Андрэ Моруа - Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго

Любовь к отверженным во мне жива,

Как брат, я сердцем с ними;

Но как помочь толпе, бурлящей и гонимой?

Как защитить ее права?

Для утешенья как найти слова?

И боль, и нищета, и тяжкий труд

Меня вопросы эти вечно жгут

[Виктор Гюго, "К Луи С." ("Все струны лиры")].

Эти стихи выражают и постоянство, и силу его чувств. С 1845 по 1848 год он почти всецело посвятил себя написанию романа "Нищета", который в то время назывался "Жан Трежан".

Работа эта была прервана "вследствие революции". Поток "Возмездия" всецело увлек поэта. Затем его поглотили безграничные мистические мечтания и "Маленькие эпопеи". 26 апреля 1860 года - день, когда он решил не покидать больше свой скалистый остров, - он открыл железный сундук, где хранились заметки и рукопись "Нищеты"; во время изгнания и путешествий по морю этому сундуку не раз грозила опасность пойти ко дну.

"Я потратил семь месяцев на то, чтобы постигнуть в целостном виде представшее моему воображению произведение, чтобы создать единство между частями, написанными двенадцать лет тому назад, и теми главами, которые мне предстоит написать. Впрочем, все было сделано основательно. "Provisa res" [заранее изучив предмет (лат.)] сегодня я вновь начинаю (чтоб уж больше, как я надеюсь, не отрываться от него) труд над книгой, прерванный 21 февраля 1848 года".

Как известно, в "Отверженных" реальные факты составляют бесспорную основу произведения. Монсеньер Мьолис, выведенный под именем Мириэля, действительно существовал, было в действительности и то, что говорится о нем в романе. Бедность этого святого прелата, его аскетизм, его милосердие, наивное величие его речей вызывали восхищение всех жителей Диня. Некий каноник Анжелен, служивший секретарем у Мьолиса, рассказал историю Пьера Морена, отбывшего срок каторжника, которого не пускали ни в одну из гостиниц, потому что он предъявлял "волчий паспорт"; человек этот пришел к епископу и был принят в его доме с распростертыми объятиями, так же как и Жан Вальжан. Но Пьер Морен не украл серебряные канделябры, как это сделал Жан Вальжан; епископ отправил его к своему брату, генералу Мьолису, и тот был настолько доволен бывшим каторжником, что сделал его своим вестовым. Реальная жизнь дает нам зыбкие и смутные образы, художник по своему усмотрению распределяет свет и тени.

Далее романист воспользовался опытом личной жизни. В "Отверженных" появляются аббат Роган, издатель Райоль, матушка Саге, сад монастыря фельянтинок, молодой Виктор Гюго - под именем Мариуса и генерал Гюго - под именем Понмерси. Мариус совершает прогулки с Козеттой, как это делали Виктор и Адель. Мариус три дня дулся на Козетту потому, что ветер в Люксембургском саду до колен поднимал ее священное платье. В политике взгляды Мариуса меняются, как и у автора романа. В записи, относящейся к 1860 году, говорится:

"Совершенно изменить образ Мариуса, заставить его судить о Наполеоне и его истинном значении. Три периода: 1. Роялист. 2. Бонапартист. 3. Республиканец".

Жюльетта предоставила интересные материалы для рассказа о жизни Козетты в монастыре, от нее осталась тетрадь под названием "Подлинная рукопись бывшей пансионерки монастыря св.Магдалины", часть которой в ее первозданном виде была любовно переплетена вместе с рукописью "Отверженных". На Гернси Гюго дополнил роман множеством глав: студенты и гризетки; битва при Ватерлоо, описать которую ему помогла прекрасная книга его друга, полковника Шарраса; Тенардье, обворовывавший трупы на поле боя; монастырь Пти-Пикпюс; побег в гробу; 1817 год; друзья театра "АВС"; Луи-Филипп и еще другие главы.

На протяжении всего этого длительного периода работы Жюльетта оказывала ему помощь. Она страстно любила эту книгу и с наслаждением переписывала ее. После двенадцатилетней разлуки она встретила Козетту, как своего друга.

"Спешу вновь увидеть эту бедную маленькую девочку и узнать о судьбе ее прекрасной куклы. Сгораю от нетерпения узнать - потерял ли это чудовище Жавер след несчастного и благородного каторжника, господина мэра".

В мае 1861 года ей была оказана особая честь - на два месяца ее увезли в Мон-Сен-Жан и поместили в гостиницу "Колонм". Виктор Гюго хотел написать на месте сражения главы, посвященные Ватерлоо. Она следовала за ним повсюду, собирала васильки, маргаритки, маки и, будучи шовинисткой, делала из них трехцветные кокарды. Иногда Гюго оставлял ее одну и уезжал в Брюссель, чтоб повидаться со своей семьей. Тогда она "занималась перепиской" его рукописей, этой панацеей от всех бед... Самое приятное занятие, которое я люблю больше всего на свете, кроме тебя...". Затем, когда Гюго возвращался, они вместе продолжали осматривать ужасный сад, где каждая яблоня была пробита или пулей, или картечью. "Английская гвардия истреблена, изрублены двадцать французских батальонов из сорока, составлявших корпус Рейля; в одних только развалинах замка Гугумон изрублены саблями, искрошены, задушены, расстреляны, сожжены три тысячи человек, - и все это лишь для того, чтобы ныне какой-нибудь крестьянин мог сказать путешественнику: "Сударь, дайте мне три франка, и, если хотите, я расскажу вам, как было дело при Ватерлоо" [Виктор Гюго, "Отверженные"].

Наконец книга была окончена.

Виктор Гюго - Огюсту Вакери:

"Сегодня, 30 июня 1861 года, в половине девятого утра, при чудесном солнце, которое светило мне в окно, я закончил "Отверженных". Знаю, что эта новость представляет для вас некоторый интерес, и хочу, чтобы вы узнали ее от меня самого. Считаю своим долгом известить вас об этом кратким письмецом. Вам полюбилось это произведение, и вы упомянули о нем в вашей превосходной книге "Профили и гримасы". Итак, знайте, что новорожденный чувствует себя хорошо. Я пишу вам эти несколько строк, пользуясь последней каплей чернил, которыми была написана книга".

Виктор Гюго сознавал, что он написал превосходную книгу, что ее прочтет множество читателей, и поэтому хотел получить за нее такой гонорар, который навсегда обеспечил бы его семью. Какому же издателю поручить роман? Он любил своего друга Этцеля, но не считал его хорошим коммерсантом. Молодой бельгийский издатель Альбер Лакруа, "хилый, низенький, бойкий, влюбленный в литературу, весьма образованный, чрезвычайно энергичный, с подвижным лицом, густыми рыжими бакенбардами и лукавыми глазами, глядевшими сквозь пенсне, которое он поминутно поправлял на своем горбатом и длинном носу", предложил свои услуги и принял условия автора: триста тысяч франков за исключительное право издания романа в течение двенадцати лет. Гюго впервые получал такую сумму; до этого времени Ламартин, Скриб, Дюма-отец, Эжен Сю зарабатывали значительно больше его. Лакруа обладал смелостью, но не деньгами, банкир Оппенгеймер дал ему ссуду в двести тысяч франков. Многие газеты добивались разрешения печатать роман по частям - "фельетонами". Гюго отказал им, желая предоставить всю выгоду издателю, к тому же он считал, что произведение искусства разрезать на куски не следует. Лакруа предложил сделать купюры в главах, где имеются философские рассуждения. Снова отказ. "Легкая, стремительно развивающаяся драма будет пользоваться успехом двенадцать месяцев, глубокомысленная драма - двенадцать лет".