Фрэнсис Бернетт - Приключения маленького лорда

Почти всем приглашённым в замок больше всего хотелось видеть там лорда Фаунтлероя, и они спрашивали себя: покажут ли им его?

В своё время его показали.

– У мальчика хорошие манеры, – сказал граф. – Он никому не помешает. Обыкновенно дети бывают или глупы, или надоедливы. Бевис и Морис были и неумны, и несносны. Он же может отвечать на вопросы, когда к нему обратятся, и молчать, когда с ним никто не говорит. Он никому не помешает.

Но Цедрику недолго дали молчать. Каждый что-нибудь сказал ему. Дело в том, что всем хотелось послушать, как он говорит. Дамы ласкали его, задавали ему вопросы. Мужчины тоже спрашивали о том, о другом и шутили, как раньше пассажиры на пароходе. Маленький лорд не вполне понимал, почему гости иногда так смеются, слыша его ответы. Но он привык видеть, что люди часто улыбаются, когда он говорит совершенно серьёзно, и не обижался. Весь вечер ему было необыкновенно весело.

Великолепные комнаты блистали от освещения. Повсюду стояли цветы. Гости казались весёлыми. Дамы приехали в красивых, необыкновенных платьях, на шее или на голове сверкали драгоценности.

В числе гостей была одна молодая девушка, как Цедди слышал, только что приехавшая из Лондона после окончания сезона. Она показалась Фаунтлерою до того прелестной, что он не мог оторвать от неё глаз. У этой стройной девушки с маленькой гордой головкой были мягкие тёмные волосы и большие глаза цвета лиловых фиалок, а щёки и губы яркие, как лепестки роз. На ней красовалось лёгкое белое платье, её шею украшала нитка жемчуга. Подле неё стояли молодые люди, которым, по-видимому, очень хотелось понравиться ей. И Цедрик решил, что она что-то вроде принцессы. Эта красавица так заинтересовала его, что он невольно подошёл к ней поближе. Наконец она повернулась и заговорила с ним.

– Подойдите, лорд Фаунтлерой, – сказала она с улыбкой, – и скажите, почему вы так смотрите на меня?

– Я думал о том, как вы красивы, – ответил маленький лорд.

Все окружавшие её засмеялись. Она тоже улыбнулась, и розовый румянец на её щеках ещё усилился.

– Ах, Фаунтлерой, – сказал один молодой человек, который смеялся громче других, – пользуйтесь удобным случаем. Когда вы станете старше, вы не посмеете говорить так.

– Да всякий невольно скажет это, – мягко заметил Фаунтлерой. – Вот и вы тоже. Разве вы не находите, что она хорошенькая?

– Нам не позволено говорить всё, что мы думаем, – ответил тот же молодой человек.

Все остальные опять засмеялись.

Но молодая красавица – её звали мисс Вивиан Герберт – протянула руку и привлекла Цедрика к себе. В эту минуту она показалась ему ещё красивее, чем прежде.

– Пусть лорд Фаунтлерой говорит всё, что думает, – сказала она. – Я очень ему благодарна. Я уверена, что он говорит искренно.

И она поцеловала его в щёку.

– Я думаю, что вы красивее всех, кого я видел, – сказал маленький лорд, глядя на неё наивным, восхищённым взглядом, – кроме Дорогой. Конечно, я не могу думать, что кто-нибудь может быть так красив, как Дорогая. Я нахожу её самой хорошенькой во всём мире.

– Я уверена, что это так и есть, – поддержала его мисс Вивиан Герберт. Она засмеялась и опять поцеловала его в щёку.

Бо´льшую часть вечера она не отпускала его от себя; все окружавшие их очень веселились. Цедрик не знал, как уж случилось, но вскоре он уже рассказывал им об Америке, о республиканских отрядах, о мистере Гоббсе и, наконец, гордо вытащил из своего кармана прощальный подарок Дика – шёлковый платок.

