Даниил Калинин - Памяти подвига

Бойцы моей группы схватились в окопе с вражескими пехотинцами. Все красноармейцы из кадровых солдат, которых в своё время очень упорно готовили к штыковым схваткам. И, несмотря на численное превосходство противника (5 человек), трое моих бойцов сумели перебить их, эффективно и умело работая штыками. От выстрела в упор погиб только один мой солдат; остальные устремились на выручку бойцам второго взвода.

Какой-то внутренний импульс заставляет повернуть голову вправо: над окопом стоит, целясь в меня, очередной враг. Рывком прыгаю к противоположной стенке. Не слышу, а улавливаю, как в землю позади меня входит пуля. Выронив карабин, нашариваю на поясе кобуру с ТТ. Немец спрыгивает в окоп, вскидывает свой маузер. Падаю спиной на дно, одновременно поднимаю пистолет. Лёжа вверх ногами целиться не очень удобно, но с трех шагов не промахиваюсь.

Слава Богу, маузер не автоматическая винтовка, нужно передернуть затвор. А я, ещё в самом начале немецкой атаки, дослал патрон в ствол, расстегнул кобуру. Боезапас был увеличен до 9 патронов. Хоть это и не поощряется (слабый предохранитель, бывали случаи самострелов), сейчас это действие выиграли мне 2 секунды… и целую жизнь.

Всаживаю в живот фрицу три пули, чтобы наверняка, чтобы не хватило сил нажать на курок. Враг оседает на колени, выпуская карабин; изо рта обильно выливается кровь.

Резкая боль в запястьях, ТТ вылетает из рук. Это ожил первый немец, обезоруживший меня ударом ноги. Второй удар обрушился мне на лицо. Сверху вниз – вернул должок. Наваливается сверху; получаю в голову несколько сильнейших ударов кулаками. Сознание практически потухло. К жизни меня возвращает нехватка воздуха и сжатые пальцы на моём горле. Это он зря.

В училище мне преподавали рукопашный бой по системе «САМОЗ». Этот опыт оказался на редкость полезным.

Левую руку кладу на душащие меня ладони. Слегка скручиваюсь на правый бок; что есть силы, бью кулаком в локтевой сгиб, вкладывая корпус в удар. Не слышу, а вижу, как кривиться в крике боли лицо врага. Второй удар наношу туда же, но предплечьем; одновременно привставая на мостике, сбрасываю с себя фрица. Теперь сверху я, левая моя рука контролирует его руки. Немец парализован от боли в сломанном локтевом суставе, практически не сопротивляется. Наношу два быстрых удара кулаком в челюсть, выхватываю бебут. Кривой казачий кинжал, состоял на вооружение у артиллеристов и пулеметчиков в империалистическую. Им можно рубить, резать, колоть – универсальная штука. Обрушиваю два рубящих удара по голове, фриц начинает бешено вырываться. Поворачиваю кинжал клинком вниз, и с животным рыком всаживаю фашисту в горло. Всё, этот готов.

Кидаюсь к валяющемуся ППД. Оглядываюсь. Вблизи справа и слева никого нет. Мой раненый спаситель уже верно, потерял сознание. Выглядываю из окопа: прямо передо мной в 15 метрах бежит расчет МГ-34. Ну, твари, не уйдете! Вскидываю свой пистолет-пулемет. Промахнуться тяжело, но сдают нервы: высаживаю слишком длинную очередь, оружие клинит. Перекос патрона. Однако свою задачу оно выполняет: два немца остаются лежать, третий уползает. Ранен. Сознание успевает зафиксировать горящий слева «хорьх» и двигающийся на позицию третьего взвода танк. Кто уделал бронеавтомобиль? Вернувшийся слух фиксирует стрельбу дягтеря только на левом фланге. А еще он очень близко фиксирует немецкую ругань.

