Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного

Я химию совсем не знаю и не потому, что не учу, а потому что целых полгода нам этот предмет не преподавали. Потом пришла учительница и стала читать курс, но не сначала, а с того параграфа, до которого "дошли" в тех школах, в которых химия велась. И что это дает ученикам? Ровным счетом ничего. Ольга Захаровна что-то лепечет, что-то рисует на доске, но мы ничего не понимаем. И мы, и я конкретно. И так за уроком урок. Чтобы время зря не пропадало, заполняю свой дневник. Надеюсь, что из этого со временем выйдет толк.

— Личное

Теперь об Иване Новикове. В нем я чуть было не разочаровалась из-за того, как он вел себя в тот день, когда мы втроем отмечали день рождения Алексея. Болтал стишком много о том, о чем вообще не следовало говорить: что он очень любит меня как сестру и страдает от того, что Лешка меня не любит. Заплакал, когда тот, настаивая на своем праве решать самому, как ко мне относится, непреклонным тоном заявил: "Да, я уважаю ее очень, но не люблю". Но это еще куда ни шло. Хуже всего было то, что он, Ванька, демонстрируя мне свою, якобы братскую любовь, приложился к моим губам, не спросив на то у меня разрешения. Я написала: "Хуже всего". Да, я так считаю: самое неприятное в жизни девушки и женщины, это поцелуи нелюбимого. Но в тот момент, когда мне пришлось услышать от Лешки такие обидные слова и я чуть было не потеряла сознание, прикосновение губ Ивана я даже не ощутила. К концу вечера, сосредоточившись на своих страданиях, я начисто позабыла о том, что названный брат мне преподнес. А на другой день, конечно, вспомнила. И такое охватило меня отвращение к Новикову, что я, не желая видеть его, чуть было не нарушила обещания позаниматься с ним русским языком в каникулы. Больших усилий мне стоило при встрече с Ваней не показывать ему, чего он добился, позволив себе лишнее.

Если бы на месте Иванушки оказался кто-то другой, я вела бы себя, конечно, по-другому. Всыпала бы провинившемуся по полной программе, как теперь говорят. Но обижать Ивана, который сделал мне столько добра, не было у меня никого желания. Наверное, он понял, что в глубине души я на него сержусь, но не раскаялся в своем проступке. А убедившись, что дорожу его дружбой, даже попытался добиться от меня послаблений.

Через некоторое время вот такой завел со мной разговор:

— Недавно я сделал один вывод.

— Какой? Говори.

— Нет. Не считаю нужным.

— Если бы не считал нужным, помалкивал бы. А коли заикнулся, выкладывай. Нечего интриговать меня.

— Говорить?

— Непременно.

— Тогда слушай. Нас с тобой связывает только Леха.

Я сильно разозлилась на Ваньку за эти его слова. И как такая мысль, думала я, могла прийти ему в голову? Мы с ним сблизились благодаря Крылатову, который выбрал его в свои поверенные. Но ведь нельзя сказать, что у нас с Иваном нет ничего общего. Нас связывает единство взглядов, одинаковое, как мне кажется, отношение к жизни, людям, к тому же Лешке, например. Это и породнило нас. Не зря же я назвала его своим братом. Но назвав так, я дала ему понять, что у меня к нему, кроме дружеских, нет и не может быть других чувств. Разве это до него не дошло? Дошло, разумеется. И нечего прикидываться дураком и требовать то, чего я не в состоянии ему дать. Напрасной надежды я ему не подавала. Упрекнуть ему меня не в чем. Если мы с Крылатовым и разбежимся, это еще не значит, что я должна буду заменить его Новиковым. Никто никому в личном плане ничего не должен. И насильно, по чьему-то заданию, мил не будешь…

Я не стала вслух произносить эту длинную речь. Вообще ничего и на сей раз Ванюшке не сказала. Не могла я пока найти такие слова, которые, не причинив парню боли, образумили бы его. Злилась на него, но молчала. И сейчас сержусь, с нетерпением ожидая, когда он придет ко мне, мой названный брат. Обещал часов в 7–8, уже без 15 семь. Когда он пришел, в моей голове как будто что-то прояснилось. И я начала разговор, причем недовольным тоном:

— Ты почему, Ванюша, в последнее время то и дело нападаешь на меня?

— Я? Разве? — он сделал вид, что удивлен.

— Да. Ты. И твои претензии ко мне несправедливы.

— Ты так считаешь?

— Ты не имеешь права ничего требовать от меня, так как любишь не меня, а Таню Воробьеву. — Он попытался было возразить мне, но я перебила его, продолжив. — Да. Таню. Ты сам говорил мне эти слова. Не отпирайся. Это было недавно, и я не успела их забыть.

— Таня, Таня, — сдаваясь, пробормотал Иванушка. — Может и было у меня к ней что-то, но она же меня оттолкнула.

— Тебя отвергли там, меня отвергают здесь. И ты решил, что нам, двум отверженным, надо объединиться? Но я не намерена так объединяться, по чьему-то решению и расчету. И тебе не советую так поступать. Алексей, безусловно, наглец. Издевается надо мной, как хочет. Но еще неизвестно, кто кому в конце концов даст от ворот поворот. Он мне или я ему. Его ведь устраивает, как я к нему отношусь, а меня то, как он ведет себя со мной, вовсе нет… А твоя Таня, чует мое сердце, еще прибежит к тебе. Ведь приходила однажды, снова придет — по проторенной ею же дорожке. Так что не торопись от нее отказываться. Научись ждать. Не волнуйся, холостым не останешься. И Таня твоя замуж пока не собирается. Ей же, как и мне, и восемнадцати еще нет. Извини, если что не так сказала. Но я все правильно сказала.

Наконец пришли нужные слова. Не зря же говорят: кто ищет, тот найдет. И, кажется, я достигла цели. Иван не оскорбился, лишь сделал вид, что серчает, да и то по другому поводу. Когда я закончила, он проворчал:

— Ну ладно, хватит нотации читать, учительница! Открывай сборник, диктуй!

Кое-как расхлебали мы заваренную Новиковым кашу.

— Об Иване Новикове и Тане Воробьевой

Забегая вперед, скажу: я не ошиблась, пообещав Иванушке, что Татьяна к нему еще придет. Она пришла пять лет спустя. Вынуждена была прийти.

Окончив горный институт, самостоятельную жизнь Воробьева начала с ошибки: вступила в связь с женатым мужчиной. Забеременев от него, аборт сделала поздно, криминальный. Потеряла много крови, что сильно ослабило организм, и она заболела туберкулезом. Узнав, что каверны образовались в обоих легких и выжить едва ли удастся, решила покончить с собой, но вовремя одумалась…

Иван Новиков, добрейшей души человек, проявил сочувствие к ней. Взял в жены, оказал моральную и материальную поддержку. Неукоснительно выполняя все предписания врачей она выкарабкалась. Вылечившись, родила двух сыновей, окончила еще один ВУЗ и стала преподавать в нем, на вечернем отделении. Среди студентов-вечерников, посещающих лекции молодой преподавательницы, было так много мужчин ее возраста! Она не гнушалась и теми, кто был старше ее. Как-то раз, придя домой после работы раньше обычного, застал Ванюша свою женушку в объятиях любовника. В приступе гнева чуть было не прикончил ее. Чуть было не сел в тюрьму на долгие годы из-за этой изменщицы. Обсуждая с Таней этот случай, я упрекнула ее в том, что она ведет себя по-свински с человеком, который фактически спас ее от смерти. И вот что она мне ответила: