Игорь Гриньков - Периферия, или Провинциальный русско-калмыцкий роман

— Давайте бумагу, я напишу. Диктуйте, что писать.

Таким образом, «прогноз» оказался выполненным, Андрей, обложившись, ворохом положительных характеристик с места жительства и работы, не получил в суде даже условный срок наказания, а ограничился наложением крупного штрафа, а Джангар обрел возможность спокойно учиться на геодезиста. Сводить счеты с микрорайоновским провокатором и Эрдней Андрею не посоветовали старшие ребята (еще хуже будет!), да и исчезли они куда-то…

Анализируя общую картину, сложенную из мозаичных кусочков с добавлением личных впечатлений Надежды, Олег Зеленский утвердился во мнении, что политика государства в отношении проблемы наркомании какая-то не слишком явственная и последовательная, грешит однобокостью подхода, половинчатостью мер, и вообще вызывает массу вопросов у человека, склонного размышлять и сопоставлять факты.

Худшим из вариантов был такой, что с наркоманией всерьез никто и не собирается бороться. Встроенная в систему международных наркокартелей и путей доставки, Россия представляет собой идеальный вариант, как в качестве собственно рынка сбыта, так и в качестве перевалочной базы для транспортировки героина из Афганистана в Западную и Восточную Европу. Америка ведь тоже поощряет производство кокаина в Колумбии, стараясь не допускать его только на свою территорию, а направляет его потоки в те страны, которые необходимо разрушить изнутри. В 60-е годы прошлого века, когда накал протестного движения в отношении войны США с Северным Вьетнамом, особенно среди молодежи, достиг своего апогея, Штаты совершили преступление против собственного народа, организовав через спецслужбы внедрение и распространение наркотиков в молодежном движении.

Вариант не самый худший, но от этого не менее печальный: по известному российскому головотяпству, серьезнейшая проблема была отдана на откуп комиссиям «прозаседавшихся» и силовикам с их «прогнозом» и любовью к дензнакам. Лечение «мерзавцев» поручили наркодиспансерам, не имеющим в большинстве случаев условий для комплексного и полноценного лечения, а их социальную реабилитацию — лавочникам и коммерсантам от медицины.

Книга писалась трудно, не на одном дыхании, в отличие от предыдущих. Применительно к девятнадцатому веку, можно было сказать, что иногда перо валилось из рук Зеленского, и не последнюю роль здесь играла внутренняя опустошенность, вызванная разлукой с Герлей. Но он упорно шел к своей цели. Когда Олег отнес «рукопись» в местное издательство, то генеральный директор, относившийся к нему по-дружески и благосклонно, ознакомившись с распечаткой, заявил напрямик:

— Олег! Ты прекрасно знаешь, что я уважаю и ценю тебя и твое творчество! Но эту книгу, к сожалению, я напечатать не смогу.

— Почему? Деньги на издание у меня есть.

— Я понимаю. Но мне еще хочется немного посидеть в директорском кресле. Дети не выросли, — последовал откровенный ответ.

— Но ты же генеральный независимого, коммерческого издательства. Вы вправе печатать любую лабуду.

— Так-то оно, так, — с глубоким вздохом произнес генеральный, — но, не мне тебе объяснять, в какой стране и в какое время мы живем.

На задумчивое молчание Зеленского, генеральный посоветовал:

— Олег! У тебя же проторена дорожка в Москве, я имею в виду «Двух крокодилов». Запусти «Периферию» туда.

Олег Зеленский внял мудрому совету и поступил именно так.

Наконец, все приготовления были закончены, и Олег с командой проследовал в так называемую «гостиную», довольно просторный зал, где уже собрались в ожидании читатели: студенты двух городских колледжей и читательский актив самой библиотеки. Всего публики было человек семьдесят-восемьдесят, в основном, молодежь.

Олег с сопровождавшими его лицами разместились за небольшим столиком напротив собравшихся. Слева от столика стояла деревянная трибуна с микрофоном для выступающих, чуть поодаль от нее — стенд с книжками Зеленского, изданными как в Элисте, так и с двумя московскими изданиями. За стеклами окон бесшумно застыли запыленные кроны акаций. В проходах между стульями деловито орудовали, настраивали свою аппаратуру, два телеоператора из местных телекомпаний. Директор Галина Басанговна была намерена развернуть презентацию с размахом; кроме телевизионщиков Олег заметил фотографов и нескольких знакомых журналистов из газет.

Олег внимательно оглядел зал, выбирая три-четыре симпатичных, умных физиономии молодых людей, к которым он собирался непосредственно обращаться во время своего выступления. Это не рассеивало внимание, позволяло вести разговор с вполне определенными читателями, но при этом не терялось ощущение, что он контактирует со всем залом. Такова была его манера общения с аудиторией, за исключением ответов на конкретные вопросы, адресованные задавшему вопрос человеку. Неожиданно он увидел в середине зала Герлю, скромно сидевшую на стуле, сдвинув коленки, в позе внимательной школьницы. На ней был светлый деловой костюмчик, а в руках она держала московский экземпляр «Периферии». Гладко зачесанные назад волосы, минимум украшений и макияжа делали ее похожей на молодую аспирантку, пришедшую на лекцию известного профессора; только очков не хватало. Мысли Олега смешались, такой расклад он даже не предполагал. На короткое время он даже растерялся, что вообще-то ему не было свойственно. Герля, между тем, по-прежнему невозмутимо и безмятежно сидела на своем стуле, машинально перелистывая страницы книги, с интересом рассматривая картинки, как будто видела их в первый раз.

Олег с трудом оправился от смятения, решив для себя, что к Герле «обращаться» не будет: она только спутает его мысли и не позволит одним своим присутствием произнести что-нибудь членораздельное. Он уже отобрал для этой цели несколько заинтересованных, приятных ему лиц, в глазах которых светилась мысль. Ему подумалось, что эти молодые люди пришли на встречу не по принуждению, а по собственной инициативе.

Презентацию открыла Галина Басанговна, которая в своей короткой, но весьма вдохновенной, эмоциональной речи коснулась всего творчества Олега и более подробно остановилась на последней его книге — «Периферия». При этом, вольно или невольно, у нее проскальзывала мысль, что участникам мероприятия очень повезло, так как им выпала честь вживую общаться с писателем Олегом Зеленским и даже задавать ему вопросы.

«Главное событие в жизни! Вам повезло видеть его еще живым, а, то, вдруг он умрет, тогда вы много потеряете, так и не встретившись в своей жизни с „классиком“! — копошились желчные мысли в голове Олега. — „От лукавого все это, ох, от лукавого!“