Владимир Бумаков - Горячий бетон Себежского укрепрайона. Документальная повесть

(Старинная деревня Скробово после войны не восстановилась. Из ее жителей до середины девяностых годов дожили всего два человека. Один из них и рассказал мне про бани и уход из деревни. Часть жителей вернулась в деревню только в августе 1941 года, спустя месяц после боя. Они и похоронили наших погибших в деревне и в окрестностях бойцов. Примечание автора)

Прибывший сюда в середине ночи Знотин уже почти спал на ходу, но как офицер-пограничник, должен был соблюсти требования устава пограничной службы и принять доклад старшего погранаряда, оставленного охранять единственную на этом участке дорогу. Из рапорта своего сержанта Знотин выяснил, что за истекшее время никто с латвийской стороны интереса к охраняемой дорожке не проявил, зато прибывшие со стороны деревни Дедино саперы уложили в саму дорогу и по ее краям с десяток противопехотных мин. Таким образом, незаметно этим путем теперь через границу противник не переберется.

Практически теряя сознание от одуряющей усталости, капитан прошел в крохотную комнатку канцелярии и в полуобмороке сняв сапоги, рухнул на обтянутый потертым дерматином диван. Все – теперь хоть танки пусть идут, Знотин будет воевать лёжа….

Есть у организма военного человека такая настройка, которая позволяет ему спать очень быстро, восстанавливая практически полностью утраченные силы до более-менее работоспособного состояния. Вот и Знотин, проспав пять бессознательных часов, резко пришел в себя, обулся и приведя в уставной порядок внешний вид, вышел из помещения. Было жарко. Солнце, разогнав плотную ночную облачность, делало пребывание на улице некомфортным.

Вдали, там, откуда ночью пришел со своими людьми капитан, гулким звоном бился об нагретое июльское небо звук артиллерийских разрывов. «Так, в Скробово уже бой. Что-то много взрывов. Неужто фрицы пушки подтянули?» – оценивал ситуацию Знотин.

– Сержант – капитан подозвал своего бойца – давно стрельба в Скробово?

– Да уже с полудня бьют пушки. Пару раз перерыв был, а потом опять взрывы.

– А почему меня не разбудили, как только там война пошла? – гневался Знотин на совершенно невиновного сержанта

– Так я будил вас, товарищ капитан! Только вы на меня смотрите и не просыпаетесь. Несколько раз я вас будил. Но все время – вот так…

– Ладно – уже мирно произнес Знотин – Может и не мог я проснуться. Смотри, я сейчас беру коня и еду к пулеметчикам, что в ДОТах перед Дедино сидят. Посмотрю, как к ним пристроиться можно. Эту нашу дорожку держать уже смысла нет, раз мин в нее понатыкали. Да и помещение кордона нам оборонять не для чего. Поэтому, отходим в Дедино, к ДОТам. В них можно хоть год воевать: стены крепкие, да и подходы все простреливаются. Собирай весь провиант, боеприпасы, оружие и веди людей к ДОТам. Я вас там встречу. Выполняй.

Капитан умчался в сторону Дедино, а пограничники на кордоне забегали, выполняя приказ начальника и спустя полчаса уже торопливо двигались через густой лиственный лес в указанном капитаном направлении. Все время, пока они собирались и шли к ДОТам, в районе Скробово беспрерывно стучало гулкое эхо снарядных разрывов.

Сидящие в укрытии у моста через Студенку саперы даже привстали, чтобы рассмотреть совершенно неожиданную для них картину. По дороге от Асеток, где недавно работал наш пулемет, к заминированному ими мосту совершенно спокойно двигалась легковая машина. Наши бойцы слегка ошалели от увиденного. «Откуда здесь машина? – удивленно произнес полноватый младший сержант, только что дремавший в тени под нависшей над ними сосной – Может это наши как-то из Латвии выбрались?

– Ага, а немцы тогда куда делись? Стрельба же только что была – разбил эти фантазии второй наш боец.

– Да хрен его знает. Но если это немцы – они что, совсем спятили? Или они думают, что нас здесь нет?

– Да может так и думают! Решили, что были здесь одни погранцы, которых они всех побили. А дальше – прямая дорога до Себежа.

– Ну, это хорошо, если фрицы так думают. Потому, что мы здесь есть!

Легковая машина, естественно, была немецкой. И ход мыслей вражеских офицеров, сидящих в ней, наши саперы полностью угадали. Подавив сопротивление пограничной заставы в Асетках, фашисты рано утром пошли зачищать территорию вокруг деревни и попали под пулеметный огонь старшины заставы, всю ночь просидевшего в ожидании своего последнего сражения. Немцы потеряли троих убитыми, троих ранеными и поднявшись на высотку, откуда стрелял старшина, нашли его мертвым. Старшина, расстреляв все патроны из пулемета, застрелился из своего револьвера. Скинув на мертвого старшину пулемет, немцы наскоро присыпали его песком с бруствера и вернулись в деревню доложить, что больше в округе русских войск нет.

С латвийской стороны в Асетки приехали офицеры штаба 418 полка 123 пехотной дивизии, которые подтвердили, что до самого Себежа здесь советских войск больше нет, а сам Себеж уже практически взят эсэсовцами из «Мертвой головы». Позиции второго батальона 422-го полка в Скробово немцы от Асеток видеть не могли – их скрывал широкий лесной массив на северном берегу Студенки. Разведывательная авиация люфтваффе здесь тоже не летала, сосредоточив свои усилия на направлении Острова и Опочки.

Считая дорогу на Себеж открытой, немецкие штабисты решили поехать сразу в сторону города, чтобы там соединиться со своими камрадами, наступающими со стороны Лудзы. К тому же, им было известно, что левофланговые соседи из 122-й пехотной дивизии успешно пробились через линию советских бетонных укреплений в районе Грошево и в данный момент должны двигаться по дороге от Селиваново на Филоново, что находилась на полпути между Дедино и Себежем.

Как уже сотни раз до этого подтверждала военная история, самонадеянность на войне равносильна самоубийству.

Итак, немецкие офицеры, усевшись в свой «Опель-кадет», покатили по добротной каменной дороге в сторону древнего Себежа. Доехав до деревянного моста через Студенку, они решили все-таки не рисковать и дождаться своих мотоциклистов сопровождения.

Пока мотоциклисты в Асетках собирались и заводили свои «Цюндапы», штабисты, остановив у моста машину, вышли на улицу и стали разглядывать окружающий пейзаж, бросая камушки в чистую воду Студенки и просто прохаживаясь возле своего «Опеля». В общем – радовались жизни.

Но, невидимой тенью их уже накрывало торопливо спешащее к ним возмездие. Будущее этих парней, разговаривающих на никому не нужном здесь языке, уместилось всего-то в десяти минутах.

Наши саперы внимательно следили за всеми перемещениями вражеских офицеров на противоположном берегу речки. А когда со стороны Асеток подъехали три мотоцикла с колясками, наши бойцы уже представляли, что они будут делать.