Мери Вейо - Рассказы

Господин в светло-коричневом костюме, белой рубашке и коричневом галстуке читал книгу. Вагон сильно швыряло из стороны в сторону, и строчки прыгали то вверх, то вниз, а то вовсе исчезали из поля зрения.

- Черт побери! Ничего из этого не получится. - Он достал из-под сиденья портфель и запихнул в него книгу, а потом от нечего делать уставился на входную дверь. Вагоны скучно скрипели, как кости старого ревматика.

Кроме господина и дамы, пассажиров больше не было. По левую сторону двери находилась большая черная печь: закопченная жестяная труба, уходившая в круглое отверстие на крыше, служила дымоходом.

Деревья за окном вскоре исчезли, и замелькали изгороди, стога сена, выступы скал. На поле, маленьком издалека, стоял крохотный мальчик и швырял камни в поезд.

- Где это видано, восемьдесят километров за три часа, - недовольно произнес мужчина. - Надо было все же купить автомобиль.

- Ну что ты, поездом так интересно, много разных станций, смена впечатлений.

- И на все это надо убить целых три часа... Да еще плюс расстройство желудка.

- Не беспокойся, здесь, наверное, есть туалет, - заверила дама.

- Можешь быть уверена, что нет. Если очень попросить, они, возможно, сделают милость и остановятся.

Поезд в который раз замедлил ход на маленькой станции.

Неожиданно в вагоне появился новый пассажир - крестьянин лет пятидесяти. Он слегка замешкался в проходе, разглядывая даму и господина, а потом прошел и уселся прямо напротив женщины.

Некоторое время он внимательно изучал своих спутников и наконец, вытирая ладонью пот со щеки, произнес:

- Да, жара...

- Станет жарко, если надеть на себя в июле шерстяной свитер, покосился господин.

- Шерстяная одежда годится для любой погоды, - живо возразила дама, она одинаково хорошо предохраняет от холода и от жары.

Крестьянин тут же уставился на нее, раскрыв рот от изумления. Женщина была в белой блузке с глубоким вырезом, в узкой черной юбке до колен и в нейлоновых чулках, сквозь которые просвечивала веснушчатая розовая кожа. Она выглядела гораздо моложе мужчины, которому на вид было лет сорок.

- Как там много коров, а пастбища совсем-совсем голые, - вслух сказала женщина.

- Да, совсем голые, - повторил сосед, плотоядно глядя на ее коленки. Лето такое жаркое и сухое. Вот они, бедняги мои, и остались без корма.

- Это что, ваши коровы? - наивно спросила женщина,

- Которые, те, что ли? Да нет, те не мои, - возразил он, не отрывая глаз от ее коленок.

Дама инстинктивно спрятала ноги под сиденье. Господин искоса взглянул на свою жену: тонкие ноздри были у нее нежно-розовые, точно светом пронизанные.

- Подай мне, пожалуйста, шаль, - попросила дама.

Господин вытащил из стоявшего на полке раскрытого саквояжа шаль и молча протянул ей. Дама опасливо прикрыла колени.

- Хейкки, когда же мы наконец приедем? - нервно спросила она.

- Один черт знает, скорей всего никогда. При такой-то скорости.

- Хе-хе-хе. - Довольно рассмеялся сосед и перевел взгляд на полуобнаженную грудь женщины.

Дама заметила это и залилась краской. Наступило неловкое молчание. На очередной станции кто-то пробежал по перрону, заглянул в дверь, но так и не вошел.

- Да, если такая жарища еще продлится, тут и шуба не спасет, - снова хохотнул сосед. Супруги напряженно молчали.

- У вас есть дети? - неожиданно спросил он.

- Нет, - отмахнулась было дама и тут же спохватилась, - то есть да, есть, один.

Господин вытащил сигару и молча закурил. Затем он с отсутствующим видом стал разглядывать все ту же входную дверь. Дама забеспокоилась и как-то невольно взглянула на вырез своей блузки. Крестьянин вдруг наклонился, обеими руками схватил ее за грудь, стиснул и отпустил. И ошалело замер, положив руки на колени.

Муж встал. Дама расслабленно всхлипнула.

- Перестань реветь, - приказал он. - А вы... вас я попрошу пройти со мной в соседний вагон. Предстоит чисто мужской разговор. - Он направился к выходу, а крестьянин понуро поплелся за ним на негнущихся от страха ногах.

Дама зарыдала, уткнувшись в оконное стекло.

- Свинья! - негодовал муж в соседнем вагоне. - Да как вы осмелились, кретин! Сядьте вон там, подальше, чтобы не мозолить людям глаза. Вы что же, прохвост этакий, всегда хватаете незнакомых женщин за грудь?

- Нет... - низко опустив голову, пробормотал тот.

- Может быть, вы женщин никогда не видели?

- Да видел я, - стыдливо буркнул провинившийся.

- Как же вы осмелились на такое, да еще с моей супругой. Имейте в виду, она там сейчас одна и мне надо скорее вернуться. Так что покончим с этим делом, и побыстрей.

- Я...Я... не хотел оскорбить, - вскинулся провинившийся. - Я возмещу убытки.

- А хватит ли у вас денег? - свысока спросил муж.

- Да, да, я заплачу, - заторопился тот. - Сколько вы хотите?

- Это будет стоить... не меньше чем двадцать тысяч, - с притворным вздохом сказал господин.

Крестьянин поспешно достал бумажник, вытащил деньги и молча протянул их оскорбленному.

- Оставайтесь здесь, - выговаривал ему муж. - Если только вы осмелитесь прийти в наш вагон, я вышвырну вас из поезда. Вы просто не отдаете себе отчета в своих поступках, другой бы на моем месте подал в суд. Ну да ладно, я не привык расстраиваться по пустякам, профессия хирурга обязывает.

Когда хирург вернулся к своей жене, та уже успокоилась и вытирала слезы.

- Я так испугалась, Хейкки. Какая неслыханная наглость! Такого со мной еще не случалось.

Господин снял с гвоздя черное женино пальто и, бросив ей на колени, строго сказал:

- Прикройся.

- Может быть, ты думаешь, что это я во всем виновата?! Взгляни сам, разве я так уж обнажена?

- Можешь считать, что это был комплимент твоей внешности. Есть чем гордиться, мужичишка рехнулся, увидев твою грудь.

Дама снова заплакала.

- Не расстраивайся. История и яйца выеденного не стоит, - успокоил ее муж.

- Что ты с ним сделал? - робко спросила дама.

- Надавал по морде, как всякий порядочный мужчина, и предупредил, что, если только он сунется сюда, я ему голову оторву.

- Только не нужно было говорить ему, кто мы такие. А то все узнают.

- Я не так глуп, как тебе кажется.

- А он что-нибудь объяснил? - полюбопытствовала жена.

- Он? Да если б он хоть слово сказал, я б его тут же в окно выкинул.

В соседнем купе "козел отпущения" во всеуслышание жаловался какому-то старику, как несправедливо с ним обошлись. Немного погодя к ним подсел молодой парень и, с любопытством выслушав эту историю, пошел взглянуть на пострадавших. Он вернулся и объявил на весь вагон:

- Эй, послушайте, эти аферисты еще сидят там. Идемте!

Когда хоронили Маурица

Перевод Л. Виролайнен

Дождь лил подряд три недели. А река текла через поле. Она словно распухла, бежала без волн, с водоворотами. В ее струях возникали и двигались продолговатые воронки. Упавшие в воду березовые листья кружились, ныряли и снова выплывали на поверхность, но уже ниже по течению.