Даниил Калинин - Памяти подвига

Самой нереальной получается сама картина боя. Командир роты позволил немцам подобраться к самым окопам, не дал команды вести огонь на предельных дистанциях поражения из винтовок и пулеметов.

Ну не будем всё валить на Белика, бой и оборону роты придумал то ваш покорный слуга. Так вот я думаю, определенный резон у этого решения есть. Кинжальный пулемётный огонь – это традиционный армейский приём и термин, тут и выдумки никакой нет, проверенный временем ход. Кидать гранату с 2-х секундной задержкой, чтобы она взрывалась в воздухе и получался эффект шрапнели – спецназовская «фишка». Очень даже эффективно получается. А придумали её как раз в Великую Отечественную, если не раньше. Ну а все остальное-математика. У немецкой роты по штату – 12 ручных пулемётов. Собственно, в роте РККА их по штату столько же, да плюс 2 станковых пулемёта («максима»). Но только где эти штаты в 1941, в начале декабря?! Плюс 8 пулемётов и 2 орудия с отличной оптикой в бронетехники. Итого 20 единиц. Да попробуй наши отстреливаться из винтовок, их бы просто смели машингеверы. Да и три моих пулемета ничего бы не решили на дистанции в те же 500 метров. На таком расстоянии их как в тире расстреляли бы танки, даже ответного немецкого огня из МГ-34 хватило бы. А тут один за одним— гранатная атака, кинжальный пулеметный огонь и дружный винтовочный залп практически в упор по набегающим фашистам. Могло бы сработать. А если бы остался в строю станковый «Максим» в дзоте-то тогда бы немцы не смогли бы добежать и до окопов второго взвода.

Ну и наконец, психология. В большинстве своём, пополнение было из необстрелянных солдат. Ядро роты, прошедшее Белоруссию и бои под Смоленском (что опять же, чистая правда: 148 дивизия, оборонявшая мой город, там и воевала в июле-августе), было немногочисленно. Вид правильной немецкой атаки, надвигающихся танков, ураганный огонь МГ-34, гибель товарищей рядом – всё это просто сломало бы новичков. А в моём варианте обороны – противника не видят, потерь не несут. Рядом наблюдают только своих. И желание только одно – поскорей бы в бой, бить фашиста! Плюс возможность еще как-то управлять ротой в первые минуты непосредственного огневого контакта. Возможность организовать бойцов и дружно нанести максимальные потери врагу, которые в свою очередь, морально надломили бы немцев.

Ещё более нереально, что идею подпустить поближе немецкое подразделение позволили воплотить. В РККА было две инстанции, легко рубящие на корню полезную инициативу – непосредственное начальство (в данном случае комбат) и институт политических руководителей. С начальством всё более или менее ясно. Предположительно, Белику просто очень повезло с комбатом. Что касается политруков и комиссаров-то эти люди порой играли столь негативную роль при боевых действиях, что порой проигрывались целые сражения. Может, это и искажённая информация, но двоевластие в подразделениях очень мешало. И бывало по-всякому: были политруки, которые честно воевали в качестве командиров рот и взводов – и такие случаи тоже не редкость. А много было и других, что «воевали» в глубоком тылу и исключительно языками. Про данных политработников фронтовики говорили: «рот закрыл – войну закончил». И эти люди не только мешались в процессе боевой подготовки; они навязывали командному составу ошибочные решения, из-за которых гибли наши солдаты, а войска терпели поражения.

Раз политрук роты не фигурирует в данном эпизоде, то, скорее всего, он выбыл по ранению или в связи с гибелью ранее описываемых событий.

И вот ещё то, что могло бы зацепить чей-то внимательный взгляд: осведомлённость командира роты. Не вызывает сомнения, что бывалый солдат знал трофейное оружие. Командиров, заканчивающих военные училища до войны, обучали артиллерийскому делу. Как я понимаю, они могли заменить выбывший расчёт; но главное – умели грамотно построить оборону с учётом наличия артиллерии. Однако такие вещи, как тактику ведения воздушного боя или технические особенности различных типов авиации, пехотный лейтенант знать не мог. Даже если старший.

Но это знаю я. И именно так себе представляю мысли командира. Ну что же, пускай имеется немножечко вымысла, зато моя фантазия будет более яркой.

Вроде бы всё. Но вот что важно: я так и не дал ответа на вопрос— какие же они были, мужчины и ребята, кадровые солдаты и городское ополчение, совершившие свой подвиг?

Каждый боец взвода норовил поздравить с сожжённым броневиком. А ведь если быть честным, с «хорьхом» мне просто повезло. Экипаж немецкой машины очень самонадеянно подобрался на 200 метров к нашим позициям, и очень удачно для меня подставил борт, скрывающий двигатель. А мой второй номер, Васька Зайцев, третий диск зарядил именно бронебойно-зажигательными пулями Б-32. Но если с немецкой «коробочкой» нам повезло, то поединок сразу с двумя МГ-34 был крайне сложным. Если бы не наш снайпер, Роман Войкутов, меня бы с Васей уже бы не было. Хотя второго номера унесли с простреленной грудью. Пуля прошла выше легкого, но гарантии никто никакие не даст. Мне «повезло» больше: кусок свинца калибра 7,92-мм рассёк щеку, прострелил ухо. Контужен, наполовину оглох. Но в строю, а как иначе? Ранение не тяжёлое.

Привезли горячее. Хлеб, перловую кашу с тушенкой. А из немецких трофеев мне достались галеты, две банки мясных консервов: свинина и какие-то сосиски. Выпил чая, весело пошла каша, обильно сдобренная немецкой свининой. Полегчало. Сами собой закрылись глаза, сознание провалилось в воспоминания, когда я в первый раз ел трофейные консервы, когда сослуживцы на меня смотрели по-другому и говорили другое…

Я родился в 1918 году, на Орловщине. Отец прошел весь кровавый путь войны, которую нынче называют империалистической. (Однажды я слышал, что при Царе ее называли Второй Отечественной. Но об этом сейчас никто не вспоминает). Поженился он в коротком отпуске, а вскоре появился на свет и я. Германскую родитель закончил старшим унтер-офицером. Не успел он хоть немного порадоваться семейному счастью, как его мобилизовали в РККА. С Гражданской отец пришёл младшим командиром Красной армии.

Вернувшись с войны, батя878 занялся хозяйством. Сильный, трудолюбивый, каждое слово – увесистое, как будто молотом приложил. Говорит немного, но всегда по – существу. Впрочем, мама рассказывала, что молодым он был очень веселым, смешливым. Даже после германской – гораздо больше от него было тепла и участия. А вот «победив контрреволюцию», отец изменился, стал молчуном. С хорошо проступившей сединой в 27 лет. Однако это не мешало ему поднять хозяйство, срубить новый дом, родить с мамкой до 30-го года еще трёх детей. И хозяйство было справным: помимо двенадцати десятин посева, постоянно имели скотину. К примеру, в 1930 у нас было 8 коз, 3 свиньи, 15 кроликов, десятка полтора кур. Хватало всего: молока, яиц, мяса, сала, овощей, картошки, хлеба. Матушка наловчилась делать не только творог и простоквашу, но даже домашний сыр! А потом вдруг в нашей деревне обнаружились враги народа…