Луиза Олкотт - Маленькие женщины [тетралогия] [litres]

– Ну довольно, довольно, юная леди. Слишком много сладостей пользы не принесут. Играет он неплохо, но я надеюсь, что он станет так же неплохо справляться с более важными предметами. Уже уходите? Ну что же, премного вам обязан и надеюсь, вы еще к нам придете. Мое почтение вашей матушке. Доброй вам ночи, доктор Джо.

Когда они вышли в прихожую, Джо спросила у Лори:

– Я что-то не так сказала?

Мальчик покачал головой:

– Нет. Все дело во мне… Он не любит, когда я играю.

– Почему же?

– Когда-нибудь расскажу. Джон дойдет с вами до вашего дома, я-то ведь не могу.

– Нет нужды в этом. Я вовсе не юная леди, и до дома мне всего пара шагов. Берегите себя, ладно?

– Ладно. Но вы, надеюсь, еще придете?

– Если вы пообещаете, что придете повидаться с нами, когда будете здоровы.

– Приду.

– Спокойной ночи, Лори!

– Спокойной ночи, Джо, спокойной ночи!

Когда обо всех приключениях этого дня было подробно рассказано, все стали склоняться к тому, чтобы нанести Лоренсам визит всей семьей сразу, ведь в большом доме за живой изгородью каждая обнаружила что-то привлекательное для себя самой. Миссис Марч захотелось поговорить о своем отце со старым человеком, который его не забыл, Мег мечтала погулять в оранжерее, Бет вздыхала о рояле, а Эми жаждала увидеть картины и скульптуры.

– Мама, как вы думаете, почему мистеру Лоренсу не нравится, что Лори играет на фортепьяно? – спросила Джо, всегда любившая задавать вопросы.

– Я не могу быть уверена, но думаю, это оттого, что его сын – отец Лори – женился на итальянке, которая была музыкантшей, и такой брак был неприятен пожилому и очень гордому человеку. Женщина эта была добра и красива и обладала многими достоинствами, но он ее невзлюбил и не желал видеться с сыном после его женитьбы. Оба они – и сын, и его жена – умерли, когда Лори был совсем маленьким. Вот тогда-то его дедушка и взял мальчика домой. Мне представляется, что этот мальчик, родившийся в Италии, не так уж крепок, и старик боится его потерять, поэтому он так о нем заботится и осторожничает. Лори же совершенно естественно – по своей природе – полюбил музыку, он ведь очень похож на мать, и я бы сказала, что его дед просто опасается, как бы внук не пожелал стать музыкантом. Во всяком случае, способность мальчика к игре на рояле напоминает старику о женщине, которую он невзлюбил, вот он и «нахохлился», как выразилась Джо.

– Ах, как романтично! – воскликнула Мег.

– Да просто глупо! – возразила Джо. – Пусть станет музыкантом, если захочет, и нечего калечить ему жизнь, отправляя его в колледж, учиться в котором ему будет до смерти противно!

– Вот откуда, я думаю, у него такие красивые черные глаза и прекрасные манеры. Итальянцы всегда очень милы, – сказала Мег. Она была довольно сентиментальна.

– Что ты знаешь о его глазах и о его манерах? Ты вроде бы никогда с ним и слова не сказала?! – воскликнула Джо. Она-то вовсе не была сентиментальной.

– Я же видела его на том вечере, а то, что ты рассказываешь, – доказательство, что он умеет себя вести. И его маленькая речь о лекарстве, которое ему наша мама прислала, была очень мила.

– А я думаю, он имел в виду бланманже.

– Какая же ты глупышка, девочка моя! Он, конечно же, имел в виду тебя, – сказала миссис Марч.

– Разве? – И Джо широко раскрыла глаза, словно ей это никогда раньше и в голову не приходило.

– В жизни своей не видела таких наивных девиц! Ты не узнаешь комплиментов, когда их тебе делают! – заявила Мег с видом юной леди, знающей буквально все о таких вещах.

– А я считаю их ужасной чушью и буду тебе очень благодарна, если ты перестанешь глупить и портить мне все удовольствие. Лори очень хороший мальчик, он мне нравится, и я не желаю слышать никаких сентиментальных бредней про комплименты и прочую чушь. Мы все будем ему полезны, потому что у него нет матери и он сможет приходить к нам, правда ведь, маменька?

– Да, Джо. Мы все будем очень рады твоему маленькому другу, и я надеюсь, что Мег запомнит, что дети должны оставаться детьми как можно дольше.

– А я не считаю себя ребенком, хотя и не доросла еще до подростка – мне же нет тринадцати! [36] …. хотя и не доросла еще до подростка – мне же нет тринадцати! – Подростками ( англ. teenagers) считаются в англоязычных странах дети от 13 лет. Первая цифра с окончанием «-teen» – thirteen – тринадцать. – заметила Эми. – А что скажешь ты, Бет?

– А я думала о нашей книге «Путешествие пилигрима», – ответила Бет, не слышавшая ни слова. – Как мы прошли через Топь и сквозь Тесные Врата, решив стать хорошими и добрыми, а потом преодолевали Крутую Гору трудностей, стараясь этого добиться, так что поэтому, может быть, тот дом за живой изгородью, полный таких великолепных вещей, станет нашим Украшенным Чертогом?

– Нам ведь еще придется пробираться мимо львов, – предупредила Джо, но выглядела она так, будто идея Бет ей очень понравилась.

Большой дом и правда оказался для них Украшенным Чертогом, хотя потребовалось некоторое время для того, чтобы все они смогли попасть туда, а Бет обнаружила, что ей особенно трудно пробираться мимо львов. Самым большим львом был, разумеется, старый мистер Лоренс, однако после того, как старый джентльмен нанес им визит, сказал каждой из девочек что-то забавное или доброе, а потом долго беседовал с их матерью о былых временах, робеть перед ним почти совсем перестали все, кроме застенчивой Бет. Другим львом стало то, что Лори был богат, а они бедны: это мешало им спокойно принимать от Лори небольшие подарки, какие он любил делать им в знак признательности, – ведь они не могли ответить ему тем же. Но со временем девочки поняли, что он считает их своими благодетельницами и просто не знает, что еще он может сделать, чтобы показать им, как он благодарен за материнскую доброту миссис Марч, за их веселое сообщество, за тепло и уют их скромного дома. Так что довольно скоро они забыли о своей гордости, и взаимный обмен добротой шел беспрерывно, не позволяя его участникам задуматься о том, у кого ее больше.

В это время происходило множество всяких приятных событий, ведь новая дружба росла бурно, как трава весной. Все полюбили Лори, а Лори по секрету сообщил своему домашнему учителю, что «девицы Марч настоящинские великолепные девчонки». С замечательным энтузиазмом, столь свойственным юности, четыре сестры приняли одинокого мальчика в свою среду, высоко его ставили и всячески опекали, и он нашел нечто совершенно очаровательное в чистосердечном дружеском общении с этими простодушными девочками. Никогда не знавший ни матери, ни сестер, он очень быстро подпал под их влияние, и их живое, деятельное отношение к жизни заставило его устыдиться собственной праздности. Книги ему надоели, а теперь он обнаружил, что люди так интересны, что мистер Брук был вынужден в своих отчетах докладывать его деду о не весьма удовлетворительных результатах занятий, так как Лори часто прогуливал уроки, убегая к Марчам.