Миклош Залка - Осада

Розанов положил трубку на стол.

— В ноябре прошлого года меня наградили орденом Боевого Красного Знамени. — Генерал горько усмехнулся. — А теперь ты разносишь…

— Наградили тебя за умелое маневрирование войсками на поле боя, — перебил его маршал, — но отнюдь не за высокое морально-политическое состояние подчиненных тебе частей. Никто не сомневается в том, что ты хороший тактик.

— Не знаю, чему теперь и верить: награждению или же… — Не закончив фразы, генерал вопросительно посмотрел на маршала.

— Верить нужно и тому и другому.

— Послушав тебя, я начинаю думать, что меня не награждать надо было, а следовало бы отдать под военный трибунал…

— Видишь ли, Петр Иванович, — маршал поставил чашку и улыбнулся, — люди пока еще не придумали суда, в котором судили бы глупость или же политическую близорукость. Не судят тебя и за то, что ты частенько говоришь «я», вместо того чтобы сказать «мы». В этом твоя главная вина. В этом же проявляется и твоя политическая близорукость. Правда, чай вот у тебя действительно великолепный. — Последние слова маршал произнес с легкой иронией.

«Спасибо и на этом». Розанов шмыгнул носом.

— Еще несколько подобных замечаний, и мне можно класть партбилет на стол…

Маршал положил в рот кусочек сахара и, отпив несколько глотков чая, как бы между прочим заметил:

— Не нравится мне твое миндальничание, Петр Иванович, даже тогда, когда ты его приправляешь долей горечи и сожаления. Если ты ждешь, чтобы я тебя успокоил, то напрасно ждешь, так как если я это сделаю, то ты в конце концов до такого положения докатишься, что и партбилетом можно поплатиться.

— Представь себя в моем положении… — Розанов тяжело вздохнул.

Маршал на миг задумался, а затем потряс головой.

— Никак не могу представить. Мои донесения не были бы такими, в них было бы отражено действительное положение.

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату ворвался адъютант, но, переступив порог, сразу же замер на месте. Лицо у него было белым-белым, пряди волос спадали на лоб.

— Товарищ генерал… — залепетал он.

Розанов метнул на адъютанта гневный взгляд и кивком головы в сторону маршала дал ему понять, что сначала нужно обратиться к маршалу за разрешением. Однако адъютант не обратил на это никакого внимания.

— Василий Васильевич… Товарищ полковник…

Генерал, чувствуя недоброе, нахмурился и прикрикнул:

— Ну, родите же вы наконец, что там еще случилось?!

Адъютант с трудом произнес дрожащими губами:

— Начальника штаба убило на передовой!.. Он поехал уточнить положение на правом фланге…

Генерал заскрипел зубами. «Мне только этого и не хватало…» Сжав руку в кулак, сказал:

— Выйдите, я сейчас приду.

Однако офицер не двигался с места.

— Прямо всю голову разворотило осколком… — проронил он.

Маршал встал и направился к вешалке.

— Пора, видно, кончать гостевать, — мрачно произнес он, надевая папаху. — Иди, распорядись там! — бросил он Розанову.

— Выйдите! — выкрикнул генерал, обращаясь к адъютанту. — Вам что, не понятно, лейтенант?

Офицер вздрогнул и попятился к двери, затем вышел, не закрыв ее за собой.

Генерал с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Подойдя к двери, он закрыл ее и, повернувшись к гостю, начал говорить:

— Товарищ маршал…

Но маршал уже снял с вешалки шинель и, отстранив Розанова, который хотел помочь ему, коротко бросил:

— Я сам привык одеваться… Представь донесение, что погиб на поле боя смертью храбрых, но только с веским обоснованием.

— А нельзя ли проще?.. — рискнул спросить генерал.

— Нет, — резко перебил его маршал. — Хватит валять дурака, пора посмотреть фактам прямо в глаза… Своего начальника политотдела пришлешь ко мне. — Подняв указательный палец, маршал коснулся им груди генерала и добавил: — А тебе, Петр Иванович, даю ровно месяц срока! Если за это время не создашь вокруг себя здоровой атмосферы, отстраню от командования корпусом и назначу куда-нибудь военным комендантом или что-нибудь в этом роде… — Обойдя Розанова и не попрощавшись, маршал подошел к двустворчатой двери, растворил ее и что-то тихо спросил у дожидавшегося за дверью солдата, а затем повернулся к генералу и сказал: — А твой мадьяр, никак, оставил тебя с носом, Петр Иванович… — И закрыл за собой дверь.

Розанов несколько секунд не мог сдвинуться с места. «Военным комендантом…» Генерал чувствовал себя уничтоженным. «Сумасшедший какой-то этот Василий Васильевич… Право, сумасшедший… и зачем его опять понесло на передовую, да еще без моего разрешения?..»

Во дворе раздавался треск винтовочных выстрелов.

Коптилки в убежище горели, сильно мигая. Секула то и дело кряхтел, шумно ворочаясь на своей подстилке.

— Ну и ночка выдалась, — проговорил кто-то, сокрушенно вздыхая.

Вонецне сидела на своем матрасе. Ее мучила сильная головная боль, и она временами стискивала лоб руками.

Впервые на головные боли она пожаловалась еще вечером и сразу же вышла из подвала наверх, чтобы подышать свежим воздухом. Не успела она подняться на первый этаж, как услышала за собой хлопанье двери. «Наверняка это Катица… И чего ей не сидится на одном месте?.. Ну, я ей покажу…» — подумала Вонецне и остановилась, поджидая девушку, но вместо нее появилась дочка адвоката Абоди. Вонецне немного поговорила с девицей, а затем спустилась в убежище. «Какая ужасная боль в висках!..» Через четверть часа она снова вышла на воздух. На этот раз вслед за ней из подвала вышла жена Секулы. «Какой мне почет!..» — отметила про себя Вонецне и, побродив по двору до тех пор, пока не замерзла, снова спустилась в подвал.

Однако через полчаса Вонецне, пожаловавшись на очередной приступ головной боли, снова вышла во двор. На сей раз за ней опять вышла дочка Абоди.

— А воздух в подвале действительно очень спертый, — пожаловалась девушка.

Вонецне тяжело вздохнула и начала прохаживаться взад и вперед по двору. «Выслеживают, негодяи… Ну, да это понятно… Нужно быть осторожной». Закусив губу, она минут через пять спустилась вниз.

На следующий раз Вонецне решила выйти в уборную, но и туда ее неотступно сопровождала дочь адвоката.

— Как я посмотрю, соседка, вас тоже, видимо, пронесло?

— Я вас попрошу воздержаться от подобных замечаний, — обиделась девушка.

— Ой, какая боль!.. — притворно застонала Вонецне. — Ничего постыдного в этом нет, только неприятно очень…

Однако отделаться от слежки девушки Вонецне так и не удалось, пришлось спуститься в подвал, так ничего и не узнав об Андраше.

Собственно, все началось в полдень, когда Андраш и Вильмош пошли на угол за водой. Принесли два ведра воды и снова вышли из подвала.