Болеслав Прус - Кукла

- Нельзя ли погромче, ничего не слышу...

Князь и Вокульский приехали в час, а минут пятнадцать спустя начали сходиться и съезжаться остальные участники совещания. Князь каждого приветствовал с любезной непринужденностью, затем представлял Вокульского и подчеркивал в списке приглашенных фамилию вновь прибывшего очень длинным и очень красным карандашом.

Одним из первых явился Ленцкий; он отвел Вокульского в сторону и снова стал расспрашивать о целях и значении компании, к которой уже принадлежал всей душой, но все еще никак не мог запомнить, в чем тут, собственно, дело. Между тем другие гости присматривались к чужаку и потихоньку обменивались замечаниями о нем.

- Хорош, - шепнул тучный предводитель, подмигивая в сторону Вокульского, - щетина на голове, как у кабана, грудь - все отдай - мало, острый глаз!.. Уж этот бы на охоте не выдохся!

- А лицо, сударь... - прибавил барон с физиономией Мефистофеля. - Лоб, сударь... усики... эспаньолочка, сударь... Весьма, сударь... весьма... Черты несколько, того, сударь... но все вместе, сударь...

- Посмотрим, каков он окажется в деле, - вставил сутуловатый граф.

- Дэ-э, оборотлив, смел, - словно из погреба отозвался другой граф, с пышными бакенбардами, который сидел в кресле прямо, как жердь, уставясь фарфоровыми глазами прямо перед собой, словно англичанин из "Journal Amusant"*.

__________

* "Веселое обозрение" (франц.).

Князь встал с кресла и откашлялся; собрание притихло, благодаря чему можно было услышать, как предводитель заканчивает свой рассказ:

- Глядим мы все на лес, а тут вдруг что-то - прыг под копыта! И вообразите только, милостивый мой государь: борзая бежала на сворке при лошадях и придушила в борозде русака...

Произнося эти слова, предводитель хлопнул себя огромной ладонью по ляжке, из которой в случае необходимости мог бы выкроить для себя секретаря и писаря в придачу.

Князь вторично откашлялся, предводитель смутился и вытер потный лоб фуляровым платком необычайных размеров.

- Милостивые государи, - начал князь. - Я позволил себе обеспокоить вас по поводу некоего... чрезвычайно важного общественного начинания, которое, как все мы чувствуем, должно всегда находиться на страже наших общественных начинаний... я хотел сказать... наших идей... то есть...

Казалось, князь был в затруднении, однако быстро овладел собой и снова заговорил:

- Речь идет о начи... то есть о плане, вернее... о проекте организации общества по содействию торговле...

- Зерном, - подсказал кто-то из угла.

- Собственно говоря, - продолжал князь, - речь идет не о торговле зерном, однако...

- Хлебной водкой, - поспешил добавить тот же голос.

- Да нет же... О торговле, вернее - о содействии торговле между Россией и заграницей товарами... ну, товарами. Что же касается нашего города, то желательно, чтобы он стал центром таковой...

- Какие же товары? - спросил сутуловатый граф.

- Деловую сторону вопроса соблаговолит осветить нам пан Вокульский, человек... человек деловой, - закончил князь. - Однако не забудем, господа, об обязанностях, которые возлагает на нас забота об общественных интересах и наша несчастная отчизна...

- Ей-богу, немедленно вношу десять тысяч рублей, - рявкнул предводитель.

- На что? - спросил граф, изображавший стопроцентного англичанина.

- Все равно!.. - громовым голосом отвечал предводитель. - Я сказал: промотаю в Варшаве пятьдесят тысяч рублей, так пусть же десять тысяч пойдут на благотворительные цели, потому что наш милый князь говорит - ну просто чудо! От души, ей-богу!

- Простите, - вмешался Вокульский, - но речь идет не о благотворительном обществе, а о компании, приносящей верную прибыль.

- Вот именно! - вставил сутуловатый граф.

- Дэ-э... - подтвердил граф-англоман.

- Какой же доход с десяти тысяч? - упирался предводитель. - Я бы по миру пошел при таких доходах.

Сутуловатого графа взорвало.

- Прошу слова по существу вопроса: следует ли пренебрегать небольшими доходами? Это, именно это губит нас, господа! Вот! - кричал он, стуча ногтем по ручке кресла.

- Граф, - сладким голосом прервал его князь, - слово имеет пан Вокульский.

- Дэ-э! - поддержал его граф-англоман, поглаживая свои пышные бакенбарды.

- Итак, просим уважаемого пана Вокульского, - раздался чей-то голос, чтобы то общественное дело, которое привело нас сюда, в гостеприимный дом князя, он соблаговолил изложить нам с присущей ему ясностью и сжатостью.

Вокульский глянул на человека, признающего за ним ясность и сжатость суждений. Это был прославленный адвокат, друг и правая рука князя; он любил выражаться цветисто, при этом всегда отбивал такт пальцами и прислушивался к собственным фразам, которые ему самому всегда казались блестящими.

- Только чтобы всем нам было понятно, - буркнул кто-то в углу, где сидели дворяне, ненавидевшие магнатов.

- Вам известно, господа, - начал Вокульский, - что Варшава является промежуточной станцией на торговом пути между Западной и Восточной Европой. Тут скапливается и проходит через наши руки часть французских и немецких товаров, предназначенных для России, что могло бы принести нам определенный доход, если бы наша торговля...

- Не находилась в руках евреев, - сказал вполголоса кто-то у стола, где сидели купцы и промышленники.

- Нет, - возразил Вокульский. - Доходы поступали бы к нам в том случае, если б в нашей торговле был определенный порядок.

- С евреями порядка не будет.

- Однако сегодня, - прервал адвокат, - уважаемый пан Вокульский изложит нам возможность вложить христианские капиталы вместо еврейских.

- Пан Вокульский сам допускает евреев в торговлю, - бросил оппонент из купеческого лагеря.

В комнате стало тихо.

- Я ни перед кем не отчитываюсь в том, как веду мои собственные дела, продолжал Вокульский. - А сейчас я указываю вам, господа, путь к упорядочению торговли Варшавы с заграницей, что составляет первую часть моего проекта и создает один из источников дохода для отечественных капиталов. Другим источником дохода является торговля с Россией. Там имеются дешевые товары, которых нам не хватает. Торговая компания, которая занялась бы этим делом, могла бы получить от пятнадцати до двадцати процентов годовых на вложенный капитал. На первом месте я ставлю ткани...

- Это значит подрывать нашу промышленность, - отозвался оппонент из купеческой группы.

- Меня интересуют не фабриканты, а потребители, - ответил Вокульский.

Купцы и промышленники начали перешептываться, с явным недоброжелательством косясь на Вокульского.

- Вот мы и добрались до общественной стороны дела... - взволнованно воскликнул князь. - Вопрос представляется так: являются ли проекты уважаемого пана Вокульского явлением, благоприятным для страны?.. Прошу вас... - обратился князь к адвокату, чуствуя непреодолимую потребность в поддержке.