Владлен Немец - После войны

Карта перспективного развития энергетики Союза была громадной. Когда включали ее для демонстрациии, она светилась красными огоньками электростанций и разноцветными, в зависимости от напряжения, линиями электропередачи.

Залюбовался Сергей. Еще бы, станции мощностью в миллион киловатт и больше, линии до четырехсот киловольт. Начальник отдела пояснил: «В будущем будут даже отдельные генераторы-миллионники, а ЛЭП до 700 киловольт. Мы их на этой карте пока не показываем, чтобы нас фантастами не прозвали. Конечно, нагрузок под такие параметры электростанций и линий пока нет, но думать об этом нужно уже сейчас.»

Марина, стройная миниатюрная молодая женшина с громадной шапкой не поддающихся гребню черных как смоль волос, под чье начало попал Серебров, охотно отвечала на вопросы Сергея. Ей нравился серьезный, вдумчивый инженер, да еще окруженный романтикой фронта. Стороной она узнала, что Сергей кончил войну полковником, имеет ордена. Он даже орденскую колодку не носил, и вообще о своем фронтовом прошлом не распространялся. Только один раз, когда зашла речь о пересечении ЛЭП с большой судоходной рекой, упомянул о подъемном кране на саперской барже, который задел высоковольтную линию. Сергей часто останавливался около карты и молча восхищался перспективной мощью энергетики.

Однажды он засиделся в отделе допоздна, помогал Марине составлять задание для математиков на аналоговую модель одного из гидроэнергетических узлов. Она неожиданно заявила: «Вы очень даже неплохой инженер, Сергей Николаевич. Но у вас есть один существенный недостаток.»

– У меня много недостатков Марина Михайловна, – улыбнулся Сергей. – Какой из них вы имеете ввиду?

– Вы все принимаете некритично.

– Для того, чтобы критиковать, нужно хорошо знать дело. Но вы, мне кажется, имеете ввиду что-то конкретное.

– Совершенно верно. Вот вас восхищает перспективная карта энергетики. А вы обратили внимние на то, что на ней почти нет новых тепловых станций, только гидроэлектростанции?

– Обратил. А что в этом плохого? Эксплуатационные расходы минимальные. Топлива не требуется.

– Вы знаете, я тоже так думала. А вот когда модель предыдущей ГЭС готовили, математики у меня стали дополнительные данные просить: какая площадь поверхности водохранилища, какая температура воздуха по месяцам, много ли солнечных дней, как рыба сейчас идет, что именно будет затапливаться, и так далее. Я, конечно, спросила, зачем им такая информация.

– Я, кажется, начинаю понимать.

– Ну-ка, ну-ка!

– Судя по тому, что они у вас запрашивали, их интересует сколько воды будет испаряться, как плотина отразиться на речной живности, как вообще эта электростанция повлияет на окружающую среду.

– Сережа, вы гений! За это и поцеловать не грех!

Слова были шутливыми, но губы горячими, а упругая, изголодавшаяся по мужской ласке грудь тяжело вздымалась под батистовой кофточкой. Губы слились в пьянящем поцелуе, а руки Сергея сами поползли к тоненькой талии молодой женшины.

– Всё! Хватит, хватит! А то мы с вами так увлечемся, что… Поставьте чайник. У меня заварка замечательная есть.

– Так вот, – продолжала Марина после чая, – оказалось, что эта станция изменит климат, нарушит ход рыбы, будут затоплены пахотные земли и небольшие города вокруг. Да, там еще леса. Их, оказывается нужно вырубить, а то они буду загнивать и водную среду портить.

– А с вариантом ТЭЦ не пробовали сравнивать?

– Сергей, с вами опасно иметь дело! Сравнивали. Мы выяснили некоторые новые факторы. Оказывается, водохранилище приобретает характеристики моря. Его берега нужно все время контролировать, решать проблемы обмеления и так далее и тому подобное. Вообще, станция оказывается весьма дорогостоящим сооружением. Эксплуатационные расходы почти сопоставимы с ТЭЦ, а первоначальные затраты намного выше. Кроме того, плотину нужно сразу строить на максимум дальнейшего расширения, то есть уже сегодня закладывать расходы на то, что потребуется через много лет.

– Получается, что ГЭС-гиганты лучше не строить?

– Сережа, – Марина поднялась, положила Сергею руки на плечи, внимательно посмотрела в глаза. – Строить их уже решено там, наверху. Нашлись горе-академики, убедили Политбюро. Принято решение. Опубликовано во всех газетах. Обозвали эти ГЭС стройками коммунизма. Поэтому говорить об этом теперь небезопасно.

– Зачем же было весь сыр-бор затевать с этими моделями окружающей среды?

– Затем, что знать это нужно. Времена меняются. Что-то может быть можно будет предотвратить. Вот за этим. Ох, мы с вами сегодня засиделись! Уже одиннадцать часов.

– Марина, можно я вас провожу? – Заметив колебания молодой женщины, добавил: «Мне все равно спешить некуда, я в общежитии пока живу.»

От метро «Электрозаводская» до Суворовской шли по плохо освещенным улицам. Под ногами скрипел ледок, прихваченный весенним морозцем.

По дороге Марина рассказала, что муж, кадровый офицер, погиб еще в августе сорок первого. Мать с отцом на Урале. Институт кончила в сороковом, уже замужем. Потом Марина стала расспрашивать о войне. Сергей отшучивался (вспоминать не хотелось): «Пока в пехоте был, не столько воевал, сколько перемещался.»

– Это как?

– А очень просто. Только окопаемся, как сразу какое-нибудь начальство явится. И сразу по матушке. Дескать, такие-сякие-немазанные, не в том месте окапываетесь. Перекинут нас на новое место. Только поесть приспособимся, как нас кому-то на подкрепление бросят. Мы туда, а они уже оттуда!

– Так вы немцев не видели?

– Ну почему же. Самолеты ихние, танки, мотоциклистов, а пару раз с натуральной пехотой повстречались.

– А с нею как?

– Видите, жив покуда.

– Сережа, вы все шутите! Но вы же от лейтенанта до полковника доросли.

– Ну, это в саперах. А сапер, он на войне первый каторжник. Знаете что, Марина? Давайте о чем-нибудь другом. Не люблю я про войну. Грязное и трудное это дело.

У пятиэтажного дома строительства тридцатых годов Марина остановилась: «Вот мы и пришли! Может зайдете?»

– Нет, пока мы на «Вы», так поздно заходить неудобно.

– Понятно. А на брудершафт сейчас пить, наверное, тоже поздновато?

– На брудершафт никогда не поздно. Было бы чего! – браво пошутил Сергей.

– «Чего» найдется.

Сергей посерьезнел: «Мариночка, большое спасибо за приглашение. Вы мне очень нравитесь. Боюсь только вас и ваших домашних в такое позднее время обеспокоить.»

– Первый раз вижу полковника – красну девицу. А из домашних у меня только кошка. Но она по ночам в гости ходит. Так что вы ее не обеспокоите.

Опыт общения с женщинами у Сергея был небогатый. Первый поцелуй на выпускном вечере. На преддипломной практике дежурство на подстанции с бывалой девицей помогло стать мужчиной, да еще развеселая сестричка во время пребывания в госпитале для выздоравливающих. Но здесь назревало что-то серьезное. Когда тебе за тридцать по паспорту и бог знает сколько по жизни (не зря же на войне год за три считали), то поневоле становишься осторожным. Но… взялся за гуж, не говори, что не дюж.