Исса Плиев - Дорогами войны

Мне не известны подробности этого боя, но результатом его был полный разгром вражеского полка. Полк действительно потерял ориентировку. Он приближался с севера к высоте 115,8 в тот момент, когда бригада, наткнувшись на огневое сопротивление, начала обходить высоту. Фашисты приняли бригаду за свою и двинулись вслед за ней. Все остальное было для них совершенно неожиданно и непонятно.

Однако и подполковник Аршинов, сделав доброе дело, сориентировался не лучшим образом. Во время обхода опорного пункта бригада отклонилась вправо и прижалась к боевым порядкам 30-й кавалерийской дивизии. К этому времени было уже известно, что перед Мангеймом оборудована разветвленная система обороны противника: траншеи, пулеметные ячейки, местами проволочные заграждения и даже противотанковый ров полного профиля. Поэтому целесообразно было бригаду Аршинова направить на Мангейм. Что и было сделано. На рассвете после залпа «катюш» и мощного артналета 30-я Краснознаменная кавдивизия и 13-я мехбригада атаковали Мангейм, а в 6.00, когда мы подъехали к селу, оно уже было полностью захвачено нашими войсками. Через час на его северо-западной окраине расположился штаб группы. Генерал Тутаринов доложил, что его дивизия успешно атаковала Кагарлык, а части генерала Жданова несколько позже овладели селом Эльзас.

В это очень пасмурное утро, 6 апреля, было получено распоряжение штаба фронта. В нем говорилось, что командующий войсками фронта приказал прежде всего захватить Беляевку, Маяки и Карлсталь, расположенные на берегу Днестра и его лимана, а затем отрезать и атаковать Одессу с запада. Уже не силовая разведка, а атака с целью освобождения Одессы. Сообщалось также, что армия генерала В. В. Глаголева должна к исходу 7 апреля выйти на Днестр, а гвардейские войска генерала В. И. Чуйкова к этому же времени должны захватить рубеж Троицкое, Ясски, Васильевка.

Освобождение Беляевки и Маяков Военный совет 3-го Украинского фронта считал одной из важнейших задач данного этапа операции. Дело не только в том, что через них пролегла последняя из нижнеднестровских переправ на запад, – в Беляевке находилась водонапорная станция, снабжающая водой Одессу. Она контролировалась румынскими оккупационными властями. Штаб фронта информировал нас, что, по сведениям одесских партизан, в городе ощущается сильный водный голод. Возникли эпидемии, связанные с отсутствием элементарных условий гигиены и санитарии.

Среди захваченных нами документов оказался и официальный доклад инспектора румынской полиции, в котором он сообщал своему начальству: «В Одессе отсутствует в достаточном количестве питьевая вода. Над городом нависла угроза эпидемий». В этих словах звучит вынужденное признание бедственного положения населения.

Случилось так, что именно в это пасмурное утро наши разведчики, прощупывавшие «глубину» на дороге Беляевка – Одесса, остановились у небольшого оврага в развалившемся сарае, чтобы сориентироваться и перекусить. Не успели они расположиться, как послышался треск мотоцикла. Разведчики притаились. Когда мотоциклист въехал в овраг, они выбежали на дорогу и направили на него автоматы. Румынский офицер, выскочив из оврага, подъехал к казакам, стоявшим на пути, и заглушил мотор. Какое-то мгновение он соображал, в чем дело, а затем протянул капитану Козлову оружие и полевую сумку с документами.

– В моем воображении казаки всегда представали призраками, – поникшим голосом произнес он и упал на колени.

– Сразу видно, что молодой человек воспитывался в княжеском салоне, Так он изыскан и вежлив, – оценил капитан и приказал дать ему кружку водки.

Офицера сразу же доставили в наш штаб.

– В каком состоянии водонапорная станция в Беляевке? – спросил переводчик, узнав, что офицер ехал именно оттуда.

– Она подготовлена к взрыву. Все насосные агрегаты, система управления и трубопроводы заминированы, под них заложены взрывчатые вещества.

– Когда должен произойти взрыв?

– Время взрыва должна продиктовать обстановка, но это произойдет не позднее первой половины дня 7 апреля.

Было ясно, что спасти водонапорную станцию, представлявшую собой большой завод, можно, лишь достигнув внезапности удара достаточно сильным высокоподвижным отрядом.

В связи с тем, что «траектория» наступления на Одессу через Беляевку, Маяки более крутая, чем та, по которой мы наступали, а захваченные пункты необходимо было удержать в интересах дальнейших действий, следовало как можно скорее подтянуть на этот рубеж отдельную бригаду Завьялова из Раздельной, но не раньше, чем станцию займут другие наши части.

Генерал Пичугин разговаривал с комбригом по рации. Оказалось, что в Раздельную вечером 5 апреля подошла 10-я воздушно-десантная дивизия, но двинулась дальше, кажется, на Слабодзею. Бригаде пришлось в течение двух суток одной отбивать атаки частей противника, отходящих под натиском войск правого крыла фронта. Теперь в Раздельную прибыли передовые части 37-й армии, поэтому Завьялову было приказано немедленно выступить форсированным движением в район села Мангейм.

Под Раздельной утром 6 апреля вновь развернулись крупные и напряженные бои. Генерал-полковник Шернер предпринял отчаянную попытку пробить «коридор» в этом районе и по нему вывести войска, попавшие в окружение. Именно в окружение, так как все дороги и переправы через Днестр на запад находились в наших руках: с северо-востока наступали войска командармов Гагена, Шарохина и Чуйкова, а с востока надвигались армии генералов Шлемина, Цветаева и Гречкина.

В ночь на 6 апреля в районе Ново-Украинки сосредоточились 29-й и 52-й армейские корпуса противника. На рассвете они внезапно выдвинулись к Фрейдорфу и атаковали Раздельную. Передовые части нашей 37-й армии и 5-я отдельная мотострелковая бригада отбили первый натиск. После этого бригада вышла из боя и двинулась на Мангейм.

Днем последовала новая, более мощная атака. В это время к Раздельной начали подходить главные силы армии генерала Шарохина. Но противник продолжал наращивать усилия на узком участке, и ему удалось вклиниться в боевые порядки бригады Завьялова. Генерал-полковник Шернер тут же передал сообщение для радио «о прорыве сдавливающей Одессу русской подковы». Явно поспешное сообщение. Прорыв, конечно, намечался, но генерал-лейтенант Шарохин, своевременно маневрируя своими силами, сначала сдержал натиск противника, а затем нанес контрудар двумя стрелковыми дивизиями. Время было выиграно. В течение последующих трех дней 37-я и соединения 46-й и 8-й гвардейских армий, подошедших к реке Кучурган, вели напряженные бои, сдерживали отчаянно рвущуюся на запад группировку гитлеровцев.