Два немца с маузерами выныривают справа. Время схватить оружие, уже нет; рыбкой кидаюсь в ход сообщения. Пуля рвёт ватник и задевает левое плечо. Мне сегодня везёт, второе ранение по касательной. Встаю, тянусь к винтовке погибшего бойца. Понимаю, что мне не успеть…

Какой родной и спасительный крик: УРА!!! И треск выстрелов мосинок. Вылезаю в окоп. Передо мной стоит взводный – один Гончаров Николай.

– Коля, выручил, спасибо! Что там у тебя, почему покинули позицию?

– У себя атаку отбили, Грушко (сержант-пулеметчик, первый номер) сжег броневик. Фрицы перенацелились на позиции третьего взвода, решил часть людей направить на помощь.

– Молодец. Тогда веди бойцов, только отдай Круглову (пом. комвзвода, надежный старший сержант), свой ППД. Мы тут постреляем. Войкутов (снайпер-манси)! Останешься с нами!

Я подобрал свой пистолет-пулемёт, отстегнул магазин, энергично встряхнул оружие. Стандартная процедура при возникновении перекоса. Решив эту проблему, открываю огонь, который тут же подхватывают мои бойцы. Два пистолета-пулемета с дисками на 71 патрон, и самозарядка с ёмкостью обоймы в 10 патронов, становятся очень грозным оружием в руках метких стрелков. В течение двух минут мы безнаказанно расстреливали немцев, уничтожив до отделения. Наступающие на нашем участке враги вынуждены были залечь. Но затем мы сами залегли под огнем опомнившихся пулемётчиков. Очевидно, они уже и не ждали, что «иваны» откроют столь плотный огонь из занятых их камрадами окопов. Потому непростительно долго мешкали.

– Здесь готово, вперёд!

Совместный удар моей группы и подоспевшая помощь от первого взвода меняет баланс сил в нашу сторону. По крайней мере, центр позиций мы отбили. Но враг перегруппировывается и переносит всю тяжесть своей атаки на стык второго и третьего взводов. Именно там сейчас находится их бронетехника, и именно там они ещё могут развить успех. Туда же спешим и мы.

Моя рота занимает участок обороны длинной не менее 450 метров. По три метра на бойца, по 150 метров на взвод. Из-за этой протяжённости, какое-то время мы пробежали по мертвым окопам. Второй взвод полег практически полностью. Лейтенант Голотюк лежал, прислонившись к стенке траншеи, а с противоположной ее стороны валялись два отработанных им фрица. ППД видно не было; видимо подобрали. Надеюсь, что наши.

Чуть дальше лежал и снайпер – ворошиловец; его СВТ, с окровавленным штыком, лежал под телом. Вперемешку разбросала война насмерть сцепившихся врагов: в одном месте русский и немец умерли в объятиях друг друга. Каждый при этом держал горло врага смертельной (вот уж точно) хваткой. Также врезались в память три немецких тела со следами страшных рубленых ударов. Это работал саперной лопаткой физически очень сильный человек. Наверняка из истребителей танков.

Похоже, что остановить немецкую атаку мы бы не смогли, даже с помощью первого взвода. Слишком неравны были силы. Слишком много было необстрелянных парней в моей роте, против опытных немецких ветеранов. Прямо перед нами окоп заняло вражеское отделение с машингевером. Укрыться было негде, мы открыли бешеную стрельбу, свалили пару фрицев, но пулеметный расчет уже развернул к нам свой МГ-34…

Нас спасло чудо. Иначе не назовешь появление в немецком тылу трёх человек в штатском, с обрезами (?!) в руках. Причем против них оказался командир отделения с МП-40. Двух человек он срезал очередью в упор. Однако третий оказался пошустрей: разрядил в лицо автоматчика заряд дроби, вторым ударил в спину немцев. На близкой дистанции дробовик срабатывает очень эффективно: гибнет два фрица, уже повернувшихся лицом к смельчаку. Тут уже не сплоховали и мы: Войкутов срезал отвлёкшегося пулеметчика; я и Кругов расстреляли в упор оставшуюся тройку гансов.