Коллектив авторов - Бретонские легенды [litres]

Аргантель сказала старушке, что ей нечего подать, и продолжила свой путь. А лесная нищенка осталась вздыхать и причитать о своем несчастии у источника.

Конь дальше скакал по дороге, и чем дальше продвигалась девушка, тем темнее становился лес. Страх постепенно охватывал Аргантель, и для того, чтобы придать себе хоть немного смелости, она запела в полный голос, как всегда делают робкие люди, чтобы избавиться от тревоги.

Эхо раздавалось по всему лесу и разносило голос гордой девушки, которая распевала песню о рыцаре из Нанта:

Но Аргантель не успела допеть песню, потому что именно в этот момент ее конь остановился как вкопанный. Огромный человек, закутанный в плащ, в широкополой шляпе, настолько широкой, что глаз его не было видно, схватил коня за недоуздок и не пускал вперед. «Кошелек или жизнь?» – закричал он грубым голосом. Аргантель перепугалась так, что задрожала от ужаса. Ей казалось, что еще чуть-чуть – и она лишится чувств от страха, упадет с коня и рухнет на дорогу. Но все же у нее хватило рассудительности отвязать кошелек от пояса и швырнуть его на дорогу. И пока грабитель нагнулся за кошельком, она успела развернуть коня вспять и помчаться назад, к дому.

Аргантель всаживала шпоры в бока коня, который мчался бешеным галопом, будто ему подпалили хвост. Девушка была не самой ловкой наездницей, и ей больших трудов стоило удержаться в седле, вцепившись что есть сил в гриву коня. Скакали они напрямик со скоростью ветра. Нижние ветки деревьев со всей силы хлестали перепуганную девушку по лицу.

После долгой и изнурительной скачки взмыленный конь очутился, наконец, у ворот замка. Старшая дочь хозяина замка не спустилась, а сползла с седла. Ее щеки были исхлестаны в кровь, а ее красивая одежда вся распахнута и разодрана, сама же она потеряла силы от страха и усталости.

Когда отец увидел Аргантель в таком состоянии, то, огорченный и раздосадованный, только и сделал, что взглянул на нее с жалостью и, ни слова не говоря, разрыдался.

Дни шли за днями, несчастный хозяин замка все печалился: та надежда, что пробилась в его сердце, угасла, как пламя свечи, когда он поговорил со старшей дочерью после ее возвращения. Он снова впал в уныние, и болезнь начала одолевать его.

Он слег в постель, его лихорадило. И тогда средняя дочь, Гвенн, стала ухаживать за отцом и начала его расспрашивать том, что за беда и что за тоска его гложет.

Болезнь ослабила господина ар Гергоада, и, как он ни крепился, как ни старался держать в тайне причину своей тоски, он не смог сдержаться и рассказал средней дочери все, что было у него на сердце. В том числе и то, как огорчила его Аргантель, вернувшаяся в замок в самом жалком виде.

– Если только в этом дело и только по этой причине ты, батюшка, болеешь и сердцем и душой, – ответила ему Гвенн, – то хватит морщить лоб! Гони прочь все грустные мысли! Чтобы сохранить твое добро и снова сделать тебя здоровым, ко двору короля поеду я и выполню уговор. И не надо думать, что, если Аргантель перепугалась разбойника с большой дороги, я тоже испугаюсь и не смогу сделать все как надо. Сестрица моя чуть что – так в дрожь. А я покажу, что я смелее ее. Только дай мне хороший меч, доброго коня, и я без капельки страха доеду до Ренна.

Отец не стал долго перечить дочери, и было решено, что Гвенн отправится в путь, как только будет готово все снаряжение.

На следующий день в замок снова приехали портные и сшили для девушки прекрасную мужскую одежду.

Когда настал день прощания, Гвенн, одетая с иголочки и изящно прибранная, попрощалась с отцом. Тот со слезами на глазах благословил дочь и разрешил ей отправляться в путь.

Поначалу она ехала без приключений. Ее конь шел ровно, и вот после полудня девушка заехала в темный лес, в тот самый лес, где ее сестра Аргантель встретила старушку, просившую милостыню.

Проезжая мимо источника, конь вытянул шею, показывая, что хочет пить. Гвенн позволила коню напиться. И тут из-за огромных деревьев показалась дряхлая старушка, на которую жалко было смотреть: лицо ее исхудало, длинный узкий подбородок почти смыкался с кончиком носа, ведь зубов у нее во рту почти не осталось. Одежда ее давно уже превратилась в лохмотья, и она дрожала мелкой дрожью то ли от холода, то ли от старости.

Старушка протянула руку и попросила подать ей милостыню Христа ради. Но Гвенн скривилась при виде нищенки и, отвернувшись, пренебрежительно кинула перед ней на землю несколько монет. Она не стала слушать, что там ей проговорила в ответ старушка, а дернула поводья и заставила коня отойти от родника и поскакать прочь от безобразной женщины.

Но далеко уехать девушке не удалось. Посреди дороги на нее напал верзила в черном плаще и широкополой шляпе, которая закрывала его лицо. Он вцепился в коня и приказал девушке выбирать между жизнью и кошельком.

Гвенн завизжала от страха и побледнела как полотно. Она попробовала было сопротивляться и даже вынула из ножен меч, висевший у ее пояса. Но разбойник выхватил свой острый меч и пригрозил, что убьет Гвенн, если она посмеет ему угрожать. Ослепленная страхом, девушка выкинула свое оружие как можно дальше и, пока человек в черном плаще подбирал ее меч, помчалась домой с такой скоростью, что дорога звенела под копытами ее коня, мчавшегося бешеным галопом.

Когда господин ар Гергоад увидел свою среднюю дочь у ворот замка, бледную от страха, в разорванной новой одежде, он так огорчился, что отпустил ее в опасное путешествие, что только и сказал, что, мол, не стоило это все затевать.

И снова хозяин замка разболелся от тоски и печали. Хворь с тоской уже готовы были сломить его навсегда.

Левенез, младшая дочь господина ар Гергоада, уехала из дому в то время, как произошли эти печальные события. Она отправилась провести время со своей двоюродной сестрой в небольшом замке близ города Кемперле. Но и до нее дошли вести о том, что стряслось с ее отцом. Узнав, в чем дело, она тут же примчалась домой, встревоженная до глубины души. Увидев перед собой младшую дочь, отец обрадовался, его болезнь слегка отступила, но тоска по-прежнему омрачала его лицо.

Левенез ухаживала за больным отцом так хорошо, как только могла. Она окружила его заботой и приветливой лаской, все старалась его развеселить. Однажды, чтобы рассмешить отца, она рассказала ему одну забавную историю, услышанную от кузины. Но господину ар Гергоаду было не до смеха, тяжкие думы занимали все его мысли. И когда Левенез увидела, что отец не способен даже улыбнуться, даром что чувствовал себя лучше, то поняла, что от нее скрывают что-то очень важное.