Коллектив авторов - Бретонские легенды [litres]

Давным-давно мой дед рассказывал мне эту сказку, наверное, для того, чтобы я не уходил из деревни в большие города. И так глубоко она засела у меня в душе, что лучше мне оставаться в родной стране и просить милостыню на старости лет, чем уходить на чужую сторону.

Когда-то, вдали от больших дорог, в одном домишке, далеко от нашей Нижней Бретани, умерла женщина – мать двоих сыновей. Обоим сыновьям было по четырнадцать лет, родились они в один день и как две капли воды были друг на друга по хожи.

Умирала мать, а мальчики плакали, стоя у ее кровати. Бедная женщина уже потеряла последние силы и дышала с трудом, голова ее запрокинулась на подушку, губы стали мертвенно-синими. Смерть уже подходила к ней; мальчики, зарыдав, стали прижимать к себе руки матери.

Они ничем не могли ей помочь, дом у них был бедный, но прикосновение рук сыновей к рукам матери помогло ей больше, чем любое лекарство: она нашла в себе еще немного сил, чтобы бороться со смертью. Она посмотрела на детей, обвела взглядом комнату. В темном углу, за дверью, что-то приковало к себе ее взгляд. Сыновья тоже посмотрели туда, но ничего не увидели, кроме какой-то дубинки с кожаным ремешком. Они знали, что когда-то эта дубинка принадлежала их прапрадеду, который сто пятьдесят лет назад пришел туда, где они теперь жили. До сих пор вся их семья – от поколения к поколению – бережно хранила эту дубинку, и сейчас она висела на гвозде, ведь никаких шкафов в доме не было. Но почему же мать на нее так смотрит?

Эрве, один из мальчиков, сказал другому – Матилину:

– Может, мама хочет, чтобы мы принесли дубинку?

Матилин ответил, вытирая обеими руками слезы:

– Наверное, надо у нее спросить.

Он повернулся к матери, которая смотрела на его губы:

– Мама, ты, наверное, хочешь, чтобы мы принесли тебе дубинку?

Глаза матери просветлели. Тогда Эрве взял скамейку, Матилин влез на нее и снял со стены дубинку. Потом они вместе подошли к матери, разглядывая дубинку, ведь прежде они никогда не держали ее в руках. Раньше, когда они были маленькие, они часто просили дать им поиграть с дубинкой, но мать никогда не позволяла им этого.

Дубинка от старости почернела, как уголь, и стала твердой, как камень. На нижней ее части было вырезано человеческое лицо, а под ним – маленький крестик; наверное, это был какой-нибудь святой. Он был очень похож на те деревянные фигурки святых, которые до революции [4] Имеется в виду Великая Французская революция 1789 года. Во время этой революции было разрушено немало церквей и уничтожено множество христианских святынь. Бретонцы, глубоко набожные люди, в большинстве своем не приветствовали революцию и боролись с ее последствиями. стояли во всех церквях. Кожаный ремешок меняли много раз: последний раз новый ремешок приладил отец мальчиков – он умер, когда они были еще маленькими.

Когда сыновья отдали дубинку матери, которая доживала свои последние минуты, бедняжка поцеловала крест и изображение святого и только после этого начала свой рассказ.

– Дети, – произнесла она таким тихим голосом, будто говорила уже из могилы, – вот что я оставляю вам после себя. Это дубинка вашего прадеда, он принес ее с собой из своей далекой родной страны. А эта страна не принесла нашей семье ничего, кроме бедности и потерь. Не оставайтесь здесь, возвращайтесь на родину. Как идти туда – я не знаю, но верю, что эта дубинка вам поможет. Она вам покажет дорогу. Я попросила у Бога, и Он согласился исполнить мое желание: там, где дубинка врастет в землю, будет ваш дом, и больше нигде. Только там вы сможете быть счастливы. Когда я умру, похороните меня там, где лежит ваш отец, а сами возвращайтесь на родную землю… Дубинку я отдаю Эрве: ведь на ней – его святой покровитель. И пока вы будете в пути, пусть между вами будет согласие. И не сворачивайте ни налево, ни направо, слушайтесь советов вашей дубинки, и пока будете идти, не выпускайте ее из рук.

Долго-долго шептала мать эти слова; иногда мальчики думали, что она вот-вот умрет, но, отдышавшись, она снова принималась говорить.

Когда дубинка очутилась в руках Эрве, который теперь стал как будто старшим, мать слабо улыбнулась. Ей захотелось сказать еще что-то, но час ее пробил: смерть оборвала ее слова и ее жизнь.

Мальчики не сразу осознали, что их матери больше нет, но вдруг что-то переломилось внутри них, и они поняли, что только что потеряли самое дорогое: их мать уже покинула этот свет.

Выплакав последние слезы, они позвали на помощь людей, которые помогли им похоронить мать. Только они двое да две старые женщины провожали покойницу на кладбище. Когда все было закончено, братья не вернулись в дом, там ведь было совсем пусто. Эрве взял брата за руку, захватил дубинку, и пошли они искать свою страну, где, быть может, заживут счастливо.

«Дорогу вам укажет дубинка», – сказала им мать перед тем как умереть. Эрве выбрал дорогу, которая вела на закат. Что-то ему подсказывало, что именно она ведет в его страну: наверное, это дубинка направляла его.

Недолго они шли, но Матилину дорога показалась долгой, и, чтобы найти предлог для отдыха, он сказал брату:

– Давай ткнем дубинку в землю, а то вдруг пройдем случайно мимо дома.

А братья, хоть и были похожи внешне, не были равны по силе. Эрве был гораздо выносливее.

– Ты что, устал? – спросил он брата.

– Да, – ответил Матилин, – а еще я есть хочу.

– Ну хорошо, давай присядем, может быть, найдем, что нам поесть.

Матилин шутки ради воткнул дубинку в землю на поле у дороги и сел рядом с братом. Эрве, забыв совет матери, пошел в сторону, надеясь найти что-нибудь на обед; вскоре он вернулся.

– Пойдем, – сказал он, – я нашел человека, у которого можно поесть и переночевать.

Обрадованный Матилин вскочил, и они зашагали, не позабыв и дубинку, в какое-то глухое место. Там их ждал высокий бородатый человек, который пригласил их к себе, чтобы накормить и напоить.

Эрве рассказал незнакомцу, кто они такие и что идут они искать свой дом. Незнакомец спросил, где их дом, а Эрве ответил, что они и сами точно не знают.

Услышав это, бородач расхохотался и сказал, что им ничего не остается, как зайти к нему, иначе их схватят за бродяжничество.

– А мы не очень далеко свернем с дороги, если к вам зайдем?

Бородатый господин снова захохотал.

– Да ты слабоумный для своих лет, мальчик! Как же ты можешь свернуть дороги, когда ты дороги этой не знаешь?

Матилин тоже хихикал, особенно когда думал о том, что скоро можно будет пообедать. Эрве замолчал и ничего не ответил, когда чернобородый человек сказал: «Ладно, пойдем в мой дом, пока вы своего не нашли». Только еще крепче сжал дубинку в руке.