Сюсаку Эндо - Посвисти для нас

— Сейчас мудрой правительницей Азии является Япония. Европа находится под контролем Германии.

Окна актового зала сотрясались от аплодисментов. В школе выступал с лекцией облаченный в гетры корреспондент газеты, только что вернувшийся из Китая. Тогда школьники еще не слышали таких слов, как «милитаризм» и «фашизм», и никто из них ничего не знал о том, какое сопротивление встречают японские войска в Китае и каковы истинные намерения рейхсканцлера Гитлера и нацистов. Поэтому они и представить не могли, что скоро все скатятся в темную пропасть. Дальновидные «ашники» двинули в военные училища, а нерадивые «цэшники» и «дэшники» искоса поглядывали на все это и, перейдя в десятый класс, расходились на каникулы.

Настроения в японском обществе становились все жестче — женщинам запретили делать перманент, члены Женской патриотической лиги стали раздавать в общественных местах листовки «Роскошь — наш враг!». Однако каникулы все же оставались каникулами. В день окончания ненавистных экзаменов в соснах, что росли в школьном дворе, звенели цикады, а в горячем синем небе плавились пышные кучевые облака.

Одзу вместе с Хирамэ и другими мальчишками выбежали из школы, их сердца переполняло чувство свободы.

— Каникулы!

— Ура!

— Что делать будем?

— На море!

Мальчишки запихали плавки в свои ранцы. В Хансине можно было найти достаточно мест для купания. Море тогда не было таким грязным, как сейчас. Всего несколько шагов — и ты на прекрасном пляже.

— Поехали на пляж в Асия, выпьем амэю [19] Прохладительный напиток с добавлением солодового или рисового сиропа. .

— Может, ее там увидим.

— Может быть.

Оба, конечно, понимали, что это маловероятно. Они больше не встречали в электричке тех девочек. Причина заключалась в том, что в десятом классе добавился еще один часовой урок, и Одзу и Хирамэ стали садиться в электричку в другое время.

Вместо привычной электрички они сели на другую, которая ходила по линии Хансин ближе к побережью, и сошли у пляжа Асия.

Там уже собралось прилично народа, плескавшегося в волнах, на которых играло слепящее солнце. На белом песке пляжа выстроились камышовые кабинки, где мальчики сложили свои ранцы и переоделись. Не прошло и минуты, как Хирамэ уже присосался к бутылочке амэю.

— Вот ты разделся. Теперь посмотри на себя. Неумытый какой-то. Может, помоешься здесь?

Одзу с жалостью смотрел на исхудавшего невзрачного приятеля. Но Хирамэ оставался невозмутим:

— Залезу в море — все смоется.

И они, раскинув руки, со всех ног бросились к морю, разбивавшему о берег белые барашки волн.

— Эй, поосторожней! Ты мне всю голову песком засыпал! — сердито закричал на Хирамэ мужчина, нежившийся на солнце.

Добежав до воды, они стали плескаться и резвиться, а потом поплыли брассом.

Зимние каникулы! Волна удовольствия дрожью пробежала по телу Одзу. Нет надоевших уроков. Не надо слушать учителя, от голоса которого клонит в сон, не надо мучиться на контрольных. А «ашники», очевидно, в это время готовятся к вступительным экзаменам, ну и бог с ними.

Хирамэ, плывший бок о бок с Одзу, вдруг рассмеялся.

— Ты чего?

— Что?

— Над чем ты смеешься?!

— Не слышу!

Проплыв еще немного, мальчики вернулись на берег.

— Нет, ты точно реханутый. Плывешь и смеешься… — сказал Одзу.

— Я опыт по физике проводил, — сказал Хирамэ.

— По физике? Ты? По какой физике?

— Ты слышал про ракеты? Говорят, у Германии есть ракетные самолеты.

Перед каникулами учитель физики в самом деле что-то там говорил о ракетах. У Одзу, конечно, не было почти никакого интереса к этой нудной теме…

— Поэтому, — сказал Хирамэ с серьезным видом, — я попробовал провести ракетный эксперимент.

— И чего ты сделал?

— Когда мы плыли, я перднул. И от этого действительно прибавил ходу.

Песок на пляже был горячий, как раскаленный металл. Какой-то человек играл с собакой у линии прибоя. Ребятишки сооружали горки из песка.

— Слушай! — Одзу неожиданно обернулся к Хирамэ. — Ты дальше в какую школу поступать собираешься?

— Ты же знаешь — мы бедные, — с легкой горечью проговорил Хирамэ. — Так что, может, и пробовать не буду. Дядя говорил, что может заплатить за школу, если я буду хорошо учиться. Но с моими отметками куда там…

Одзу смотрел на океан и облака и ничего не отвечал. Если Хирамэ не пойдет учиться дальше, через три года его призовут в армию, направят на освидетельствование. Невозможно было представить хилого Хирамэ в военной форме.

— Все-таки тебе лучше еще поучиться, — негромко сказал Одзу.

— Не люблю я учиться.

— Ну… я тоже не люблю.

Они помолчали. Жаркое солнце моментально высушило мокрые тела мальчишек.

— Ой! — вдруг воскликнул Хирамэ.

— Что такое?

— Она! — Хирамэ, открыв рот от удивления, устремил взгляд направо вдоль пляжа.

Это была она . В белой шапочке и черном купальнике. Она как раз собиралась зайти в воду со своей подружкой, той самой, с которой они шли берегом Асиягавы.

— Правда! — С губ Одзу сорвался то ли вдох, то ли вздох. — Это она!

Хирамэ вскочил и припустился бегом по пляжу. Одзу последовал за ним.

Пробежав немного, они остановились и какое-то время издали с завистью наблюдали за тем, как девочки резвились в воде. Им хотелось заговорить с ними, но они никак не могли набраться смелости.

Белоснежные облака, похожие на кучки крошеного льда, плыли над горизонтом. Людские голоса смешивались с шумом разбивавшихся о берег волн и улетали, уносимые ветром. Зажмурившись, Одзу вдохнул в себя налетевший порыв ветра. Здесь, на пляже, не было ни скучных уроков, ни мандража перед экзаменами. Звуки войны тоже сюда не долетали.

Девичьи головки в купальных шапочках мелькали между волнами. Девочки заплывали все дальше в море.

— Поплыли! — Хирамэ нырнул в набежавшую волну. Одзу за ним.

Плыть мешали цеплявшиеся за ноги водоросли, да еще парни хлебнули соленой водички. А девочки оказались на удивление хорошими пловчихами, они с легкостью удалялись от берега.

Одзу чувствовал себя на воде не очень уверенно. Он уже заплыл далековато, заволновался и резко повернул обратно. Не заметив это, Хирамэ продолжал погоню за девочками.

Подплыв к берегу и нащупав ногами дно, он оглянулся назад и увидел, что девочки держатся за буек, маячивший далеко в море.

А Хирамэ еще плыл.

«Что это он?.. — думал Одзу. — С ним все в порядке? Он же плавает не лучше меня. И все равно из кожи вон лезет, чтобы добраться до буйка. Неужели он так любит эту девчонку?..»

Волна выше обычной захлестнула Хирамэ. Его коротко остриженная голова показалась на гребне волны и исчезла.

«Что он делает?»

Одзу еще не понимал, что Хирамэ тонет. Он вдруг выпрыгнул из воды и дико заколотил руками. «Черт!» — мелькнуло в голове Одзу.