Игорь Оськин - И всюду страсти роковые

Бюрократические правила известны – Колесов «с радостью» принял мэра, познакомил с временным управляющим, кратко обрисовал ситуацию:

— Совместно работаем, думаем, как вытащить завод из тупика.

Естественно, Захаров обещал подъехать к мэру, поговорить.

Когда остались только свои, Нур стал сурово выговаривать Колесову за то, что принял мэра. Колесов посчитал это настолько глупым, что он больше удивился, чем возмутился:

— Претензию не принимаю, лишние конфликты нам не нужны, у мэра прямой доступ к губернатору, а Захаров с ним связался бы и без нас.

Нур подготовил ряд приказов по приемке и отправке документации. Один из них весьма любопытен. Оказывается, при банкротстве кое-кто очень ловко использует закон – засылает на предприятие письмо-требование на несуществующую сумму долга, договаривается (подкупает) работников канцелярии, чтобы письмо зарегистрировали, дали входящий номер, но руководителю не показывали. Затем выжидают десять дней. По закону при отсутствии ответа долг считается признанным. Веселенькие игры! Поэтому теперь они ежедневно проверяли журнал регистрации писем.

На самом деле эти и другие их старания были напрасными – их противник никаких хитроумных ходов не предпринимал. Предприняли они сами. И в результате влезли в очередную кутерьму.

По количеству голосов кредиторов балуевцы имели явное большинство – 65 процентов по суммам долгов в бюджет, которыми голосует питерская администрация. Балуев уверял, что он с ней полностью договорился. Еще 25 процентов мог дать пенсионный фонд, но его позиция была неясной. Балуев обещал решить и этот вопрос.

За два месяца до суда Нур передал Колесову указание (приказ) Балуева – обнародовать и ввести в список кредиторов долги завода перед фирмой «Гамма» (о ней ниже). В договорах с этой фирмой были отражены работы, связанные с отбитием исков Левитина, по срокам они были отнесены к 1997-98 годам, по содержанию соответствовали фактически выполненным работам.

Еще во времена активной борьбы с Левитиным Колесов предлагал Балуеву сделать то же самое – оформить договора по выполняемым работам, но тогда Балуев справедливо говорил о той грязи, которую выльет и использует против них Левитин.

Но и сейчас мог возникнуть шум и скандал, в частности, потому, что эти долги не проведены по бухгалтерскому учету. Опыт был – директор Мелкий тоже не провел через бухгалтерию фиктивные долги Левитину, что не мешало суду принимать их всерьез.

Кроме того, долги были зафиксированы в долларовом эквиваленте (100 тысяч долларов) еще до девальвации рубля в августе 1998 года, поэтому в рублях долг вырос в пять раз и увеличил общую сумму долга в полтора раза.

В первом варианте договора с «Гаммой» были привязаны к датам их выполнения, поэтому первый договор шел за подписью Бондарева, бывшего на ту дату управляющим заводом. Остальные два подписал Колесов.

Приехавший из Москвы Бондарев при встрече с Колесовым раздраженно сказал:

— Валентин Иванович, я же просил не подписывать никаких обязательств по активам завода.

— Миша, нет вопроса. Примите решение, скажите мне, и я снимаю свою подпись на договорах.

Бондарев задумался.

— Я завтра скажу.

На следующий день позвонил, коротко сказал:

— Подписывайте.

Сам он отказался подписывать первый договор. По указанию Балуева Нур перенес дату этого договора на более поздний срок, и Колесов подписал его. Впоследствии он поползал по Гражданскому кодексу, нашел обоснование: можно заключать договор после выполнения работы.

Нур передал Захарову предварительный список без этих долгов, затем, ближе к собранию, — полный список, в том числе, с долгами «Гамме».

Захаров прочитал:

— Да-а, — суетно перебирал бумаги на столе, смущенно улыбнулся, — да-а, тут уж, похоже, уголовное дело…

Состоялось собрание кредиторов. По правилам, становящимися классикой банкротств, балуевцы привезли своих охранников – для проверки кредиторов. Получилась пара препирательств: с директором охранного предприятия (неточности в его документах) и с мэром, которого не было в списке. Пропустили, но мэр так и остался в недоумении – почему у него нет права голоса – и поднимал руку вхолостую (у завода не было долгов перед мэрией).

Захаров зачитал доклад, напичканный с помощью консультационной фирмы наукообразной мурой, немного запинался на финансовых терминах, представил на назначение внешним управляющим своего кандидата. И самое главное, заявил, что он исключил из списка кредиторов фирму «Гамма».

Усилия по газовому долгу не пропали даром – в списке был кредитор с малюсеньким долгом в один процент, но с громким голосом, требовавшим обоснований, ответов, фиксации особого мнения, в общем, усиливавшим шум. Представили своего кандидата на внешнего управляющего.

Проголосовали. За введение внешнего управления – единогласно. За внешнего управляющего от балуевской команды – большинство, обещанная Балуевым поддержка областной администрации состоялась. Против голосовал пенсионный фонд.

В октябре суд из трех человек во главе с судьей-фокусником выявил очередную нелепость: временный управляющий Захаров не имел права исключать долги «Гамме», это может делать только суд. Отметив также его мелкие нарушения, суд потребовал провести повторное собрание кредиторов, а свое заседание отложил на месяц.

Офицерские вдовы сами себя высекли. Балуевцы – потому что победили и без долгов «Гаммы», имели большинство голосов: перебдели (а ведь сказано у Козьмы Пруткова: «Бди, но не бзди»). Не влезли бы с «Гаммой», у конкурентов не было бы оснований для пересмотра. А дальше при своем внешнем управляющем решили бы все дела в свою пользу.

Конкуренты (корабелы) сработали неграмотно, надо было до суда по банкротству подавать иск на непризнание долга. Теперь они такой иск подали.

Другая судья, не участвовавшая в деле о банкротстве, удовлетворила их иск: «запретить реализовать право кредитора при голосовании». Запомните текст: здесь не хватает одной фразы.

На следующем собрании кредиторов корабелы одержали большую победу. Прибывший из Питера представитель администрации перешел на их сторону. Когда это выявилось на первых же процедурных вопросах, Нур попросил сделать перерыв и позвонил Балуеву.

— Надо сорвать собрание, — ответствовал он.

Как это сделать при оставшихся у них мизерных процентах? Продолжили собрание. Полный разгром.

Колесов припомнил любимый анекдот. Пошел мужик в публичный дом, вошел в коридор – две двери, написано «налево для богатых, направо для бедных». Ну, думает мужик, неизвестно, сколько сдерут, пойду направо. Вошел, опять две двери – «налево для сильных, направо для слабых». Ну, что там от сильных потребуется, неясно, пойду направо. Пошел, опять две двери – «налево для здоровых, направо для больных». Ладно, не буду рисковать, пойду направо. Пошел, видит – оказался на улице. Оборачивается к дому, на двери написано: «если ты бедный, слабый и больной, какого хрена ты сюда приперся».