Джеймс Макферсон - Поэмы Оссиана

Оба витязя сразились, как две бури на волнах,

Спорящи о царстве моря. Юный воин воспрещал

Сильному копью разити старца, ратующа с ним;

Все в враге своем Моины зреть супруга он мечтал.

Он копье его ломает, острый исторгает меч

И, схватя, уже стремится узами отяготить;

Но тут предков нож извлекши, зря открытый бок врага,

Клесамор внезапно раной смертною разит его.

Фингал, зря падша Клесамора,

Стремится, возгремев броней.

В присутствии его безмолвна стала рать.

Все взоры на царя вперились.

Звук шествия его подобен шуму был,

Предшествующу грозной буре:

Смутившийся ловец внимает и спешит

В ущелий скалы сокрыться.

Картон нетрепетным лицом Фингала ждет.

Из ребр его стремится кровь.

Он зрит идущего героя,

И лестная надежда славы

Бодрит великий дух его.

Но побледнели уж румяные ланиты;

Густые кудри распустились;

На голове трепещет шлем;

Телесные его изнемогают силы;

Но не теряла сил душа.

Фингал зрит кровь сего героя,

И занесенное останови копье,

"Смирися, царь мечей! - вещает он ему.

Я вижу кровь твою. Ты силен был в сраженья,

И славы блеск твоей не истребится ввек".

"Не ты ль владыка тот могущий,

В ответ ему вещал Картон,

Тот огнь, перун тот, смерть несущий,

Царя земли потрясший трон?

Но кто, но кто в том усумнится?

Подобен гор потоку он,

Что с ревом в низкий дол катится,

И роет твердую скалу;

Подобен быстрому орлу,

Что дерзко к облакам стремится.

Увы! почто ж не дал мне рок

Вознесть копье против Фингала?

Как быстрый сей горы поток,

Моя бы слава протекала;

И в песнях бардов незабвен

Я б был средь будущих племен;

Ловец бы, зря мою могилу,

Сказал: "Сражен Фингалом он".

Но, ах! безвестен пал Картон:

Над слабым истощил он силу".

"Нет, нет, - Фингал герою рек,

Ты славой не умрешь вовек.

Деянья витязей поющи

Несчетны барды стран моих,

Прейдет чрез них в века грядущи

Молва о подвигах твоих,

Когда близ дуба воспаленна

Всю ночь они, сидя в кругу,

Вождя петь будут незабвенна.

Ловец, лежащий на лугу,

У холма, мохом покровенна,

Свистанье слыша ветерка,

Прострет свой взор и сдалека

Увидит камнями покрыты

Места сражений знамениты,

Места, где ратовал Картон.

Тут к сыну обратится он,

Кровавых поле битв укажет;

"Смотри, мой сын! - ему он скажет,

Там, аки ток с горы крутой,

На брань балклутский шел герой"".

Радость процвела на лице Картона.

Томные глаза он к Фингалу взводит;

И вручает меч бранноносной длани:

Хочет, да висит в царском чертоге;

Да хранится ввек на брегах Морвена

Память храбрых дел витязя балклутска.

Брань перестает; барды мир воспели;

Рать стеснилась вся около Картона.

На копья вожди в горести склонились,

Воле и словам внять его последним:

"Я исчез, о царь Морвена!

Средь цветущих дней и славы.

Чуждыя страны гробница

Восприемлет днесь остаток

Древня рода Рейтамира,

Горесть царствует в Балклуте;

Скорби осеняют Ратмо.

Воскреси ж мою ты память

На брегах шумящей Лоры,

Где мои витали предки.

Может быть, супруг Моины

Там оплачет гроб Картона".

Речь сия пронзила сердце Клесамора:

Слова не промолвив, он упал на сына.

Мрачно и безмолвно войско вкруг стояло.

Ночь пришла; багрова вверх луна восшедши,

Лишь лучом кровавым поле освещала.

Рать не шевелилась, как густа дубрава,

Коей верх спокойный дремлет над Гормалом;

В ночь, когда умолкнут ветры и долину

Темным покрывалом омрачает осень.

Три дни по Картоне мы струили слезы;

На четвертый вечер Клесамор скончался.

Оба почивают, милая Малвина!

В злачной сей долине близ скалы кремнистой

Бледно привиденье гроб их охраняет.

Там, когда луч солнца на скалу ударит,

Часто ловчий видит нежную Моину.

Там ее мы видим; но она, Малвина!

Не подобна нашим девам красотою;

И ее одежды сохраняют странность.

Все она уныла и уединенна.

Сам Фингал слезами гроб почтил Картона.

Повелел он бардам праздновать всегодно

В первы дни осенни день его кончины.

Барды не забыли повеленья царска,

И хвалу Картона часто воспевали:

"Кто тако грозен восстает

Из океана разъяренна;

И на утесист брег Морвена,

Как буря осени, течет?

В его деснице смерть зияет;

Сверкает пламень из очей;

Как скимн, {1} он берег протекает.

Картон то, сильный царь мечей.

Враги пред ним падут рядами;

Гоня их, быстрыми шагами

На ратном поле он летит,

По трупам низложенных воев,

Как нека грозна тень героев.

Но там он на скале лежит,

Сей дуб, до облак вознесенный,

Стремленьем бури низложенный.

Когда восстанешь ты, Картон!

Когда сквозь мрак твоей гробницы

Проникнет светлый луч денницы

И крепкий твой разгонит сон?

Из океана разъяренна

Кто тако грозен восстает

И на утесист брег Морвена

Как буря осени течет?"

Так пели барды в дни печали;

С их сладким пением я глас мой съединял,

Душевно сетовал о смерти я Картона:

В цвету он юности и сил своих погиб.

А ты, о Клесамор! где ныне

Над сей витаешь стороной?

Снискал ли ты днесь друга в сыне?

Забыл он рану, смертный бой?

На голубой небес равнине

Летает ли теперь с тобой?

Но солнечны лучи я ощутил, Малвина!

Оставь меня; да опочию.

Во сновиденьи, может быть,

Предстанут мне сии герои.

Уже мне кажется, я слышу некий глас.

Картонову гробницу солнце

Привыкло освещать;

Я теплотой его согреюсь.

О ты, катящеесь над нами,

Как круглый щит отцов моих!

Отколе вечными струями,

О Солнце! блеск лучей твоих

Чрез праг востока истекает?

Где дремлешь ты во тме нощной

И утро где воспламеняет

Светильник несгорающ твой?

Ты шествуешь в твоей прелестной

И величавой красоте:

Усеявшие свод небесной

Сокрылись звезды в высоте.

Холодная луна бледнеет

И тонет в западных волнах;

Ты шествуешь одно: кто смеет

С тобою течь на небесах?

Дубы вихрь бурный низвергает,

И гор слякается {2} хребет;

Поднявшись, море упадает;

Луна теряет срочный свет;

Красот твоих не изменяешь,

Светильник дня! лишь ты един;

Ликуя, путь свой протекаешь,

Небес могущий исполин!

Когда полдневный свет мрачится

И тучи молния сечет,

Когда за громом гром катится

И тверду ось земли трясет,

Из грозных облак возникаешь

Ты, мир даруя небесам;

Дыханье ветров запрещаешь;

Смеешься буре и громам.

Но, ах! вотще для Оссияна

Сияют днесь твои красы:

Всходя из синя океана,

Златые стелешь ли власы

По светлым облакам летящим,

Коснешься ль западных зыбей,

Ложася в понт, лучом дрожащим;