Вера Гривина - Путь к своему королевству

Потом лес кончился и началось село, где пожар уничтожил более половины дворов. Что касается боярского замка, то в нем пострадали в основном хозяйственные постройки. Больше всего досталось стене, а вместо ворот зияла дыра.

Весь двор был засыпан осколками цветного стекла. От этой пестроты у Агнессы зарябило в глазах и все стало расплываться…

Очнулась она лежа на лавке в одной из горниц боярских покоев. Сенная девка Светка вытирала ей мокрой тряпкой лоб.

– Где боярин? – спросила Агнесса слабым голосом.

– Лежит в большой горнице, – ответила девка.

Агнесса поднялась и нетвердыми шагами направилась к телу своего мужа. Светка шла за госпожой, бубня под нос:

– Ах, ты Боже мой, Агния Вильямовна! Не упади! Здесь порожек, а тут ступеньки крутые.

У двери большой горницы Агнесса устало велела:

– Уйди отсель.

Оставшись одна, она приблизилась к неподвижно лежащему на лавке мужу и горько разрыдалась…

А на следующий день состоялись похороны боярина. Отпевали его в храме святого Георгия, почти не пострадавшем от огня, но порядком ограбленном. Священнику, отцу Феофану, несмотря на его сан, тоже досталось. Избитый накануне он с трудом держался на ногах, но заупокойную службу провел как полагается.

Боярин лежал в простом, сделанном наспех гробу. Его восковое лицо с заострившимися чертами казалось Агнессе чужим и не имеющим ничего общего с тем Любимом, с которым она прожила четыре счастливых года. Слезы ручьем стекали по щекам молодой вдовы, видевшей словно наяву совсем другого своего мужа – улыбающегося и ласково на нее глядящего.

После службы боярина отнесли на кладбище и похоронили под простым деревянным крестом. Агнесса непременно поплакала бы на могиле в одиночестве, если бы ее не одолевали заботы. Ей и ее детям все еще грозила опасность. В Карпатах было немало разбойничьих шаек, занимавшихся не только грабежами, но так же еще продажей в рабство пленников, и разоренное село Радимычи могло показаться лихим людям легкая добыча. Могло случиться также и новое нападение венгров.

«Ладно, Любим, я еще приду к тебе, а покуда мне надобно принять меры для спасения наших детушек», – мысленно обратилась Агнесса к мужу, чья душа, в чем она не сомневалась, находилась где-то рядом.

По дороге с кладбища Агнесса заговорила с Будилой о том, что ее беспокоило. Выяснилось, что тиун разделяет опасения боярыни.

– Нелегко нам будет без боярина, – вздохнул он. – Лучше было бы тебе, Агния Вильямовна, уехать с детишками в Галич да токмо дорога нынче не безопасная.

– Значит, будем здесь себя оберегать, – сказала Агнесса. – Надобно выставлять и днем и ночью сторожевые посты. А еще позаботимся об оружии. Кузнец-то живой?

– Живехонек! – ответил Будила. – Он булавой по башке получил и теперь лежит, хворает.

– Сильно хворает?

– Не очень. Почитай уже здрав.

– Тогда пущай берется за дело, – велела боярыня.

Она дала еще несколько указаний, как обеспечить безопасность Радимычей.

– А ты, боярыня, не теряешься в беде, – с уважением заметил тиун.

Во дворе Агнессу ждали прибывшие из леса дети. Илюша сразу бросился к матери, но, не удержавшись на еще слабых ножках, упал и захныкал.

– Ах, ты Боже мой! – засуетилась мамка Милка. – Убилось дите!

– Что ты квохчешь? – прикрикнула на нее боярыня. – Подыми Илью!

– А где батюшка? – спросила Агаша.

У Агнессы запершило в горле.

– Батюшка ушел от нас на небо, – произнесла она дрожащим голосом.

– Зачем? – удивилась девочка. – Мы его обидели?

– Нет, милая, его Господь к себе призвал.

– Зачем? – настойчиво переспросила Агаша.

– О том знает лишь Сам Всевышний. На все Его воля.

Стоящая в сторонке Боянка завыла дурным голосом.

– Замолчи! – оборвала ее боярыня. – Не пужай детей.

Агнесса наклонилась к детям, чтобы приласкать их. Проведя рукой по волосикам Агаши, она вдруг заметила, что на шее у дочери нет золотого крестика.

«Пресвятая Богородица! Я же сама надела на нее тот самый крест, с коим более четырех лет не расставалась».

Милка, Боянка и Найдена божились, что не видели крестика на девочке.

– Куда же он мог деться? – удивилась боярыня.

– Рожна украл, – предположила Найдена.

Тут только Агнесса вспомнила о страннике, ставшем невольным виновником разлада между ней и мужем. Это воспоминание вкупе с сожалением о потере дорогой сердцу вещи вызвало у нее бурный поток слез, и она поспешила спрятаться от детей, чтобы от души выплакаться.

После первой победы Мануил двинулся вглубь Венгерского королевства, разоряя все на своем пути. Это очень не нравились Борису, так как он понимал, что Гёза постарается взвалить именно на него, своего соперника, всю ответственность за творящиеся бесчинства. Но не в том положении находился сын короля Кальмана, чтобы помешать императору отдавать повеления жечь города и села, а ратникам грабить мирных жителей.

Боевые действия проходили на территории Далмации 18 18 Далмация – историческая область на Балканах, на территории современных Хорватии и Черногории. , где основным население были хорваты, к которым сербы испытывали неприязнь, поэтому воины Стефана Немани менее всех церемонились с местным населением. Борис как-то поинтересовался у жупана, чем вызвана эта вражда между двумя народами, живущими много лет рядом и говорящими на одном языке.

– Хорваты нас издревле пытались со свету сжить, – мрачно ответил Неманя. – Они и под угров пошли, чтобы те помогли им с нами бороться.

Борис так и не понял, откуда взялась вражда между сербами и хорватами.

А тем временем армия короля Гёзы, опомнившись после первых поражений, принялась оказывать ожесточенное сопротивление захватчикам, что, впрочем, не мешало императорскому войску пусть медленно, но все-таки продвигаться вперед. Мануил дошел до реки Дравы, где остановился в расположенном на берегу замке. Именно там и были получены отнюдь не обнадеживающие вести из Галича.

Осажденного в Перемышле Владимирко Володарьевича спасло только то, что Гёза спешил закончить войну с ним, чтобы сосредоточиться на боевых действиях против византийского императора. Под Перемышлем был заключен мирный договор, по которому галицкий князь обязывался не чинить больше зла, как венгерскому королю, так и киевскому князю.

Во время осады галицкий князь захворал, но, как только враг отступил за рубежи, сразу же чудесным образом выздоровел. Послы византийского императора застали Владимирко Володарьевича уже полным энергии и решимости не исполнять те пункты недавно подписанного договора, которые имели отношение к киевскому князю. Однако воевать с венгерским королем галицкий князь отказался наотрез.