Вера Гривина - Русский рыцарь

Пока они разговаривали, шум в городе понемногу стих. Судя по всему, уже была глубокая ночь.

– Пора нам расходиться, – заметил Борис с сожалением.

– Да, пора, – согласился с ним князь и, усмехнувшись, добавил: – Я Фридриху сказал, что нашел здесь себе любушку.

– От любушки так рано не уходят, – засмеялся Борис.

– Бывает по-всякому.

Борис вспомнил, что он не задал князю Андрею ни одного вопроса о сражении под Дорелеей, но едва он заговорил об этой катастрофе, как услышал:

– Забыть бы все, что тогда случилось.

Они стали прощаться.

– Как я рад, что нас свел Господь, братец! – воскликнул князь, обнимая Бориса.

– И меня наша встреча осчастливила! – откликнулся тот.

Родственник византийского императора, Андроник Комнин – о котором упомянул в беседе с Борисом князь Андрей, – в свои неполные тридцать лет успел многое пережить. Когда он был ребенком, его отец, Исаак Комнин, поссорился со своим родным братом, императором Иоанном, и стал изгнанником. Несколько лет Исаак скитался по свету вместе с женой и детьми, терпя нужду и лишения. В конце концов, его сыновьям надоела такая жизнь, и старший, Иоанн, приняв ислам, остался у конийского султана 32 32 Конийский султанат – средневековое государство турок сельджуков в Малой Азии. , а младший, Андроник, вернулся в Константинополь, где был облагодетельствован императором Иоанном. Явившийся ко двору Андроник вслух уверял царственного дядюшку в своей безграничной преданности, а в душе мечтал отомстить за пережитые унижения.

Вскоре Иоанн скончался, и на престол взошел его сын Мануил. В первый же год нового правления Андроник был взят в плен турками. Молодой император не спешил выкупать родственника, и тому пришлось бы худо, если бы не помощь его брата, занимавшего видное положение при конийском султане. Когда освобожденный Андроник прибыл в Константинополь, император старался загладить свою вину перед ним богатыми подарками. В ответ недавний пленник демонстрировал показное добросердечие, скрывая за ним бешеную злобу.

Андроника Комнина все чаще посещали мысли, что он такой же, как и Мануил, внук великого Алексея Комнина, а значит, при иных обстоятельствах мог бы занимать престол.

Об императоре Андроник Комнин думал с презрением:

«Мануил – homo nullus 33 33 Ничтожество (лат.). . Он даже своим видом не может поддержать престиж власти, ибо не вышел ни ростом, ни лицом».

На самом же деле Мануил имел нормальный для мужчины рост и довольно приятные черты лица, но разве же можно было все это сравнить с внешностью Андроника Комнина, соперничающего ростом и телосложением с любой из античных статуй в императорском саду, а лицом походящего на святого Георгия, каким того изображали на иконах. Неудивительно, что по этому красавцу вздыхали многие женщины и девицы.

Андроник приходился внуком двум великим правителям: по отцу его дедом был император Алексей Комнин, а по матери – грузинский царь Давид Строитель 34 34 Давид IV Строитель – грузинский царь (1089 – 1125), способствовал объединению грузинский княжеств в единое государство, канонизирован грузинской церковью. . Но так как величие не передается по наследству, Андроник Комнин не обладал особыми талантами, разве что с ним мало кто мог сравниться в хитрости и притворстве. Однако сам о себе он был очень высокого мнения:

«Если бы василевсом 35 35 Василевс (βασιλας – греч.) – император. был я, Ромейская империя 36 36 Ромейской (то есть римской) греки называли в Средние века Византийскую империю, поскольку считали ее наследницей древней Римской империи. вернула бы себе былую славу. Передо мной все народы склонили бы головы. Мануила же никто не боится: ни турки, ни сицилийские норманны. Его даже жалкие болгары и сербы ни во что не ставят».

Андроник умело скрывал свои мысли, проговариваясь лишь в присутствии самого верного своего слуги – евнуха Алепы, но тот был готов отдать за него жизнь. Слушая подобострастные поддакивания евнуха, честолюбивый родственник императора все больше укреплялся в желании занять престол.

Но пока что у Андроника не было возможностей для осуществления его замыслов, и чтобы унять досаду по этому поводу, он с головой окунался как в грубый разврат, так и в изысканные утехи. По ночам двоюродный брат императора бывал в самых отвратительных притонах Константинополя, днем он посещал театральные представления, а по вечерам любил слушать у себя дома искусных музыкантов.

Однажды Андроник Комнин пожелал, как обычно, насладиться музыкой. Он восседал в похожем на трон резном кресле, которое стояло на возвышенности, посреди украшенного по-восточному зала и лениво оглядывал выстроившихся в ряд музыкантов с инструментами: рожком, кифарой, сантурином и лирой.

Андроник недовольно поморщился.

– А где флейта? Куда подевался Нестор?

– Преставился Нестор, – отозвался толстогубый парень с лирой. – Нынче поутру его хватил удар.

Андроник грозно посмотрел на Алепу.

– И ты не нашел за день другого флейтиста?

– Нашел его, мой господин, – прогнусавил евнух, кланяясь.

– Нашел? Так почему же его здесь нет?

– Он за дверью, мой господин. Сейчас приведу.

Алепа просеменил к двери и крикнул:

– Фотий!

В зал робко вошел бедно одетый юноша с флейтой в руках. Андроник окинул его критическим взглядом. Музыкант был невысоким, очень худым, но довольно пригожим юношей.

– Ну, давай, играй! – властно велел флейтисту Андроник.

Юноша поднес флейту к губам, и по залу полились самые прекрасные звуки, какие только мог издавать этот инструмент. Мелодия была изумительной: в ней слышались грусть и веселье, нежность и страсть, тоска и надежда на счастье.

Когда музыка закончилась, Андроник похвалил юношу:

– Хорошо играешь.

Флейтист поклонился.

– Назови свое имя, – велел Андроник.

– Здесь я Фотий, а на родине был Гудимом, – сказал юноша, с трудом подбирая греческие слова.

– А где ты родился?

Флейтист печально вздохнул:

– На Руси.

Только теперь Андроник обратил внимание, что у флейтиста волосы светлые, кожа не смуглая, хотя и загорелая, а глаза прозрачно-голубые.

– Как же ты попал в Константинополь?

Музыкант виновато развел руками.

– Прости, князь, но я не сумею рассказать об этом по-гречески. Мало я еще знаю ваш язык.

– Ну, не сумеешь, так не сумеешь. Давай, сыграй что-нибудь трогательное.

Полилась заунывная душещипательная мелодия, так тронувшая Андроника, что у него по щекам потекли слезы. Он вообще был чувствительным человеком.

– Ах, какая жалостная песня! – всхлипнул он. – Как она волнует мою душу!