Глен Мид - Кровь фюрера

Господи Иисусе…

Ночь пронзили крики, Крюгера что-то ударило в левое плечо, он даже развернулся и выронил вальтер. Он увидел, что Брандт и Либер упали в траву, взмахнув руками, а старик Гальдер мешком повалился на землю.

Крюгер отчаянно стал шарить по траве в поисках пистолета, но не смог его найти… Острая пульсирующая боль в левом плече… стоны лежащих на траве… а затем тишина.

Черт с ним, с оружием… Мужчина в пятнадцати метрах от него остановился и снова стал перезаряжать оружие, так спокойно, как будто ему, сука, по хрену…

Уловив момент, Крюгер воспользовался своим шансом.

Он полз мимо лежащих — Либер, Брандт, старик Гальдер. Он забыл о своей боли и не думал о том, живы ли эти трое. Поднявшись, он побежал к гаражу, куда уже вошли остальные.

На бегу он прерывисто дышал, ожидая выстрела в спину. Его не последовало.

Запыхавшись, он добежал до двери гаража и сделал шаг в темноту.

Санчес стоял посреди лужайки, перезаряжая дробовик.

Он видел, как мужчина бежит к зданию, видневшемуся на противоположном конце лужайки, полускрытому за деревьями. Мужчина был слишком далеко, чтобы в него можно было попасть.

Правое плечо онемело. Туда попало две пули, отбросив его назад. Больно не было, пока не было, но боль придет.

Он вогнал пять патронов, передернул затвор, сделал шаг вперед, а потом побежал. Бедро пронизывала острая боль.

Мужчина на лужайке не оставил ему выбора. Только стрелять. В противном случае — мгновенная смерть. Он выстрелил, но промахнулся, дробовик дернулся в его руках, и заряд ушел немного вправо, попав вместо этого в группу мужчин, бегущих к нему спиной по лужайке.

Черт!

Это были те самые люди, те самые. Он в этом не сомневался.

И они были нужны ему живыми. Он надеялся, что не убил их. Он приблизился к лежащим на траве, держа дробовик наготове. В лунном свете было отчетливо видно лицо Франца Либера — искаженное агонией. Дробь попала ему в спину. Либер не двигался. Санчес ругнулся — Либер нужен был ему живым, а тут вот такое!

Услышав стон, он остановился и посмотрел вниз. Еще один судорожно прижал руки к телу. Мужчина с высоким лбом, в очках. Этот был еще жив. Из горла у него вырвался хриплый стон, глаза были закрыты, а лицо искажено от боли. На левой руке и плече выступили темные пятна крови.

Между этими двумя лежал ничком третий мужчина. На светлом костюме проступили пятна крови — там, где дробь вошла в его тело. Нагнувшись, Санчес перевернул его. Немощное хрупкое тело старика. Его светлый пиджак хорошо был виден на лужайке, и он целился как раз в него. Скрюченная рука старика была поднята, словно в мольбе. Санчес внимательно всмотрелся в его лицо. Его на фотографии Либера не было. Как не было и мужчины, лежавшего на траве неподалеку, того, который был еще жив. Тот снова застонал, но Санчес не обратил на него внимания. С ним разберутся люди Гонсалеса.

За спиной внезапно послышались приглушенные расстоянием звуки. Он резко обернулся, но никого не увидел. Где-то в доме, наверно, орудовали люди Гонсалеса. Игнорируя эти звуки, Санчес повернулся лицом к зданию на другом конце лужайки. Бежавший мужчина скрылся там вслед за остальными, и Санчесу оставалось только надеяться на то, что он сможет их найти.

Он сделал шаг к зданию, спрятанном за деревьями.

Пот лил по лицу ручьями, весь ворот рубашки вымок, а перед глазами у него всплывали яркие картины. Руди Эрнандес с девчонкой, чудовищные раны на их телах. Тело Кавалеса с разможженным лицом. Люди Гонсалеса: Хуалес и полицейский в машине, изрешеченной пулями, свалившейся в бассейн.

Эти образы заполонили его сознание, заставляя забыть о собственной безопасности. Ему нужны были те люди, которые сбежали. Он должен до них добраться, несмотря на боль.

Тела на траве за его спиной. Санчес видел, что преследуемый им мужчина не обратил на них никакого внимания. Ему было наплевать на своих соратников, он беспокоился только о своей шкуре. Трус. Бездушная тварь.

Санчес подошел к зданию ближе, уже не замечая боли, ощущая только дробовик, крепко зажатый в руках.

В десяти метрах от здания он увидел дверь, на которой играл лунный свет. Осторожно подойдя к двери, он поднял дробовик и дважды нажал на курок: выстрелы разорвали тишину, раздробив дерево. Все, что осталось от двери, разлетелось, с грохотом ударяясь о внутреннюю стену, о бетон, остатки повисли на перекосившихся петлях, а дробь забарабанила по металлу где-то в глубине здания.

Наконец все утихло.

Его ждала манящая темнота. Санчес прижался к внешней стене, там, где дверь отошла от проема, образовав щель. Он заглянул внутрь и прислушался. Внутри было тихо. Но если они прятались там, то готовы были дать отпор. Медленно сделав шаг вперед, он взял дробовик наизготовку и прищурил глаза, всматриваясь в темноту перед собой, пытаясь разобрать хоть какие-то очертания и формы.

Запах машинного масла и бензина. Гараж? Он всмотрелся еще внимательнее и увидел очертания большой машины, стоявшей в центре помещения, слабые отблески на лакированном металле и на стекле. Теперь он уже различал вторую дверь на противоположном конце помещения — нараспашку, внутрь проникал серебристый лунный свет. Они сбежали? Или ждали его? Если ждали, то он должен был их ранить, но не убить. А это трудно, учитывая, что у него дробовик. Нужно быть осторожнее.

Он прислушался. Ничего. Но не мог же он ждать вечно!

Глубоко вздохнув, он, подняв дробовик, оттолкнулся от стены и вошел внутрь.

И тут…

Внезапно вспыхнул свет, ослепив его.

Санчес услышал окрик: «Шмидт!» Ослепленный, он все же увидел, как из-за машины к нему бросилась огромная туша — светловолосый громила с безумным выражением лица. В его руке блеснул металл.

Санчес перехватил дробовик и нажал на курок. Оглушительный выстрел эхом прокатился по всему помещению.

Санчес видел животный ужас на лице громилы, гигантская туша, словно вытесанная из гранита, упала на него — выстрел бел сделан почти в упор, в полуметре от груди Шмидта.

От выстрела тело громилы сначала застыло на месте, грудь и живот взорвались, и в центре огромного туловища возникла округлая дыра, из которой вывалились кишки и хлынул поток крови.

Громила упал на Санчеса, впечатав его в деревянную стену. От чудовищной тяжести у Санчеса перехватило дыхание. Они свалились на пол и лежали лицом к лицу, и Санчес видел, как глаза громилы расширились в агонии.

Санчес чувствовал на своем лице его хрипящее смердящее дыхание.

Громила был все еще жив!

Санчес отчаянно пытался высвободить дробовик, столкнуть с себя тушу, но оружие было зажато между их телами. Санчес чувствовал себя совершенно беспомощным.

Краем глаза он увидел еще двоих: молодого брюнета с огромным пистолетом системы «магнум» в руке и высокого пожилого мужчину с серебристыми волосами. Они появились словно ниоткуда, и Санчес узнал их — это были люди с фотографии Либера.