Игорь Оськин - И всюду страсти роковые

— Я понимаю, должен побеждать сильнейший. Но в честной борьбе. А это что же получается – ставят к нам чужого человека, подсовывают неизвестно откуда возникшие долги, чтобы передать завод своим людям…

И так далее в том же духе. Начальник транспорта отличился:

— Вы учтите, что в органах безопасности однозначно установят, когда были оформлены и подписаны договора с этой «Гаммой».

Он снова, скучным голосом повторил то, с чего начал:

— Работа была фактически выполнена, вы сами видели тех людей, которые выполняли эту работу. Результаты работы подтверждаются судебными решениями. Договора были оформлены своевременно, не беспокойтесь. А вообще всю эту кашу заварил ваш директор Мелкий, а вы в то время молчали.

В УБЭП (управление по борьбе с экономическими преступлениями)Колесов пошел, зайдя накануне в аптеку и попросив чего-нибудь успокоительного. Купил таблетки валерианы, глотал с вечера вплоть до прихода на допрос. Ирония судьбы – он попал в тот же самый кабинет, где был полтора года назад, только за другой стол, к оперуполномоченному (в просторечии – оперу) Петренко. Допрос шел три с половиной часа.

Первую его половину опер вел с грубым нажимом, с развязными выражениями и предположениями. Колесов отвечал ровно, тихо, замедленно. Сначала опер показал письмо трудового коллектива завода – гневное послание Тагиева с призывами покарать и спасти. Покарать управляющего и стоящих за ним людей. Спасти завод от мошенников. Естественно, полный набор подписей заводчан.

В толстой папке вслед за письмом большой набор документов по судебным разбирательствам с фирмой Левитина. Это серьезно помогло подозреваемому. Опер Петренко не готовился к допросу, не знакомился с документами, поэтому постепенно стал прислушиваться к рассказу о сговоре Мелкого и Левитина, о разбирательствах в суде, которые Колесов тут же пояснял конкретными документами. Но все-таки за первый час допроса он выдал набор устрашения:

— Вы зря меня завели. От меня зависит, в какой камере сидеть, — в ответ на слабую попытку оспорить какое-то его утверждение (до конца допроса Колесов предполагал и такой вариант – немедленное задержание).

Насчет фирмы «Гамма» Колесов ответил:

— Я только вчера, на суде, услышал о незаконной регистрации этой фирмы. Разумеется, никаких документов я бы не подписал, если бы знал об этом раньше. Сам я в контакты с «Гаммой» не вступал, все контакты шли через Нура.

Нур входил в оговоренную легенду. Опер попросил телефон Нура, тут же позвонил, назначил встречу через пять дней.

В середине допроса опер сделал лирическое отступление. Откинувшись на спинку стула, спросил:

— Вы Балуева знаете?

Внутренне напрягся, ответил осторожно:

— Видел, он контактировал со специалистами, с которыми я работал.

— Балуев будет сидеть. Директор Моторного завода тут брыкался, а сейчас сидит. И другие по Моторному у меня будут сидеть. А с теми, до кого я не доберусь, разберется Бендукидзе.

Это известный в стране олигарх. Балуев в это время был внешним управляющим Моторного завода.

(Очень хорошо выглядит в пересказе для товарищей – через месяц после этого предупреждения Колесов оказался на Моторном заводе, одним из его директоров – веселенькая кутерьма).

На второй половине допроса опер поскучнел, записывал объяснения, знакомил с записью, просил подписать. В самом конце задумчиво спросил:

— А вы не думаете, что ваши партнеры могут отказаться подтвердить ваши показания?

Колесов одновременно и испугался, и изобразил испуг:

— Да нет, не думаю.

На следующий день в антибанкротной фирме собрался большой совет: Балуев с ведущими сотрудниками, оценщик Огнев, люди от Андреева – зам по финансам, начальник службы безопасности. Появился адвокат.

Опять началось героическое преодоление трудностей, которые… и т. д. Выслушали Колесова, стали уточнять и «восстанавливать» прошлое. Исходной точкой процесса оставалась работа Огнева по переоценке имущества. «Выяснилось» (после уточнений), что Огнев сам позвонил ему на завод с предложением выполнить такую работу. А некий Иванов рекомендовал Огневу фирму «Гамма» для оформления договоров. Через Иванова шел обмен документами, сам Огнев с «Гаммой» не контактировал.

— А где сейчас этот Иванов? — спросил Колесов.

— Умер.

— Да, это хорошее качество.

Посмеялись, постучали пальцами по дереву стола. Затем «вспомнили», что у него с Огневым был разговор о трудностях на заводе в связи с исками Левитина; в этом разговоре выяснилось, что в «Гамме» есть хорошие специалисты-экономисты, которые могут помочь от них (исков) отбиться.

Документацию «передавали» в «Гамму» очень простым способом: оставляли ее на вахте здания, в котором якобы находился офис «Гаммы», или у секретаря своей фирмы. Курьеры «Гаммы» приезжали, забирали документы, оставляли или передавали секретарю разработанные экономистами «Гаммы» заключения, обоснования и т. п. Конкретно этими связями с «Гаммой» «занимался» его помощник Нур (он в то время заканчивал юридический факультет госуниверситета и «предложил» Колесову свои услуги в качестве юриста-помощника, хотел набраться практического опыта).

— А как же выполнялись юридические работы? — спросил Колесов.

— Они выполнялись бесплатно, мною и другими юристами У «Гаммы» нет лицензии на юридическую деятельность, — ответила главный юрист Николаева.

— Это же карикатура получается.

— Ничего особенного, с иногородними объектами мы именно так и работаем.

Он был обозлен на Балуева – подставил под фиктивную фирму. Теперь казалось, что и другие умывают руки. Однако у него не было выбора кроме как идти в общем строю.

— На вчерашнем допросе я изложил некоторые факты не так, как они озвучены сегодня.

— Ничего страшного. Забыли, два с лишним года прошло. Вообще вы можете почаще ссылаться на плохую память, на возраст.

Еще раз поговорили об оригиналах договоров и актов с «Гаммой» – с них были сняты нотариально заверенные копии. «Вспомнили», что последнее время оригиналы хранились у Нура, во время проведения собрания кредиторов они лежали на столе и «пропали».

— Да тот же Захаров мог их прихватить, — добавил Нур.

Затем адвокат наставлял, как надо вести себя на допросах, обыске, задержании (то есть, аресте). Вдохновляющие советы, целая наука. Вот, например, записные книжки не должны попасть к следователю, это для него первый хлеб. Протестовать против перекрестного допроса, то есть, такого, который ведут два следователя. Это незаконно…

За время реформ (реставрации капитализма) он, инженер, освоил несколько профессий: финансовый директор, главный бухгалтер, специалист по ценным бумагам, арбитражный управляющий. Теперь осваивалась еще одна – подследственный, потенциальный зэк, познающий уголовный кодекс.