Джим Кокорис - Богатая жизнь

— Хорошая попытка, — крикнула мисс Кейхилл, когда папа в очередной раз промахнулся, закрутившись и задергавшись так, что напомнил мне одну телепрограмму по учебному каналу, посвященную разным припадкам. — Старайтесь не терять ракетку, — крикнула она ему с другой стороны сетки. — Держите крепко. Со временем начнете ее чувствовать.

Папа кивнул головой, потом согнулся под прямым углом с расслабленно висящими впереди руками — в положении, которому его научила мисс Кейхилл. Сама мисс Кейхилл послала мяч свечкой вверх через голову и грациозно отбила его папе. Я смотрел, как мячик описал в воздухе плавную дугу, не вызывая никаких опасений, перелетел через сетку, один раз подскочил и беззлобно, но сильно ударил папу прямо в лоб. Тот даже не попытался отразить его.

— С вами все в порядке? — крикнула мисс Кейхилл.

— Да, все хорошо, — ответил папа. Он не объяснил, почему даже не поднял ракетку.

Мисс Кейхилл взглянула на него и сказала:

— По-моему, на сегодня достаточно.

— Я все время запаздываю, — ответил папа, с видимым трудом идя к тому месту, где мы сидели. Вблизи вид у него был ужасный. Лицо в красных пятнах, волосы встали и торчали в разные стороны. Дышал он так тяжело, что я подумал, не предложить ли ему противосердечные таблетки, которые захватил из дома и которые лежали у меня в кармане.

— Реакция выработается со временем и практикой, — сказала мисс Кейхилл. — В целом, как вы себя чувствовали на корте?

— Ну, если говорить честно, то несколько неуклюжим, — признался папа. — Мне всегда было трудно координировать зрение с движением. Но, тем не менее, физическая нагрузка приятна.

— По-моему, вы были просто великолепны, — сказала мисс Кейхилл и улыбнулась. Потом наклонилась вперед и кончиком полотенца промокнула пот на папином лбу. Она хотела сделать это еще раз, но тут миссис Уилкотт резко встала с места и оказалась между ними.

— Тео, по-моему, тебе нужно выпить большой стакан лимонада в гостиной клуба, — сказала она.

— О да, — согласился папа. — Боюсь, я сейчас расплачиваюсь за все те чудесные пироги, которые ты пекла для нас, Глория.

— Из-за пирогов можно потерять скорость, — заметила мисс Кейхилл. — Вам и правда надо следить за тем, что вы едите. Нежирные продукты с высоким содержанием протеина прибавят энергии.

Вид у папы стал смущенным, он сказал: «Да».

Губы у миссис Уилкотт растянулись в улыбке, но только на секунду.

— Тедди, а ты хочешь немного поиграть? — спросил папа.

— Нет.

Мисс Кейхилл отбросила несколько волосков со своих глаз.

— Уверен? Это интересно.

— Если не хочется, то зачем заставлять? — заметила миссис Уилкотт голосом, в котором я почувствовал что-то острое. — Он у нас уже играет. В футбол, да, Тедди?

Я пожал плечами.

— Время следующего занятия мы согласуем позднее, — сказала миссис Уилкотт.

Мисс Кейхилл бросила на нее взгляд. Она была молодая и худенькая, и у нее были влажные серые глаза, в которых крылось нечто таинственное.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Тогда насчет времени позвоните мне сюда, в клуб. Я работаю почти все дни. — Чуть подняв уголок рта, она послала папе едва заметную улыбку, и медленно пошла от нас, слегка помахивая руками в точном согласии с колыханием ее белой юбочки.

Сосредоточенно, но без всякого выражения, миссис Уилкотт смотрела, как уходит мисс Кейхилл. Потом вдруг пришла в себя, наклонила голову набок и улыбнулась:

— Кто хочет лимонада? — прощебетала она.

Здание Уилтонского загородного клуба было очень длинным, такой лабиринт из устланных коврами коридоров и темных комнат, облицованных красным деревом. Несмотря на бассейны, теннисные корты и поля для гольфа, клуб был погружен в тишину и неподвижность, в нарочитый, жесткий покой, который никто из посетителей, в основном пожилых людей или людей папиного возраста, не смогли бы и не захотели нарушить. Клуб, построенный в 1901 году, обновлялся лишь дважды, в последний раз двадцать пять лет назад, — факт, который миссис Уилкотт, возглавлявшая комитет по модернизации, находила совершенно возмутительным.

— Придется поработать, — сказала она, потягивая бутылочную воду.

— Да, представляю, — ответил папа.

Мы сидели в гостиной клуба рядом с огромным окном, выходившим на первый фарватер поля для гольфа — широкую дорогу, поросшую рыжеющей травой, расстилавшуюся перед нами, как посадочный путь в аэропорту. По словам миссис Уилкотт, здесь много лет назад проводился открытый чемпионат «Уэстерн Оупен», и эту землю мерил шагами сам Арнольд Палмер.

— Да, это производит впечатление, — согласился папа.

Я тянул лимонад и смотрел в окно. В клубной гостиной мы были одни. Это была старая комната, почти без мебели, с высоким, таким далеким, потолком и темно-коричневым ковром, чем-то напомнившим мне мрачные палаты миссис Плэнк. Допив стакан до половины, я понял, что хочу домой.

— В следующие полгода нам надо собрать два с половиной миллиона долларов, — сообщила миссис Уилкотт.

Папа, также смотревший в окно, погрузившись (по моему убеждению) в мысли о Бобби Ли, повернул к ней лицо и переспросил:

— Что, простите?

Миссис Уилкотт улыбнулась:

— Нам надо собрать два с половиной миллиона долларов на реконструкцию клуба.

Папины глаза округлились:

— Зачем?

— Чтобы сохранить целостность этого здания.

С минуту папа помолчал, потом кивнул головой:

— Ну конечно, — сказал он, — целостность.

— Мы готовимся провести в следующем месяце мероприятие по сбору средств. Это будет гала-вечер. Надеюсь, ты не забыл сделать пометку в своем календаре, Тео. — Она наклонилась вперед и коснулась папиной руки. — Ты ведь просил напомнить тебе об этом.

— Ах да, конечно. Сбор средств. Да. Мы собираемся прийти. Я хотел сказать тебе об этом, Тедди, — сказал он, обернувшись ко мне.

— Тебе надо взять напрокат другой смокинг, — сказала миссис Уилкотт. — Вообще-то, лучше бы его купить. Это будет разумнее.

— Смокинг. Да, да.

Миссис Уилкотт посмотрела на меня.

— Ты тоже придешь к нам, Тедди, ты и все твои родные. Мы наняли чудесный оркестр. Я уверена, что вы с Бенджамином сможете уговорить юных леди потанцевать с вами.

Я кивнул головой, хотя то, что она предложила, было совершенно нереально.

— Твою тетю мы тоже приглашаем, — сказала миссис Уилкотт. — И дядю Фрэнка, конечно. Мы все будем сидеть за одним столом. На таких праздниках мы очень веселимся.

Я допил лимонад, и моя соломинка зацарапала по дну высокого стакана из тонкого стекла. Из-за будничного тона, которым миссис Уилкотт говорила о гала-вечере, я подумал, не объявили ли его недавно национальным религиозным праздником, как Рождество или Пасха.

— Как жаль, что Силвэниес сломал ногу. Но я надеюсь, что он сможет прийти к нам на День благодарения, — добавила она. Повернулась ко мне: — Бенджамин взволнован тем, что встретится там с тобой. Специально для тебя я испеку яблочный пирог.