Уолдо Фрэнк - Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

- Вот еще! - заревел Паар. - На голодный желудок думать вредно.

- Миссис Паар, - шептал Смейл, - я никогда не ел такого удивительно вкусного лука.

- Пока все не будет съедено, - продолжал Паар, - я не разрешаю никаких разговоров.

На длинной доске стола перед шестерыми мужчинами и тремя женщинами красовался целый копченый окорок по-вестфальски, запеченный с пряностями и изюмом; целый говяжий бок с коричневой подливкой, индейка, гусь, круг черной, как уголь, колбасы толщиной в пять дюймов, картофель, вареные кукурузные початки, репа, бобы, тушеные помидоры, огурцы, пикули, маринованная цветная капуста, каштаны и чернослив, горячие сдобные булочки, яблочные пироги, тыква, бататы, вазы яблок, корзинки орехов, блюда винограду, красный и белый сыр, кувшины с молоком и со сладким сидром (для непьющих Лейна, Смейла и Двеллингов), кружки пива, сваренного в погребе Паара, и большая плетеная фляга со смородинным вином, которую привез с собой Лабули. Ильсбет Паар то и дело вскакивала со стула и добавляла на стол еды с плиты или из буфета. Обед длился два часа.

Мужчины встали и перешли в гостиную; женщины остались убирать со стола вместе с дочерью соседнего арендатора, приглашенной в помощь. Эстер мучительно хотелось пойти к мужчинам, лицо ее отражало внутреннюю борьбу. Как могла она доверить мужу роль представителя Лиги, когда все его идеи принадлежали ей? А Смейл? После того как он съел целую гору пищи? Но она успела составить суждение о Дэниеле Пааре: она больше потеряла бы в его глазах, покинув место, подобающее женщине, чем могла выиграть, агитируя в пользу Лиги.

Гостиная была маленькая комната, необжитая и неприветливая. Столы и низенькие стулья блестели, как будто их только что привезли из мебельного магазина. Шестеро людей сразу заполнили комнату. Смейл опустился в кресло, поставленное так, что он сразу оказался в центре собрания. В углу, еще больше загромождая и без того тесную комнату, стояла пианола. Паар завел ее. Ее оглушительные звуки в неуемном fortissimo не смутили присутствующих, которые увидели в ней, как и в обильном обеде, доказательство того, как богат старый немец. Смейл, казалось, был в восторге, - может быть, он думал о том, что шум пианолы заставит его говорить громко, а серебряные ноты его голоса лучше всего звучали fortissimo. Его фигура, согнувшись в кресле, утеряла свою внушительность; вытянув голову, он приготовился говорить. У него была хорошая голова, высоколобая, узкая, лысая, глаза, глубоко посаженные под светлыми бровями, нос орлиный.

- Братья, - начал он, - мы собрались здесь, насколько я могу судить, с двоякой целью. Во-первых, чтобы удовлетворить самую насущную потребность утолить голод, и об этом позаботился наш радушный хозяин. Во-вторых, чтобы обеспечить свое будущее благополучие как фермеров-американцев. Об этом должна позаботиться Лига фермеров, обнимающая весь край от обеих Дакот до Миссури.

Он переждал, пока три фермера, живших слишком далеко, чтобы поспеть к обеду, тяжело ступая, вошли в гостиную и, не найдя свободных стульев, выстроились вдоль стены напротив Смейла. Затем он начал не спеша излагать программу Лиги. У старой "Житницы" были самые лучшие намерения, но она никогда не знала, ни о чем просить, ни как добиваться. Популисты допустили ошибку, стремясь охватить всю страну. "Падение Уильяма Дженнингса Брайана показало нам, к чему все это ведет". А это - Лига фермеров; Лига, членом которой может сделаться каждый фермер, но во главе ее станут ответственные люди, у которых есть свои фермы... "Мы намерены заниматься только своим делом". Путь к этому - государственная деятельность. "И государственные учреждения, которые будут принадлежать нам... Что с того, что наши представители сидят в Вашингтоне в конгрессе, когда свою пшеницу мы отправляем прямо на чужие элеваторы и там хозяева диктуют нам свою цену: хочешь - соглашайся, не хочешь - не надо! И когда нам приходится умолять на бойнях в Чикаго и Канзас-Сити: пожалуйста, возьмите наших свиней и заплатите, сколько вашим милостям угодно будет!" Он прочел минимальные требования Лиги. Передача элеваторов и товарных складов в собственность государства. Назначение государственных чиновников для испытания и сортировки зерна. Устройство государственных скотобоен. Запрещение биржевых спекуляций пшеницей. Организация ипотечных банков для выдачи двухпроцентных ссуд под обрабатываемую землю. Государственное страхование от града и неурожая. Он объяснил, какими методами ведется работа: газеты и журналы Лиги; женские комитеты содействия; кооперативные магазины; деловые замечания о доходах и прибылях, приправленные порой упоминанием о справедливости, о воинствующем фермерстве, об американской традиции. Смейл все повышал голос перед концовкой своей речи, заглушая "Розовый сад" пианолы: "Освобождение от банкиров Уолл-стрит и чикагских спекулянтов. Освобождение от безбожного материалистического города..."

Вошла миссис Паар и поставила на столик вазу с орехами и изюмом и кувшин пива. Дэниел переменил валик. В дверях показалась Эстер, прислушалась к словам Смейла, внимательно поглядела на Паара и возвратилась к женщинам. Двеллинг стал раздавать литературу и бланки для заполнения. Паар встал и остановил пианолу посредине романса "Моя ирландская роза".

- А сколько это стоит - быть членом Лиги?

Неожиданная тишина была словно зловещий отклик на пиршество, на музыку, на красноречие Смейла. Смейл нашел для своего голоса более спокойную модуляцию и медленно перечислил все привилегии члена Лиги, не забыв о получении изданий Лиги, о праве голоса и посещения собраний и о золотом значке. Затем он назвал скромную цифру членского взноса.

- Это слишком мало, - сказал Лейн, - если мы получим половину того, что вы обещаете.

- Может быть, это слишком много, - сказал Лабули, - если мы получим только четверть.

Паар стоял у замершей пианолы. Все глаза обратились на него.

- Что ж, - сказал он, - я подумаю.

Эстер Двеллинг вошла в комнату.

- Вы нам нужны сейчас же... Нам нужно знать ваше мнение по многим вопросам, мистер Паар... Вот о чем вы должны подумать. А пока что вы должны вступить. Тогда вы начнете помогать нам советом и делом.

- Я подумаю, - повторил старик, полузакрыв глаза, как бы для того, чтобы не видеть стоявшую перед ним женщину.

- Вы вождь, мистер Паар, - продолжала она, - а вождь должен действовать быстро. Если такой человек, как вы, собирается целый год, что же тогда сказать об остальных? Мы никак не успеем вовремя организоваться, чтобы избавиться от власти банков. Мистер Паар, вы должны присоединиться к нам. Вы должны присоединиться сейчас же.

- Я сказал, что подумаю. - Паар повысил голос.

- Неужели вы допускаете мысль, что полмиллиона фермеров, которые уже вступили в Лигу, хотят обмануть вас? - спокойно спросила Эстер. - Если они узнают о том, что вы колебались, как вы можете стать их вождем?