очень стар, и всякий раз, когда я ухожу от него, думаю, что уже не застану его в живых, когда вернусь.

– Отчего он болен?

– О, от разных причин! Он уже старик, а голод и вечный страх, что ему нечем будет заплатить аренду сэру Руперту, и мысли о том, что станется с его детьми, когда он умрет, подтачивают его силы. Его семья уже получила уведомление, что она должна покинуть свое жилище, ну а куда же они пойдут?

– Ах, так это и есть выселение фермеров? – воскликнула я.

– Да, да. И если бы вы знали, как это ужасно!

– Разве нельзя помешать этому? Ведь их выгоняют из их собственных жилищ?

– Да, их выгоняют прямо на улицу, если они не заплатили в срок аренду. Но как этому помешать? Разве если кто-нибудь заплатит за них?

– У меня много денег, – сказала я. – Ах, если бы я могла получить их в свои руки, я бы знала, что делать!

– Да, и ваши деньги перешли бы в карман сэра Руперта. Он и так более чем богат. Но это не мешает ему выгонять бедняков на улицу и тянуть с них последние гроши… Он их морит голодом и отнимает у них последнее состояние, чтобы все прокутить в Лондоне.

Мне вспомнилось красивое, самодовольное лицо сэра Руперта и жестокое выражение, которое я невольно уловила в нем, делая бюст.

– Но что же он станет делать с землей, когда выгонит всех фермеров? – спросила я.

– Что? Я не знаю. Быть может, поселит вместо людей скот, который будет разводить здесь. Но скот околеет – я надеюсь, что он околеет и сэр Руперт потерпит огромные убытки. Посмотрим, так ли он тогда заважничает!.. Но где вы его видели? – спросил он после минуты молчания.

– У миссис Девоншир, вместе с Джимом. Меня заставили вылепить его бюст, и он очень рассердился, потому что… Потому что я невольно изобразила его жестокость. Мне кажется, при взгляде на его лицо можно сразу же догадаться, что он делает что-нибудь дурное....

– Вы делали с него бюст? Как же вы ухитрились?

– Право, не знаю. Я всегда любила лепить из глины и часто делала бюсты и разные фигурки. Мне так хотелось сделать какую-нибудь прекрасную статую, но только, разумеется, не сэра Руперта. О нет! Я мечтала совсем о других статуях и видела их в своем воображении. Знаю, мне надо еще много учиться, прежде чем я смогу делать такие хорошие статуи, как мне хотелось бы, но я не могла оставаться в Лондоне без отца и сестры. Отцу же надо было возвращаться сюда.

– Я и не подозревал, что девочки могут делать статуи. Я думал, что этим занимаются только скульпторы.

– Ну что ж, я могла бы сделаться скульптором, и мне бы очень этого хотелось.

– Так отчего же вы не остались в Лондоне?

– Я вам говорю: не могла оставаться без отца и Маргарет, мне хотелось жить с ними. И я бросила художественную школу, которую посещала, и уехала. Теперь отец занимается науками со мной и Маргарет, и я очень счастлива. Как бы мне хотелось, Пирс, чтобы мой отец учил и вас вместе с нами.