– Я положил его в карман, потому что сегодня гости, – сказал он. – Мне казалось, что Дику будет приятно, если я возьму его, когда в доме соберутся гости.

И несмотря на то что яркий, усеянный лиловыми пятнами платок был смешон, глаза Цедди смотрели на него таким серьёзным любящим взглядом, что слушатели не могли не расхохотаться.

– Видите ли, платок мне нравится, потому что Дик – мой друг, – объяснил он.

Однако, хотя Цедди говорил много, он, как и сказал граф, никому не мешал. Когда говорили другие, он сидел спокойно и слушал, а потому никто не находил его надоедливым. На многих лицах появлялась лёгкая усмешка, когда он подходил к креслу деда, останавливался подле него или садился на стул рядышком с ним и с самым очаровательным вниманием ловил каждое его слово. Однажды он стал так близко к ручке кресла, что его щека прижалась к плечу графа. Заметив всеобщую улыбку, старый лорд сам немного улыбнулся. Он подумал, о чём думали смотревшие на него, и ему стало втайне приятно, что все видят, как дружны они с этим маленьким мальчиком, который, по их мнению, должен был бы считать его недобрым.

Ждали, что мистер Гавишем приедет после полудня, но, странное дело, он опоздал. Этого не случалось за все годы его службы у графа Доринкоурта. Адвокат так опоздал, что приглашённые уже собирались идти к обеду, когда он приехал. Когда Гавишем подошёл к графу, старик с изумлением взглянул на него. Казалось, адвокат очень спешил и был взволнован. Его всегда бесстрастное, умное лицо страшно побледнело.

– Меня, – шёпотом сказал он графу, – задержал необыкновенный случай.

Было так же странно видеть аккуратного старого адвоката взволнованным, как и знать, что он опоздал. За обедом Гавишем почти ничего не ел и, когда к нему обращались с вопросами, вздрагивал, точно ему мешали думать о чём-то.

Когда в комнату вошёл маленький лорд, адвокат несколько раз пристально и тревожно посмотрел на него. Мальчик заметил этот взгляд и удивился. Адвокат был его другом, и они обыкновенно обменивались улыбками. В этот же вечер, казалось, он совсем разучился улыбаться.

Действительно, Гавишем всё забыл, кроме странной и тревожной новости, которую ему нужно было ещё до ночи передать графу. И он знал, что эта новость жестоко огорчит старика и изменит всю жизнь в замке. Глядя на великолепные комнаты и блестящее общество, которое граф созвал для того, чтобы все увидели светловолосого мальчика, глядя на гордого старика и улыбающегося маленького лорда, он положительно дрожал, хотя и был закалённым, привыкшим к печальным неожиданностям старым законоведом. Какой удар готовился он нанести им! Адвокат не помнил, как прошёл длинный великолепный обед. Он сидел всё время точно во сне и много раз замечал, что граф с удивлением посматривает на него.

Но наконец обед окончился, и мужчины перешли в гостиную. Там маленький лорд сидел на диване рядом с мисс Вивиан Герберт, которая в этом году блистала в Лондоне. Они рассматривали картинки. Когда дверь отворилась и вошли мужчины, Цедди поблагодарил свою собеседницу.

– Я так благодарен вам за вашу доброту ко мне, – сказал он. – Я раньше никогда не бывал в обществе и сегодня очень веселился.

Цедди действительно очень веселился. Но когда вокруг мисс Герберт опять собрались молодые люди и начали разговаривать с ней, а он стал прислушиваться к их шуткам, его глазки вздумали слипаться. Наконец веки два или три раза совсем закрыли их. Звук нежного, приятного смеха мисс Герберт пробудил его, и он секунды на две поднял ресницы. Он был вполне уверен, что не заснёт, но за ним лежала большая жёлтая атласная подушка, и его головка упала на неё, а веки опять закрылись. Они не открылись даже в ту минуту, когда кто-то слегка поцеловал его в щёку. Это мисс Вивиан Герберт, собираясь уехать домой, попрощалась с ним. Она тихо сказала ему: