Лейла Элораби Салем - Лугальзагесси, царь Шумера

Лугальзагесси широко улыбнулся в след другу и прошел за танцовщицами, которые теперь уселись на шелковые подушки за двойным рядом колонн и отдыхали после танца, отрывая по ягодки винограда, что лежал кистями на подносе. Молодой человек подошел к одной из них и протянул свою большую сильную руку со словами «Пойдем». Девушка посмотрела на него удивленным взглядом и медленно встала, позванивая браслетами.

Когда они очутились на балконе, где никого не было, Лугальзагесси приказал одному из рабов завесить вход и приказал, чтобы тот никого туда не пускал. Когда приказ был выполнен и можно было не волноваться, что кто-то ненароком потревожит их, молодые люди уселись на мягкие подушки под альковом и долго смотрели друг на друга. Девушка провела рукой по вуали, скрывающей ее лицо, и сорвала ее. Лугальзагесси ахнул от увиденного: большие миндалевидные черные глаза под тонкими дугообразными бровями, аккуратный носик, большие пухлые губы, точеный подбородок – все это явило лицо дивной красоты, которая превзошла саму Луну. Молодой человек легонько провел указательным пальцем по ее щекам, которые пылали от смущения, и поцеловал алые губы. Девушка посмотрела в красивые глаза своего возлюбленного и запустила тонкие пальчики в его густые кудри, сколотые на лбу золотым обручем.

– Как ты красив, мой господин! Ты – отрада глаз для любой женщины, даже для богини, – прошептала красавица, дыхнув на Лугальзагесси своим сладким дыханием.

Лугальзагесси почувствовал аромат цветов и благовоний, исходивших от ее прекрасного тела кофейного цвета и ответил таким же тихим голосом:

– Ты и есть богиня Иштар. Ты спустилась с неба на землю, чтобы усладить своей красотой взоры смертных. Ты одна из всех обладаешь красотой, никто с тобой не сравнится.

– Я не заслуживаю такой похвалы, о прекрасный мой господин! Я обычная танцовщица, а не благородная дама.

– Ты – богиня красоты, ты свет, падающий с неба. Твое лицо словно Луна, глаза твои словно звезды, дыхание твое словно благоухающий сад, волосы твои словно южная ночь, губы твои словно лепестки роз, тело твое словно золото. Ты – алмаз, самый драгоценный алмаз из всех, что я когда-либо видел.

Он уложил ее на ложе, застеленное лепестками алых роз и поцеловал в шею. Девушка обвила его своими тонкими руками и прижала к себе. Лугальзагесси почувствовал искреннюю нежность к этой красавице, еще ни разу ночь, проведенная в объятиях женщины, не была для него столь прекрасной. Лиа, так звали юную танцовщицу, сделала все возможное, чтобы молодой человек почувствовал блаженство. Когда небо порозовело на горизонте и где-то вдалеке прокричал петух, молодые люди лежали, обнявшись под альковом, их дыхание слилось с утренним ветерком, который прилетел на балкон и поднял край полога. Лиа надела набедренную повязку и встала с постели. Лугальзагесси, все еще лежа с полузакрытыми глазами, протянул к ней руку и слабым голосом прошептал:

– Не уходи, моя Иштар. Побудь еще со мной.

– О мой господин, это небывалая честь для меня, – девушка легла рядом с ним, положив голову ему на грудь.

Молодой человек пригладил ее распустившиеся волосы и взял одну прядь в свою руки, которую поднес к лицу и вдохнул аромат, исходивший от нее. Затем он уложил Лию на спину и провел ладонью по ее стройному телу. Девушка слегка улыбнулась своей обворожительной улыбкой и сжала его ладонь в своей. Лугальзагесси поцеловал одну из ее грудей и, поднявшись выше, прижался губами к ее сладким устам. Лиа обняла его и тихо спросила:

– Что ты хочешь, господин мой? Приказывай мне.

– Я хочу видеть тебя своей женой.

– Но… это невозможно… Я не знатного происхождения…

– Тогда ты будешь моей наложницей, моей любимой женщиной. Роди мне сына и после этого я сам изберу тебя царицей моего дома, моего сердца и всего, что у меня есть.

– Я буду целовать следы твоих ног, если ты мне прикажешь. Я стану верной собакой, если будет такова твоя воля. Я последую за тобой, куда бы ты ни пошел. Я умру за тебя, о божественный господин мой!

– Лишь ты одна госпожа моего сердца, ты – богиня красоты, о которой даже Энлиль не смеет мечтать. Я прикажу ваятелю создать твою статую, дабы все люди могли любоваться твоей красотой во веки веков. Ты одна лишь из всех женщин заслуживаешь это.

Лугальзагесси обнял Лию, прижав к своей мощной груди, а затем отпустил ее. Когда она ушла, оставив после себя аромат цветов, молодой человек все еще продолжал лежать на шелковом ложе, мечтательно улыбаясь.

Посреди ночи в ворота храма постучал закутанный в черный шерстяной плащ мужчина средних лет. Ворота открыл жрец в длинной белой туники, прикрывая одной рукой свечу. Внимательно посмотрев на незнакомца, жрец тихо спросил:

– Кто ты и что тебе надо?

Неизвестный скинул капюшон и посмотрел на священнослужителя немигающими карими глазами. Он достал из складок длинного хитона горсть монет, подал их жрецу и тихо проговорил:

– Всех, кого сможешь, позови ко дворцу царя. Быстро!

– Что случилось? – удивился жрец, недоверчиво вертя монеты в ладони.

– Я верный слуга нашего властелина. Но сказать ничего не могу. Пусть все жрецы верховного сана прибудут во дворец как можно скорее. Вся знать города уже там.

Жрец чмокнул языком по щеке и скрылся за колоннами храма, где располагался длинный коридор, ведущий в келья жрецов. Через некоторое время верховный жрец Укуш во главе с сыном, свитой и другими жрецами прибыли к назначенному месту. Повсюду горели факелы, слуги и рабы беспорядочно бегали по дворцу, где-то вдалеке слышался истошный женский плач. Распорядитель дворца приказал удалиться женщинам на женскую территорию, а затем провел всех собравшихся в покои царя. Там стояла абсолютная тишина, лишь слабый ветерок качал занавесы полога. Царь лежал лицом, обращенном к потолку, глаза с расширенными зрачками были неподвижны. Статуя бога Энлиля, переливаясь золотистым цветом, с загадочной улыбкой смотрела стеклянными глазами на владыку Уммы, который уже отошел в царство мертвых, где боги приготовились свершить суд над своим сыном, после чего душа царя попадет либо в рай, либо в ад, где будет слоняться во веки веков, вдыхая лишь пыль и глину.

Укуш, по-старчески кряхтя, подошел к ложу, на котором покоилось тело царя, и приложил ладонь к его холодному лбу. Остальные потупили взоры, краем уха различая отдельные обрывки молитвы, которую читал жрец над покойником. Лугальзагесси сглотнул слюну и впервые в жизни искренне помолился небожителям, которые взяли к себе новую душу.

Несколько дней шли приготовления к похоронной церемонии, во время которых рабочие выкапывали целый котлован, служивший могилой. Данный котлован походил больше на большой просторный дом, нежели на гробницу. В нем имелось несколько комнат и длинный коридор, куда уносили не только тело мертвого царя, но и предметы роскоши: столы, стулья, кровать, золотые и серебряные чаши. Процессия вместе с золотым саркофагом царя проделала долгий путь по пустыне прежде чем дойти до усыпальнице. Вместе с жрецами, женами и детьми покойного владыки, позади шествовала процессия красивых служанок, музыкантов и рабов, которых должны были принести в жертву, дабы те и после смерти служили бы своему господину, как это было при жизни.