Владилен Елеонский - Клелия

– Решение этого ответственного вопроса я беру на себя, Манлий. А тебе ставлю новую задачу. Ты в срочном порядке подготовишь отборную штурмовую когорту из лучших сапёров и пехотинцев. Для её формирования остальные военные трибуны предложат тебе своих лучших бойцов. Как проходит прокладка нашего подземного штурмового хода?

Манлий стал нетерпеливо топтаться на месте так, будто его босые пятки внезапно оказались на жаровне. В действительности ноги Манлия были обуты в прочные глухие римские походные сандалии с очень толстой подошвой, и никакой жаровни под ними не было.

– Диктатор, должен сказать тебе, что Павл Инженер, по всей видимости, агент царя Ларса. Работы идут очень медленно! Павл постоянно останавливает их, делает нескончаемые замеры и просит рыть осторожно, словно боится прикоснуться к земле.

Камилл строго посмотрел на Манлия, неодобрительно покачал головой и сделал всем присутствующим знак рукой, давая понять, что заседание военного совета окончено. Манлий задержался, но Камилл вышел из комнаты, даже не взглянув на него.

2

Теперь, любезный мой читатель, мы вернёмся немного назад, чтобы понять, что случилось с нашей дорогой Клелией. Мы видим её в имении Квинта Квинкция Сурового. Труп сенатора лежит наверху, в багровой спальне, сама же Клелия горько плачет внизу, во дворе.

Хмурый рассвет раздражённо тронул небо. Перистиль нехотя проступил из мрака. Ночь медленно отступала с неба за край земли.

Клелия в разодранной тунике сидела в галерее у колонны. Лицо раскраснелось и припухло, глаза покраснели, слёзы обильными струями текли по щекам, и девушка глотала их так, словно по щекам текла вода.

Всё началось с того, что она не прошла инициацию, которую зачем-то затеял Великий понтифик. Священная змея ошиблась, но как объяснить сей факт Великому понтифику и тем двенадцати сверстницам, которые, пройдя инициацию успешно, вдруг увидели в Клелии зло, угрожающее Риму?

Отец сильно переживал и вскоре погиб, якобы от стрелы капенца, на самом деле от руки Марка Горация Тремора, – юноши, которого Клелия любила больше жизни, но который поступил так низко и подло.

Не вынеся горя, скончалась мать. После этого напасти посыпались, как грозовой камнепад в горах.

Какой-то плешивый козлоногий мужик нагло проник в имение и пытался похитить её прямо во время купания в бассейне. Помня приёмы, которым обучил её отец, она дала достойный отпор, Плешивый бежал, однако на следующий день в имение ворвалась целая банда и всё разграбила. Клелии чудом удалось ускользнуть, её спас актёр Юл Верзила и на белом скакуне привёз сюда, в имение своего господина.

Сенатор Квинт Квинкций выслушал Клелию, обещал помочь и вдруг случайно обнаружил у Юла Верзилы капенские стрелы, точно такие же, какие были у Марка Горация Тремора. Квинт с пристрастием допросил Юла, и тот сознался, что является связным между царём Ларсом и заговорщиками в Риме.

Дальше случилось нечто совершенно невероятное. Юлу удалось бежать, а сенатор лежит наверху мёртвый, потому что Юл убил его! Что теперь делать?

– Ай-яй-яй, моя богиня плачет.

Клелия подняла глаза и увидела Носа. Раб Квинкция, поджарый, улыбчивый, в самом деле, носатый юноша, заботливо набросил на плечи девушки новенький бежевого цвета шерстяной плащ.

– Что делать, Нос? Беда!

– Ты спасла меня от несправедливых притеснений поварихи Сильвии. Сто лет мне нужно было воровать козье молоко! Ты защитила меня от издевательств Юла, он так любил найти повод, чтобы побить меня. Ты помогла мне, а я помогу тебе, моя богиня. Слезами горю не поможешь.

