Коллектив авторов - Бретонские легенды [litres]

Во многих островных фольклорных текстах мертвецы изображаются лишенными дара речи. Так, во «Второй ветви Мабиноги» описан котел, воскрешающий мертвых, которые представлены немыми.

Хозяйку замка (она обладает даром речи) сопровождает труп убитого брата, который ведет себя как живой человек, хотя он и лишен головы.

Герой допущен в замок только после того, как его переодели в красную одежду . По всей видимости, эта одежда является знаком принадлежности к замку мертвых, своеобразным пропуском в замок.

В замке герой подвергается всевозможным мучениям, самое тяжкое из которых – постоянные встречи с умершим братом и его отрубленная голова, являющаяся герою в видениях. Герой пытается бежать, но первые попытки неудачны. Наконец он убивает слугу, затем встречает старуху (ей оказывается сама хозяйка замка), которая подсказывает ему путь к бегству: нужно поджечь замок. Однако замок сделан из стали, и, чтобы его поджечь, следует намазать стены кровью убитого человека. Все, что принадлежит замку, должно сгореть, поэтому герой должен сбросить с себя красную «казенную» одежду.

Эрри проделывает все вышеуказанные действия, поджигает замок. Далее следует описание пожара, огонь сравнивается по цвету с кровью: an tan a oa ru evel gwad [20] Ibid. P. 24. – «огонь был красный как кровь», расплавленные сталь и стекло текут кроваво-красными ручьями, как кровь из сердца человека: An dir, ar gwer teuziet hag a ruilhe … henvel ouzh gwaziou gwad tomm o paouez donet ermez eus kalon eun den. – «Все, кто находится в замке, погибают».

Дом Да Дерга также поджигался (трижды горел и трижды был потушен).

И в том и в другом случае мы имеем дело с отголоском реального обряда, состоявшего в ритуальном поджигании некоего сооружения, специально предназначенного для этой цели. В качестве примера можно привести сооружение и разрушение огнем подобного сооружения в Ирландии (в Навад Форте, др.-ирл. Emain Macha) приблизительно в 100 году н. э.

Вполне возможно допустить, что подобные действия сопровождались человеческими жертвоприношениями. Так, в бретонской легенде герой убивает человека, прежде чем войти в замок (для того, чтобы войти в замок?) и прежде чем его покинуть (то есть для того, чтобы его покинуть). Несмотря на то что в центре внимания Э. Ар Моаля не столько действия героя, сколько его душевные переживания, раскаяние и наказание за смертный грех, многое указывает именно на соблюдение некоего ритуала: герой проникает в замок, чтобы его разрушить, причем хозяйка замка подсказывает ему, что нужно для этого сделать, несмотря на то, что сама погибает в огне. Отметим также, что сам герой погибает несколько позже в результате встречи с отрубленной головой младшего брата.

Подводя итог, отметим следующие моменты.

1. В обоих текстах герой нарушает запрет – король Конайре нарушает свои гейсы, а Эрри совершает смертный грех.

2. И в том и в другом случае разрушается некое здание, ассоциирующееся с красным цветом.

3. И в том и в другом тексте фигурируют персонажи, одетые в красное.

4. В обоих текстах одним из действующих лиц является отрубленная голова: в «Разрушении…» это голова самого Конайре, в бретонской легенде – голова убитого младшего брата, которая становится причиной смерти старшего.

Не берем на себя смелость утверждать, что оба текста восходят к какому-либо одному источнику, так как перечисленным их сходство исчерпывается. К тому же «Разрушение…» представляет собой эпическое произведение, а «Собака мертвой головы» отражает позднейшую стадию развития литературы, по жанру и степени обработки этот текст сравним, например, с «Вечерами на хуторе близ Диканьки».

При этом многие детали обработанной легенды могут быть добавлены к исходному (устному) тексту автором, исходящим из собственных эстетических соображений. По нашему мнению, Э. Ар Моаль привнес в повествование лишь один существенный элемент: душевные терзания героя, муки совести и раскаяние, то есть все то, что обычно отсутствует в устных прозаических произведениях (сказки, легенды, в меньшей степени былички).

Обратим внимание и на тот факт, что описание внутреннего мира героя, по мере повествования доходящего до безумия, весьма удачно объясняет его «странные» с точки зрения современного человека поступки (непреодолимое желание попасть в страшный замок, убийство слуги, поджог замка и гибель людей) – здесь очевидна попытка автора мотивировать с современной ему точки зрения явно абсурдные действия героя. Вероятно, эти «странные» поступки изначально имели иную мотивацию, забытую носителями традиции.

В саге же «Разрушение дома Да Дерга» мы имеем дело с совершенно иной системой моральных ценностей, поэтому такие ключевые моменты, как необходимость для короля остановиться на ночь в доме Да Дерга, битва и гибель людей, поджог дома и т. д., в столь пространной мотивации не нуждаются. Необходимость совершить те или иные действия объясняется лишь в том случае, когда требуется, чтобы король нарушил один из гейсов.

Вероятно, однако, что оба текста в различной степени отражают некий обряд, совершение которого требовало разрушения и сожжения некоего культового здания, возможно, с человеческими жертвоприношениями; обряд каким-то образом был связан с культом отрубленных голов.

Мы не исключаем наличия некоего мифа, объяснявшего происхождение и назначение этого обряда. Возможно, перечисленные детали восходят к повествованию, где фигурирует красный дом, то есть здание, где обитают существа, принадлежащие к иному миру, которое неизбежно разрушается и сгорает в случае, если герой (король) нарушает некий запрет, погибает при этом и нарушитель запрета. Вероятно, изначально этот миф был связан именно с фигурой короля (о связи королевской власти с красным цветом ниже) и был призван доказывать «от противного» целесообразность законов (запретов): если запрет нарушен, происходит катастрофа, нарушитель погибает, а вместе с ним рушится и часть мироздания, то есть воцаряется хаос.

Однако, прежде чем рассмотреть связь красного цвета с фигурой короля, вернемся к красному цвету как атрибуту инфернальных существ, фигурирующих в обоих рассмотренных текстах.

В саге «Разрушение дома Да Дерга» упоминаются красные всадники. Подобные персонажи в бретонском фольклоре встречаются крайне редко. Исключением является описание дьявола в легенде Toull al lakez, записанной и обработанной аббатом Ланом Инизаном. В этой легенде дьявол является герою в обличье рыцаря на огнедышащем коне. Внешность рыцаря практически не описывается, автор сообщает лишь одну, весьма важную для нас, деталь: шлем рыцаря был украшен лентами красного цвета:

… eur marc’heg, gantañ war benn eun tok houarn, ha, war gern e dok houarn, eur pourc’ had teo a rubanou ruz [21] Inizan L. Toull al lakez, Kemper, 1930. P. 5. .