Даниил Калинин - Памяти подвига

Я короткими очередями выкосил свою первую цель – пулеметный расчет, который не успел ещё среагировать и изготовить к бою свой машингевер. Подобную цель для себя выбирал каждый наш пулемётчик – сразу подавить самого опасного врага было разумно. Снайперы сработали четко, большинство офицеров были выведены из боя в первые же минуты. Но немецкая пехота держится на унтерах. Потому, несмотря на внезапность нападения и значительные потери, оставшиеся фрицы залегли, открыли ответный огонь. Большая часть попробовала укрыться в том же пшеничном поле. Однако гранатомётчики эффективно закидывали их ргд, а невидимые для врага бойцы с автоматическим оружием результативно выкашивали их цепи.

В нескольких местах немцам удалось занять оборону за перевернутыми ящиками и телегами. Основой их обороны стали уцелевшие пулемётные расчёты. Но на каждый такой расчет приходилось по два наших, плюс снайперы и огонь с тыла. Поддержали и минометы. Так что для того, чтобы подавить эти очаги сопротивления, ушло всего около пяти минут.

Но пока мы сконцентрировались на пулемётчиках, залёгшие бойцы и унтера пришли в себя, а кто-то из раненых офицеров грамотно повёл бой. Над дорогой разнеслось властное: «Infanterie, Granaten!» – и в обе стороны полетели немецкие колотушки с длинной деревянной ручкой. «Kanoniere, Feuer!» -заговорили по вспышкам наших стволов умолкшие было автоматчики. В огневой схватке у нас было больше шансов, но немец оказался стоек. «Infanterie, anden Bajonett-Angriff!» и уполовиненный батальон бросился в штыки. В довесок, по флангу наших бойцов на поле ударили немцы замыкающей группы.

Длинной очередью я открыл огонь по набегающим немцам, двумя короткими заставил замолчать автоматы. Один пехотинец привстал чтобы бросить гранату, но пули моего ПД прошили ему грудь, граната взорвалась среди фрицев. Остальные погибли от ружейного огня.

Однако не везде получилось так удачно, как на моем участке. В трех местах немецкие группы сумели добежать до наших бойцов. Под прикрытием автоматного огня уцелевших унтеров бросились в штыки. В одном месте, группа численностью до отделения сумела прорваться. Впрочем, её уполовинили огнём в спину. Однако в поле бой шел по-иному сценарию, там слышалась частая стрельба, разрывы гранат, отчаянные крики.

«Батальон, в штыки!»

Это Пантюхин поднимает в атаку бойцов, вооруженных мосинками. У меня штыка нет, я веду огонь по вспышкам.

Перестрелка с головы засады учащается, и голос немецкого оружия подавляет там наши стволы. «Приплыли» – проносится в голове. Бегу туда, ко мне присоединяются четыре расчёта и один снайпер. Как раз вовремя.

Напоровшись на кинжальный огонь «максимов», немецкая головная группа развернулась и сумела добраться до леса. У них на руках осталось 2 МГ-34, и один наш пулемёт они уже подавили, погиб снайпер. Мы поспели к моменту, когда немецкие пехотинцы кинулись в атаку. Но пять дягтерей – сила! Немцы натолкнулись в буквальном смысле на стену огня и свинца. Выживших было немного. Остаток боя занял еще минут восемь. Расчеты МГ-34 дрались умело и храбро, вдвоем против пяти заставили замолчать еще один дягтерь. Но и они нашли свою смерть на советской земле.

Вернулись основные силы батальона. И снова потери. На поле в атаку пошло около двухсот фрицев. Плюс около взвода ударило с хвоста во фланг. Наши хорошо проредили их огнем автоматического оружия и гранатами, но не подоспей с леса подмога – пришлось бы худо. Немцев крепко учили стрелковому бою, но и в штыковой они кое-что умели. Плюс численное превосходство. Наш штыковой удар завершил бой. Но человек тридцать фрицев смогли уйти. У нас же выбыло погибшими и тяжело ранеными около семидесяти человек.

Комбат расставил по обеим сторонам дороги группы прикрытия из всех пулеметчиков и снайперов, остальной личный состав собирал наших раненых и трофеи. Немецких раненых не трогали, добивать их мы тогда еще не хотели – не та ожесточенность. Но и оказывать помощь не стали. Времени было мало, в любой момент на шум боя могло подойти очередное подразделение врага.

Собрав всё, что могли унести и что могло пригодиться, батальон отступил. Пройдя сквозь лес и выйдя на опушку с противоположной стороны, сделали привал. Раздали трофейный немецкий харч. Фрицы воевали на сытый желудок. Помимо тушенки, сушеных овощей и галет, мы нашли трофейное кофе (эрзац-кофе), шоколад, какие-то разноцветные пакетики. Оказалось, их содержимое можно разводить с водой, получалось довольно вкусно. Городские ребята сказали, что напиток напоминает лимонад. Консервы тоже недурственные, это был первый раз, когда я ел немецкую тушеную свинину.

После привала Пантюхин разбил оставшийся личный состав на две группы. Человек 17 тяжелораненых эвакуировали легкораненые бойцы – их было около взвода. Плюс полтора отделения выделили в качестве охранения. Им предписывалось отступить в поселок, где мы оставили первую группу и который становился нашей опорной базой.

Оставшаяся группа сокращалась до 180 человек. По сути, за 2 дня батальон превратился в роту. Наметился кризис снабжения боеприпасами – пополнять растраченные за два боя патроны и гранаты было неоткуда. Выручало вражеское оружие.

Трофеи собирались впопыхах, забрали мы определенно не всё. Но опытный комбат очевидно уже бывал в подобных ситуациях, потому трофейные команды «реквизировали» боеприпасы и оружие организованно, каждое отделение имело свою цель. В результате с полным боеприпасом нам досталось 100 карабинов маузер, 34 пистолета-пулемета МП-40. В исправном состоянии нам досталось 40 (!!!) пулеметов МГ-34. Плюс гранаты и штык ножи каждому бойцу, плюс патроны. Немецкие пистолеты P-08 взял себе каждый командир, начиная от комбата и заканчивая отделёнными, а также все пулеметчики и снайперы, расчёты минометов. Было захвачено 9 противотанковых ружей. 4 комбат выделил уходящей группе, 5 оставил у себя. Во время боя погибло 3 наших минометных расчета. Оставшихся бойцов перевооружили немецкими 50-милиметровками, добавили 4-х подносчиков снарядов – сохранив таким образом 4 расчёта. СВТ оставили снайперам – пять человек, плюс в строю было трое бойцов с оптикой – всего 8. Всем командирам достались помимо пистолетов трофейные автоматы, все пулемётные расчеты поменяли вооружение на машингеверы.

Доукомплектовали до полного боезапаса 5 дягтеревых, один «максим», 5 ППД – передали возвращающимся на базу. Плюс ленты от «максимов» к оставшейся зенитной установке. Им же отдали все РГД. 80 мосинок, что остались в нашей группе, имели теперь полный боезапас.

Час потратили на ознакомление с «обновкой». Оружие чистили и смазывали. Пристреливать комбат запретил. Пулеметчикам Пантюхин уделил особое внимание: объяснил действие МГ-34, показал как заправлять и подавать ленту, как в асбестовой рукавице менять перегревшийся ствол. Машингевер тридцать четвертый – машина серьезная. Более скорострельная и технологичная, чем тот же дягтерев, она является одной из самых успешных конструкторских разработок рейха.