– Нос, послушай, Юл хотел увести меня силой в Вейи. Я узнала его тайну. Капенские стрелы, которые ты, Нос, случайно взял в его кладовке и вынес во двор, чтобы сенатор мог позабавиться в тот вечер стрельбой из капенского лука, оказались с секретом.

– Знаю! Они не могут лететь прямо, кувыркаются, пока к ним не прицепишь балласт. Юл цеплял к ним какие-то вогнутые бронзовые таблички.

– Не какие-то, Нос, а очень важные таблички. В них заговорщики из Рима передавали ценную информацию, а, может быть, подавали ими условные сигналы вейентскому царю Ларсу Волтумнию. Квинт случайно обнаружил одну из таких табличек, она была прикреплена к одной из стрел, и поплатился жизнью. Он сумел прочитать странную фразу на этрусском языке, выдавленную на табличке, она гласила: «Огонь Весты погас».

– О, вчера гонец из Рима принёс весть о том, что Священный огонь в римском храме богини Весты в самом деле погас.

– В том-то и дело! Всё очень странно.

– Мне жаль нашего господина. У него были странности, но он искренне заботился о нас. Мы были за ним, как за каменной стеной. Что будет теперь?

– Нос, милый, скажи мне, пожалуйста, ты видел, куда скрылся проклятый Юл?

– Убийца нашего многоуважаемого хозяина и, как он сам признался хозяину, прежде чем убить его, двух верных его телохранителей скрылся в подземелье нашего имения. К сожалению, я плохо знаю наши подземные ходы. Там можно запросто заблудиться. Я боюсь замкнутых пространств, поэтому не пошёл вслед за Юлом и тебе не советую!

– Дело в том, Нос, что у Юла были стрелы, как бы тебе сказать, очень важные для меня. Одной из таких капенских стрел с такой же гравировкой был подло убит мой отец. Подозрение пало на дорогого мне человека, и теперь я вижу, что мои сомнения в обоснованности выдвинутого против него обвинения, были не напрасны. Надо установить истину! Я должна выяснить правду и узнать, кто на самом деле убил моего отца. Я тебе говорила, Юл хотел силой утащить меня в Вейи, а когда я отказалась, чуть не убил меня. Возможно, Юл знает, кто убил моего отца.

Клелия приподняла плащ и показала Носу разорванную на бедре тунику. Материя на боку девушки была неровно рассечена, словно тупой бритвой.

– Я защищалась, как могла, и ранила его. Он сбежал, ты говоришь, что в подземелье. Если бы не гибель моего отца, дорогой Нос, я никогда не решилась бы идти в мрачные сырые ходы, но если Юл ушёл туда, я должна идти следом!

– Прости, моя богиня… Я не могу! Я начну выть и бесноваться в темноте. Я всё тебе испорчу!

– Зато я не испорчу!

Клелия и Нос удивлённо обернулись на звук страстного возгласа. Посреди прохода в галерее стояла Глория, стройная, как тростинка, симпатичная черноокая девочка лет двенадцати, на ней были дырявые туника и дорожный плащ.

– Глория, радость моя!..

– Я тоже рада тебя видеть, моя госпожа. Сенатор Квинт Квинкций Суровый раздел меня догола, обсыпал тело мелом и сделал скульптурной каменой своего фонтана во дворе. Слуги издевались надо мной, а я должна была терпеть и стоять неподвижно, изображая, как камена льёт родниковую воду из кувшина в чашу. Я изнемогала от жажды, но не могла шевельнуться, а мои ноги были скованы кандалами. Для маскировки цепь на моих ногах также была обсыпана мелом. Сенатор, видите ли, таким образом боролся со своей странной тягой ко мне. Ты защитила меня! Ты дала сенатору некий чудодейственный порошок и его страсть смягчилась. С меня сняли кандалы, и я смогла жить, как все люди. Как я могу забыть такое? Я помогу тебе изловить проклятого Юла! Он за всё поплатится. Я знаю!