Джеймс Коззенс - Почетный караул

— Нам позвонили с КПП в девятом часу, — спокойным, ровным голосом сказал капитан Коллинз. — У Джеймса было разрешение военного министерства и письмо за подписью начальника Управления по связям с общественными организациями группы ВВС в Вашингтоне, адресованное в наш отдел. Я распорядился выдать ему пропуск на территорию части и послал за ним лейтенанта Филлипса. — И он снова невозмутимо погрузился в молчание.

Полковник Росс, который прежде плохо знал капитана Коллинза, мысленно поставил ему плюс: ему понравилась его деловитая лаконичность — качество весьма редкое и, как правило, врожденное; такие люди говорят лишь то, что действительно необходимо сказать, а потом молча и терпеливо ждут ответа собеседника.

Теперь слово было за полковником Моубри, который не отличался ни деловитостью, ни лаконичностью и был несколько ошарашен таким умением четко и точно выражать свои мысли. На некоторое время в комнате воцарилось молчание, потом полковник прочистил горло и сказал:

— Ну что ж, здесь, мне кажется, все было сделано правильно. Если, разумеется, его бумаги не фальшивка…

— Это входит в наши обязанности, полковник, — вступил в разговор майор Сирс. — Часовые на КПП должны удостовериться в подлинности представляемых документов, прежде чем пропустить кого-то на территорию части. Если обнаружится, что бумаги фальшивые…

— Да не об этом сейчас речь, — сказал полковник Моубри. — Никто не говорит, что документы поддельные. Я просто хочу проследить всю цепочку от начала до конца, шаг за шагом. Вы можете что-либо добавить, капитан?

Капитан Коллинз некоторое время задумчиво разглядывал собственную ладонь.

— Думаю, что нет, сэр, — сказал он. — Я рассказал лишь о том, что имеет отношение ко мне лично — как он получил пропуск на территорию части.

— Хорошо, — сказал полковник Моубри. — А разве вы не обращались к нам в канцелярию за разрешением?

— Обращался, сэр, — ответил капитан Коллинз. — Но только после того, как Джеймса пропустили на КПП, когда он уже сидел у нас в отделе. Мы связались с вашей службой для подтверждения допуска.

— Да, я знаю. Так, продолжайте.

— Боюсь, что не совсем понимаю вас, полковник. Мне нечего добавить.

— А что вам у нас ответили?

Полковник Росс едва не застонал от досады и, чтобы сдержаться, запихнул в рот остатки второго бутерброда и принялся старательно жевать.

— Ну… нам ответили… мистер Ботвиник нам ответил, — капитан Коллинз кивнул в сторону Ботвиника, — что он позвонит после того, как проконсультируется с вами. Он, помнится, сказал, что вы заняты у генерала.

— И он вам позвонил?

— Насколько я знаю, да.

— Но точно вы не знаете, капитан?

— Видите ли, так мне сказали, сэр. Сам я с ним не разговаривал. С ним говорил лейтенант Филлипс. Меня в это время не было в комнате.

— А где же вы были?

Капитан Коллинз посмотрел на него безмятежным взглядом.

— Честно говоря, я был в сортире, сэр.

Полковник Култард фыркнул, вслед за ним, осмелев, улыбнулись и остальные. Всякий другой, занимающий такое же высокое положение и пользующийся такой же властью, как полковник Моубри, не замедлил бы с лихвой отплатить человеку, который выставил его на посмешище. Но он лишь растерянно заморгал и — в который раз — проявил то обезоруживающее великодушие, которое всякий раз смущало полковника Росса, когда ему хотелось высказать все, что он думает о деловых качествах полковника Моубри. Да, над ним смеются, но он сам в этом виноват. И он это признает.

— Вы правы, разумеется, — глядя на капитана Коллинза, извиняющимся тоном сказал он. — Где вы были, не имеет никакого значения. Я согласен. Я просто хочу проследить все по порядку. Итак, вас в комнате не было. А что вам сказал лейтенант насчет звонка Ботвиника?

— Послушайте, Дед, — не выдержал полковник Росс. Хотя он не меньше других ценил великодушие и не мог не восхититься той воистину святой простотой, с которой оно было сейчас продемонстрировано, он больше не в силах был молча слушать этот неуклюжий допрос. — Может быть, проще спросить самого лейтенанта? Или Ботти сообщит нам, что он сказал лейтенанту?

— Согласен, — с облегчением сказал полковник Моубри. — Действительно, проще задать этот вопрос лейтенанту. Я и сам знаю, что сказал Ботти, а спрашиваю об этом лишь потому, что только таким путем могу узнать, правильно ли они поняли приказ, который я передал через Ботти. Я хочу докопаться до причин того, что произошло после. Вы можете ответить на мой вопрос, лейтенант?

Все посмотрели на лейтенанта Филлипса, рослого молодого блондина с редкими волнистыми волосами. У него был высокий покатый лоб и тонкий прямой нос — полковник Росс по опыту работы в суде знал, что люди с такой внешностью, как правило, легковозбудимы и многословны, дают показания охотно и редко обдумывают Последствия своих слов. И если судья вовремя не вмешается, то пристрастный прокурор умелыми вопросами сумеет выставить их в глупом виде. Когда Филлипс заговорил, голос у него оказался под стать внешности — высокий и звонкий. Его произношение большинству американцев наверняка показалось бы претенциозным и выдавало интеллектуала из Новой Англии, а точнее, как безошибочно определил полковник Росс, выпускника Гарвардского университета.

— Насколько мне известно, — сказал лейтенант Филлипс, — никаких приказов не поступало. Нас просто проинформировали, что мы не можем получить разрешение для мистера Джеймса, поскольку для этого необходима санкция генерала Била. Генерал всегда считается с мнением начальников отделов, поэтому он не даст разрешения, не удостоверившись, что полковник Джобсон ничего не имеет против этой затеи. А узнать мнение полковника Джобсона не представляется возможным, поскольку у него сейчас плановые тренировочные полеты. — Он ненадолго замолчал, потом добавил: — Это последнее утверждение, как я сейчас понял со слов майора, не соответствует действительности. Видимо, его предупредили, и он сбежал, чтобы генерал не смог узнать его мнение…

Полковнику Моубри с самого начала не понравилось произношение лейтенанта. Воспользовавшись представившейся возможностью, он тут же перебил его скрипучим командирским голосом старого служаки:

— Вас не спрашивают, что вы поняли и чего вы не поняли насчет полковника Джобсона, лейтенант. Полковник Джобсон не имеет к этому никакого отношения. Все, что от вас требовалось, — это объяснить, как вы поняли переданное вам распоряжение. Вы согласны с его заявлением, капитан?

Быстро сообразив, что «согласен» в данном случае означает «подтверждаете» и ничего более, капитан Коллинз кивнул.

— Да, это так, полковник, — ответил он. — Я хочу сказать, что так и понял суть телефонного разговора с Ботвиником. Во всяком случае, я не считаю, что нам был отдан конкретный приказ.