Болеслав Прус - Кукла

Вокульский пристально поглядел на него. Предложение, которое он услышал, как-то не вязалось с потасканной физиономией и неуверенным взглядом молодого человека. Вокульского покоробило, но он все же спросил:

- Что вы умеете? Какая у вас специальность?

- Специальности, видите ли, я еще не выбрал, но у меня большие способности, и я могу взяться за любое занятие.

- А на какое жалованье вы рассчитываете?

- Тысячу... две тысячи рублей... - ответил юноша в замешательстве.

Вокульский невольно покачал головой.

- Сомневаюсь, - ответил он, - чтобы у нас нашлось место, соответствующее вашим требованиям. Все же как-нибудь загляните ко мне.

Посреди кабинета сутуловатый граф продолжал совещание.

- Итак, милостивые государи, - говорил он, - в принципе мы решили учредить торговое общество по предложению пана Вокульского. Дело, по-моему, очень хорошее, а теперь остается ознакомиться с деталями и составить акт. Приглашаю, господа, всех, кто хочет в нем участвовать, пожаловать ко мне завтра, к девяти вечера.

- Я приду, дорогой граф, ей-богу, - откликнулся тучный предводитель, да, может, еще приведу тебе несколько литовцев; только скажи на милость, зачем это нам учреждать торговое общество?.. Пусть бы уж торговцы сами...

- Да хотя бы затем, - горячо возразил граф, - чтобы не говорили, будто мы ничего не делаем, только купоны стрижем...

Князь попросил слова.

- Кроме того, - сказал он, - мы имеем в виду еще два общества: по торговле зерном и хлебной водкой. Кто не хочет вступать в первое, может вступить во второе... А потому мы просим уважаемого пана Вокульского принять участие и в других наших совещаниях...

- Дэ-э... - подхватил граф-англоман.

- И соблаговолить, с присущим ему талантом, осветить перед нами вопрос, - кончил адвокат.

- Сомневаюсь, смогу ли я быть вам полезен, - возразил Вокульский. Правда, я имел дело с мукой и хлебной водкой, но в исключительных обстоятельствах. Тогда речь шла о больших партиях товара и о спешной доставке, а не о ценах... К тому же я не знаком с местной торговлей зерном...

- Найдутся специалисты, уважаемый пан Вокульский, - прервал его адвокат. - Они сообщат нам детали, которые вы, сударь, только соблаговолите привести в стройный порядок и разъяснить с присущей вам гениальностью.

- Просим... просим!.. - закричали графы, а за ними еще громче дворяне, ненавидящие магнатов.

Было уже около пяти, и собравшиеся начали расходиться. В эту минуту Вокульский заметил пана Ленцкого, возвращающегося из дальних комнат в сопровождении молодого человека, которого он уже видел возле панны Изабеллы в костеле и на приеме у графини. Они подошли к Вокульскому.

- Позвольте представить вам, пан Вокульский, - заговорил Ленцкий, пана Юлиана Охоцкого. Родня нам... Немножко оригинал, но...

- Я давно уже хотел познакомиться и поговорить с вами, - сказал Охоцкий, пожимая руку Вокульскому.

Вокульский молча посмотрел на него. Молодому человеку не было еще тридцати, и внешность у него действительно была необычной. Чертами лица он несколько напоминал Наполеона I, но Наполеона, витающего в мечтах.

- Вы в какую сторону идете? - спросил Вокульского молодой человек. - Я могу проводить вас.

- Стоит ли вам затруднять себя...

- О, у меня много времени, - отвечал молодой человек.

"Что ему от меня нужно?" - подумал Вокульский, а вслух сказал:

- Мы можем пойти к Лазенкам...

- Прекрасно, - сказал Охоцкий. - Я только на минутку зайду к княгине проститься и догоню вас. Едва он отошел, Вокульским завладел адвокат.

