Редьярд Киплинг - Отважные мореплаватели

Солтерс был целиком поглощен сельским хозяйством, и, хотя он с удовольствием читал и толковал книгу Иосифа Флавия, своей миссией в жизни он считал необходимость доказать преимущество правильного севооборота перед любыми фосфорными удобрениями. Он всячески поносил фосфаты, вытаскивал из-под койки засаленные книжки и цитировал из них, грозя кому-то пальцем перед носом у Гарви, для которого это было китайской грамотой. Малыш Пенн так искренне расстраивался, когда Гарви смеялся над лекциями Солтерса, что мальчик прекратил насмешки и переносил страдания в вежливом молчании. Все это шло Гарви на пользу.

Кок, естественно, не принимал участия в этих беседах. Как правило, его голос можно было услышать только тогда, когда это было совершенно необходимо. Но временами на него нисходил дар речи, и он начинал говорить наполовину по-гаэльски, наполовину по-английски. Он был особенно разговорчив с мальчиками и никогда не отказывался от своего пророчества о том, что когда-нибудь Гарви будет хозяином Дэна. Он рассказывал им о доставке почты зимой на мысе Бретон, о собачьих упряжках, о ледоколе "Арктик", разбивающем лед между материком и островом Принца Эдварда. Потом он пересказывал истории его матери о жизни на далеком Юге, где никогда не бывает морозов; и он говорил, что, когда он умрет, его душа будет покоиться на теплом белом песке у моря, где растут пальмы. Мальчикам эта мысль показалась странной, потому что кок ни разу в жизни не видел пальмовых деревьев. Кроме того, во время еды он непременно спрашивал Гарви, одного только Гарви, нравится ли ему приготовленное, и это ужасно смешило "вторую смену". И все же они с большим уважением относились к пророчествам кока и поэтому считали Гарви чем-то вроде талисмана.

И пока Гарви каждой порой впитывал что-то для себя новое, а с каждым глотком морского воздуха - порцию крепкого здоровья, шхуна "Мы здесь" шла своим курсом и занималась своим делом, а в ее трюме все выше и выше поднималась груда спресованной серебряно-серой рыбы. Во время ловли никто особенно не отличался, но в среднем улов был хороший и у всех одинаковый.

Естественно, что за человеком с репутацией Диско тщательно следили "шпионили", по выражению Дэна, - соседние шхуны, но он умел очень ловко скрываться от них в клубящихся облаках тумана. Троп избегал общества по двум причинам: во-первых, он хотел проводить свои опыты без свидетелей; а во-вторых, ему не нравилось, когда вокруг собиралась разноперая публика. Большинство шхун были из Глостера, частично из Провинстауна, Гарвича и Чатама, а некоторые из портов Мэйна; команды же их набирались бог весть откуда. Риск порождает безрассудство, а если добавить к этому алчность, то получится, что при таком скоплении шхун может произойти любая неприятность: ведь шхуны, подобно стаду овец, собираются толпой вокруг какого-нибудь признанного вожака.

- Пусть себе ходят за джерольдами, а мне это ни к чему, - говорил Диско. - Какое-то время придется потерпеть такое соседство, но, может, недолго. А место, где мы сейчас стоим, Гарв, считается не очень хорошим.

- Правда? - удивился Гарви, уставший уже зачерпывать забортную воду ведрами после слишком затянувшейся разделки. - Я был бы не прочь попасть на место еще хуже этого.

- Единственное место, которое хочу увидеть я, - это Истерн Пойнт, сказал Дэн. - Слушай, отец, похоже, что больше двух недель мы там не простоим... Вот тогда ты познакомишься со всей компанией. А работы будет тьма! И поесть-то вовремя не придется. Попьешь водички, и все тут, а спать будем, когда не останется сил работать. Хорошо, что тебя подобрали не месяцем позже, а то бы тебе не осилить старушку Вирджин.

Глядя на карту, Гарви понял, что подводная скала Вирджин и другие участки мелководья с любопытными названиями были поворотным пунктом их путешествия и что, если им там повезет, они замочат оставшуюся в трюме соль. Но, увидев размеры отмели Вирджин, которая на карте обозначалась едва заметной точкой, Гарви не мог понять, как Диско даже при помощи "бычьего ярма" и лота сможет разыскать ее. Позднее он убедился, что Диско прекрасно справляется с этим и любым другим морским делом, да к тому же может оказать помощь другим. В его рубке висела большая, четыре на четыре фута, школьная доска, назначение которой было Гарви неизвестно, пока однажды после нескольких очень туманных дней до них не донесся довольно немелодичный голос сигнальной сирены, походивший на трубный вопль чахоточного слона.

Они собирались сделать короткую стоянку и, чтобы сократить хлопоты, тащили якорь за собой.

- Барк с прямыми парусами требует дороги, - сказал Длинный Джек.

Из тумана выплыли мокрые красные паруса судна, и, пользуясь морским кодом, "Мы здесь" трижды звякнула колоколом.

На барке с воплями и криками подтянули топсель.

- Француз, - недовольно проворчал дядюшка Солтерс. - Микелонская шхуна из Сент-Мало. - У фермера был зоркий глаз. - Кстати, у меня почти весь табак вышел, Диско.

- У меня тоже, - заметил Том Плэтт. - Эй! Подай назад, подай назад! Осторожней, вы, головорезы, "мучо боно"! Откуда вы, из Сан-Мало, да?

- Ага! Мучо боно! Уи! Уи! Кло Пуле - Сан-Мало! Сан Пьер Микелон! кричали с парусника матросы, размахивая шерстяными кепками и смеясь.

А потом они закричали хором:

- Доска! Доска!

- Принеси доску, Дэнни. В толк не возьму, как эти французики забираются так далеко. Сорок шесть - сорок девять им подойдет, к тому же так почти и есть на самом деле.

Дэн написал цифры мелом на доске, и ее выставили на видном месте, а с барка донеслось многоголосое "мерси, мерси".

- С их стороны не по-соседски так уходить, - проворчал Солтерс, шаря по карманам.

- А ты французский с прошлого раза подучил? - спросил Диско. - А то нас опять камнями забросают, как тогда, когда ты их "сухопутными курицами" обозвал.

- Хэрмон Раш сказал, что только так их можно расшевелить. Но мне и английского языка хватит... Табак у нас кончается, вот беда-то. А ты, юноша, часом, не говоришь по-французски?

- Конечно, говорю, - ответил Гарви и с вызовом прокричал: - Эй! Слушайте! Аррете-ву! Аттанде! Табак, табак!

- О, табак, табак! - закричали на судне и снова засмеялись.

- Дошло наконец. Давайте спустим лодку, - предложил Том Плэтт. - Во французском-то я не очень силен, зато знаю другой подходящий язык. Пошли, Гарви, будешь переводить.

Невозможно описать, какую сумятицу вызвало их появление на борту барка. Каюта судна была сплошь уставлена яркими цветными изображениями святой девы - святой девы Ньюфаундлендской, как они ее называли. Оказалось, что Гарви говорил по-французски иначе, чем было принято на Отмелях, и его общение в основном сводилось к кивкам и улыбкам. Что до Тома Плэтта, то он размахивал руками и "разговаривал" вовсю. Капитан угостил его каким-то невообразимым джином, а члены команды, похожие на персонажей комической оперы - волосатые, в красных колпаках, с длинными ножами, - приняли его совсем по-братски.