Михаил Строганов - Лексикон Таро

История знает поразительный пример подобного романа, участниками которого был Верховный главнокомандующий Александр Федорович Керенский и «сбросившая цепи самодержавия» свободная Россия. Вначале правления при его публичном появлении «кричали женщины «ура!» и в воздух чепчики бросали», а всего через полгода, все та же людская молва его самого обрядила в дамское платье и стала презрительно именовать «Александрой Фёдоровной», переделав имя на манер бывшей императрицы.

Впрочем, чаще история знает про императоров, владык и сатрапов совсем другие сюжеты. И написаны они страданиями, слезами и кровью.

Цитата:

«Никто не стал бы добиваться власти столь дорогою ценой, как клятвопреступление и убийство, если бы предварительно взвесил, что за бремя возлагает на свои плечи всякий, желающий быть государем…

Богатство и могущество государей умножают для них поводы свернуть с прямой дороги: чем больше вокруг них разнузданности, наслаждений, лести, роскоши, тем бдительнее должны они следить за собой, дабы не ошибиться и не погрешить в чем-либо против обязанностей своего звания. Наконец, какие козни, какая ненависть, какие опасности подстерегают их, не говоря уже о страхе перед тем неизбежным мгновением, когда единый истинный Царь истребует у них отчет даже в малейшем проступке, истребует с тем большею строгостью, чем шире была представленная им власть!

Если бы, повторяю, государь взвесил в уме своем все это и многое другое в том же роде, — а он бы так и сделал, обладай он здравым разумением, — то, полагаю, не было бы ему отрады ни во сне, ни в пище. Но, благодаря моим дарам, государи возлагают все заботы на богов, а сами живут в довольстве и веселии и, дабы не смущать своего спокойствия, допускают к себе только таких людей, которые привыкли говорить одни приятные вещи.

Они уверены, что честно исполняют свой монарший долг, если усердно охотятся, разводят породистых жеребцов, продают не без пользы для себя должности и чины и ежедневно измышляют новые способы набивать свою казну, отнимая у граждан их достояние. Для этого, правда, требуется благовидный предлог, так чтобы даже несправедливейшее дело имело внешнее подобие справедливости. Тут в виде приправы к делам, произносятся несколько льстивых слов с целью привлечь души подданных.»

Эразм Роттердамский. «Похвала глупости»

Ключ:

«Вообще я позволю себе смелость посоветовать вам, Маргарита Николаевна, никогда и ничего не бояться. Это неразумно. Бал будет пышный, не стану скрывать от вас этого. Мы увидим лиц, объем власти которых в свое время был чрезвычайно велик. Но, право, как подумаешь о том, насколько микроскопически малы их возможности по сравнению с возможностями того, в чьей свите я имею честь состоять, становится смешно и, даже я бы сказал, грустно…

Эти десять секунд показались Маргарите чрезвычайно длинными. По-видимому, они истекли уже, и ровно ничего не произошло. Но тут вдруг что-то грохнуло внизу в громадном камине, и из него выскочила виселица с болтающимся на ней полурассыпавшимся прахом. Этот прах сорвался с веревки, ударился об пол, и из него выскочил черноволосый красавец во фраке и в лакированных туфлях. Из камина выбежал полуистлевший небольшой гроб, крышка его отскочила, и из него вывалился другой прах. Красавец галантно подскочил к нему и подал руку калачиком, второй прах сложился в нагую вертлявую женщину в черных туфельках и с черными перьями на голове, и тогда оба, и мужчина и женщина, заспешили вверх по лестнице…

Из камина подряд один за другим вывалились, лопаясь и распадаясь, три гроба, затем кто-то в черной мантии, которого следующий выбежавший из черной пасти ударил в спину ножом. Внизу послышался сдавленный крик. Из камина выбежал почти совсем разложившийся труп. Маргарита зажмурилась, и чья-то рука поднесла к ее носу флакон с белой солью. Лестница стала заполняться. Теперь уже на каждой ступеньке оказались, издали казавшиеся совершенно одинаковыми, фрачники и нагие женщины с ними, отличавшиеся друг от друга только цветом перьев на головах и туфель…

Снизу текла река. Конца этой реке не было видно. Источник ее, громадный камин, продолжал ее питать. Так прошел час и пошел второй час. Тут Маргарита стала замечать, что цепь ее сделалась тяжелее, чем была. Что-то странное произошло и с рукой. Теперь перед тем, как поднять ее, Маргарите приходилось морщиться. Интересные замечания Коровьева перестали занимать Маргариту. И раскосые монгольские глаза, и лица белые и черные сделались безразличными, по временам сливались, а воздух между ними почему-то начинал дрожать и струиться. Острая боль, как от иглы, вдруг пронзила правую руку Маргариты, и, стиснув зубы, она положила локоть на тумбу. Какой-то шорох, как бы крыльев по стенам, доносился теперь сзади из залы, и было понятно, что там танцуют неслыханные полчища гостей, и Маргарите казалось, что даже массивные мраморные, мозаичные и хрустальные полы в этом диковинном зале ритмично пульсируют.

Ни Гай Кесарь Калигула, ни Мессалина уже не заинтересовали Маргариту, как не заинтересовал ни один из королей, герцогов, кавалеров, самоубийц, отравительниц, висельников и сводниц, тюремщиков и шулеров, палачей, доносчиков, изменников, безумцев, сыщиков, растлителей. Все их имена спутались в голове, лица слепились в одну громадную лепешку, и только одно сидело мучительно в памяти лицо, окаймленное действительно огненной бородой, лицо Малюты Скуратова…»

Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»

Трактовка образа:

Один единый в трех лицах, которые могут слагаться в любой последовательности: духовник, законодатель и судья. Оттого его власть даже не вызывает сомнений — он объемлет и повелевает всеми сторонами человеческой жизни, благоразумно избегая лишь акта рождения (соития) и акта смерти (казни, умерщвления).

Аркан Папа — символ власти над людьми, которая воздвигается не посредством насилия, а с помощью управления их умами и чувствами. Папа — «освященный» Жонглер, на которого не глазеют и над которым не смеются, перед кем приклоняют колени и замирают в смиренном благоговении.

Перед Папой смиряются из-за вечно преследующего человечество страха: перед жизнью и смертью, перед настоящим и будущим, перед ближними и перед собой. Потому что человек разумный — это человек боящийся хаоса, дыхание которого постоянно прорывается из-за ветхой пелены привычного и упорядоченного мира.

Психологический аспект:

Семь смертных грехов, семь поцелуев хаоса: Гордость (Superbia), Жадность (Avaritia), Зависть (Invidia), Гнев (Ira), Похоть (Luxuria), Чревоугодие (Gula), Лень (Acedia) — семь фундаментальных инстинктов человека в его многовековой борьбе за существование, помноженные на культурообразующие и социальные принципы жизни. Семь смертных грехов — семь адских врат, семь притаившихся под ногами черных дыр, готовых в любой момент разверзнуться и поглотить как жизнь самого грешника, так и погрузить в хаос бессчетное число грешников, населяющих города и страны.