- Поздравляю вас с полной победой, - вполголоса сказал он. - Князь буквально влюблен в вас, оба графа и барон тоже... Оригиналы, как видите, однако же люди с благими намерениями... Им хочется что-нибудь сделать, есть у них и ум и образование, но... не хватает энергии. Болезнь воли, сударь, весь класс ею заражен... Все у них есть... деньги, титулы, почет, даже успех у женщин, - и потому они ни к чему не стремятся. А без этой пружины, пан Вокульский, они неизбежно станут орудием в руках людей новых и честолюбивых. Мы-то, сударь, еще ко многому стремимся, - прибавил он тише. - Им посчастливилось, что они наткнулись на нас...

Вокульский ничего не ответил, и адвокат, решив, что он изощренный дипломат, пожалел в душе о своей чрезмерной откровенности.

"Впрочем, - подумал он, искоса поглядывая на Вокульского, - если бы он и передал князю наш разговор, что из того? Я скажу, что хотел его испытать..."

"В каких честолюбивых замыслах он меня подозревает?" - мысленно спрашивал себя Вокульский.

Он простился с князем, обещал отныне приходить на все заседания и, выйдя на улицу, отослал экипаж.

"Что этому Охоцкому от меня нужно? - тревожился он. - Конечно, дело касается панны Изабеллы... Может быть, он хочет отпугнуть меня? Глупец... Если она его любит, ему незачем тратить слова - я сам устранюсь... Но если она его не любит, пусть не пытается меня отстранять!.. Кажется, я сделаю когда-нибудь грандиозную глупость - и наверняка из-за панны Изабеллы. Как бы не пал жертвой Охоцкий, было бы жаль малого..."

В подъезде раздались торопливые шаги; Вокульский обернулся и увидел Охоцкого.

- Вы ждали?.. Извините! - сказал молодой человек.

- Пойдем к Лазенкам? - спросил Вокульский.

- Пойдем.

Несколько минут они шли молча, молодой человек был задумчив. Вокульский раздражен. Он решил сразу взять быка за рога.

- Вы близкая родня семейству Ленцких? - спросил он.

- Дальняя, - отвечал молодой человек. - Моя мать имела честь быть урожденной Ленцкой, - сказал он с иронией, - но отец был всего-навсего Охоцкий. Это очень ослабляет родственные связи... С паном Томашем, который приходится мне двоюродным дядюшкой, я не был бы знаком и по нынешний день, если бы он не потерял состояния.

- Панна Ленцкая весьма изысканная особа, - сказал Вокульский, глядя себе под ноги.

- Изысканная? - повторил Охоцкий. - Скажите: богиня!.. Когда я с нею говорю, мне кажется, она могла бы озарить мою жизнь. Только подле нее я обретаю покой и забываю грызущую меня тоску. Но что из того! Я не смог бы сидеть целыми днями в гостиной, а она со мною - в лаборатории.

Вокульский остановился посреди улицы.

- Вы занимаетесь физикой или химией? - удивленно спросил он.

- Ах, чем только я не занимаюсь!.. - ответил Охоцкий. - Физикой, химией, технологией... Я окончил естественный факультет университета и физико-механический в политехникуме. А потому занимаюсь всем; с утра до ночи читаю и работаю, но не делаю ничего. Мне удалось несколько усовершенствовать микроскоп, сконструировать некий новый электрический прибор, некую лампу...

Вокульский все более изумлялся.

- Так вы тот Охоцкий, изобретатель?

- Да. Но какое все это имеет значение? Ровно никакого. Когда я подумаю: вот все, что я сделал в свои двадцать восемь лет, у меня опускаются руки. Мне хочется либо разнести вдребезги мою лабораторию и броситься в омут светской жизни, куда меня увлекают, либо пустить себе пулю в лоб. Элемент Охоцкого, электрическая лампа Охоцкого... Жалкая чепуха!.. С детства рваться куда-то ввысь и застрять на лампе - это ужасно... Достичь зрелых лет и не найти даже следов пути, по которому хотелось бы идти! Тут есть от чего впасть в отчаяние.