Вера Гривина - Невольница. Роман

– А у меня есть родственники, – сообщил Морозини.

– Это замечательно, – откликнулась Аза.

Ее собеседник поморщился:

– Мы не очень любим друг друга. Иногда, впрочем, обстоятельства заставляют нас объединиться.

Аза растерялась. Ей были совершенно непонятны взаимоотношения в среде высшей знати.

– Уже это хорошо, – только и нашла она, что сказать. – Родные должны держаться друг друга.

– О, да! – согласился с ней Венченцо. – Иначе нам, Морозини, не выстоять, и мы будем уничтожены другими знатными венецианскими семействами.

– Почему?

– Каждый влиятельный род желает иметь больше власти.

– Нелегко вам живется, – проговорила Аза, покачав головой.

– Да, уж, – согласился Морозини. – Такая жизнь не всем по силам. Взять хотя бы моего дядюшку, Джованни. Он был зятем и ближайшим советником дожа Пьетро Орсеоло старшего, но после смерти жены предпочел сменить мирские заботы на служение Господу нашему Иисусу.

– Он принял духовный сан?

Венченцо кивнул.

– Джованни Морозини вступил в духовный орден Святого Бенедикта и основал обитель Сан-Джорджо-Маджоре, где до сих пор замаливает наши грехи.

– Да будет ему дарована Божья милость! – пожелала Аза.

– Я часто поминаю дядюшку Джованни в своих молитвах, – добавил Морозини. – Он всегда был ко мне добр и, возможно, даже меня спас.

– От чего?

Венченцо ответил не сразу:

– Когда Бог забрал к себе моего отца мне было всего шесть лет, а через два года скончалась и матушка. Я остался единственным наследником родительского состояния, однако другие Морозини тоже были не прочь его заполучить. Если бы аббат Сан-Джорджо-Маджоре не взял меня, по сути, под свою опеку со мной могла случиться беда.

– Какая беда? – не поняла Аза.

– Я упал бы в канал или съел бы не то, или просто захворал бы. Да мало ли, отчего умирают дети.

Аза укоризненно покачала головой.

– Может быть, не стоит так плохо думать о своих родных? Если бы у них, действительно были дурные помыслы, они нашли бы способ осуществить задуманное…

Она прервалась, потому что дверь опочивальни с грохотом отварилась, и на пороге возник пышущий гневом Вадим.

– Ты же вечером должен был вернуться! – вырвалось у Азы удивленное восклицание.

От этих слов ее муж еще больше разъярился:

– А вы, значит, меня не ждали?

– Вадим, мы не одни, – предостерегающе проговорила Аза и кивнула на жадно следящих за происходящим служанок.

Присутствие женщин несколько умерило пыл Вадима.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он у жены уже более ровным голосом.

– Ничего неприличного, – ответил за нее Морозини. – Мы всего лишь беседуем.

– И долго еще будет длиться ваша беседа? – едко поинтересовался Вадим.

– Я уже ухожу, – ответила Аза, поднимаясь.

– Если хочешь, оставайся, – предложил ей муж.

Но она молча покинула опочивальню.

Аза очень беспокоилась о том, как поведет себя Вадим, оставшись наедине с Морозини.

– Господь милосердный, вразуми его! – шептала она, бродя у себя из комнаты в опочивальню и обратно. – Пресвятая Дева помоги ему!

Мужа не было около получаса, а когда он появился, жена встретила его виноватым взглядом и замямлила:

– Прости меня… Я была у Морозини не одна и ни твою, ни свою честь не запятнала…

Вадим отвел взгляд в сторону.

– Мне известно, что ты ничем передо мной не провинилась. Не обижайся на меня: мне невесть что померещилось.

Повисло тягостное молчание, и чтобы прервать его Аза осведомилась:

– Почему твоя поездка была такой короткой?

Она пожалела о своем вопросе, увидев, что муж опять помрачнел.

«Он решил, что я сожалею о его скором возвращении», – подосадовала на себя Аза.

– Турмарх успел за утро вылечиться у какого-то местного чародея, – ответил Вадим, не глядя по-прежнему на жену. – Когда я прибыл, он уже был на ногах и не нуждался в моей помощи.

На этом их разговор закончился. После обеда Вадим посетил хозяйку, которую опять одолевала хворь, а потом отправился к своим коринфским пациентам. Вернулся он, как обычно, поздно.

Аза чувствовала себя так, словно у нее внутри медленно закипал котел. Казалось, если подбросить еще немного дров, кипяток выплеснется наружу. От мыслей об этом у Азы возникал страх и вместе с тем появлялось желание, чтобы, наконец-то, наступила ясность в ее мучительных отношениях с мужем.

На следующий день Вадим, как обычно, куда-то ушел сразу после утренней трапезы. А Аза решила немного погулять по саду и неожиданно для себя встретилась там с Морозини. Знатный венецианец сидел на мраморной скамеечке и грелся на солнце. При виде Азы он медленно поднялся.

Она растерянно уставилась на него.

– Я устал лежать в постели, – пояснил Венченцо. – От своих людей я тоже устал. Они уверены, что я сплю.

Аза замерла на месте, не зная, как себя вести.

– Я почти здоров и скоро вернусь в Венецию, – медленно сказал Морозини. – Твой муж поставил меня на ноги.

– Я желаю здоровья и счастья… – несмело начала Аза.

Венченцо пылко прервал ее:

– Только ты можешь сделать меня счастливым!

– Что? – испугалась Аза. – Я же замужем!

– Оставь своего мужа и будь со мной! Я сделаю твою жизнь счастливой! Ты будешь купаться в роскоши!

Поднявшись со скамьи он шагнул к Азе. Она же с ужасом шарахнулась от него и воскликнула плачущим голосом:

– Это же грех!

– Я могу добиться твоего развода и жениться на тебе…

Аза замахала руками.

– Нет! Нет! Нет! Даже, если бы я не любила мужа, все равно не променяла бы его на другого мужчину: ведь нас связал Бог. Но я люблю Вадима! Мне никто, кроме него не нужен!

Выкрикнув последние слова, она бросилась прочь от пылкого венецианца и бежала до выхода из сада, где остановилась, чтобы отдышаться. Приведя себя в порядок, Аза зашагала неторопливой поступью. Спокойная внешне она чувствовало, как внутри у нее все трепещет. В ней крепла уверенность в том, что им с мужем необходимо сегодня же объясниться.

«Иначе я сойду с ума».

До обеда Аза вышивала на пяльцах. Это занятие немного ее успокоило, но, когда она увидела за столом мужа, ее опять охватило волнение. После трапезы Вадим сообщил жене, что он идет к захворавшему чиновнику Аллакасевсу, и она с трудом удержалась от того, чтобы не попросить его остаться дома, поскольку ей не терпелось начать назревший разговор.

Но, когда вечером муж вернулся домой, Аза совершенно растерялась, не зная, с чего начать объяснение с ним. Он не обратил внимание на ее замешательство.

– Почему ты не была сегодня в храме? – спросил Вадим, устало опустившись на стул.

В его голосе Аза не услышала ни малейшей заинтересованности. Казалось, он задал ей вопрос лишь для того, чтобы хоть что-то сказать, и это ее задело. Она швырнула на сундук рукоделие и поднялась со скамьи, готовая вот-вот вскипеть.