Александр Гусаров - Из варяг в греки. Исторический роман

Воислав задумался и спустя время произнес. – Решати мяне, токо и яго след проведати. – Он с высоты своего роста посмотрел на Смешка:

– Што кажишь сынку?

– Соглашуся, отче, – рассудительно ответил мальчик.

– На том и порешим, – подвел итог его словам Воислав.

Ярилко канул в сгустившейся темноте. С восточной стороны святилища окруженного неглубоким рвом в форме восьми лепестков на возвышенности пылал костер. Языки пламени взлетали кверху, озаряя близлежащие окрестности и отражаясь в текущих внизу черных водах Волхова. Посредине капища возвышалась высокая деревянная статуя с ликами Божьими на каждую сторону света. У ее подножия лежал большой и гладкий камень-жертвенник. Воислав с сыном и еще несколько человек, пришедшие позже них, подошли к нему и положили на отполированную поверхность принесенные дары: хлеб, овощи, мед.

Внезапно вспыхнули ещё семь костров по разным сторонам на каждом очерченном рвом лепестке. Сразу стало светлее, но темнота вокруг святилища сгустилась и почернела.

Из темноты появился высокого роста молодой волхв, он встал напротив статуи и воздел руки к небу:

– О-о! Боже! Слава Богам! Слава!

После его воззвания зазвучал твердый напевный голос старого волхва. Он стоял напротив собравшихся людей. И куда делась недавняя слабость в голосе – Ярилко заговорил нараспев:

Несколько минут все стояли молча и слушали прославления Богов. Каждый наедине со своими мыслями, вглядываясь в горевшие ярким пламенем костры. Но вот стихла песня волхва и медленно потухли семь костров за исключением восьмого, пламеневшего кровавыми отблесками на востоке и днём, и ночью. Люди поклонились низко статуе и стали медленно расходиться. Что им готовил новый день, трудно было предугадать. Воислав со Смешком неспешными шагами направились к своей избе.

Утром Смешок был возле дома Ярилко. Он взглянул на колоду с висевшим на ней выкованным знаком Коловрата и едва потянул на себя дверь, как на него откуда-то из глубины темного пространства коридора сразу же повеяло запахом душистых трав. Тут же на порог вышел сын волхва Лад.

– Здраве тябе и радости жИви! – улыбнулся ему стройный худощавый юноша.

– Здраве буде! – успел ответить Смешок.

Лад, поздоровавшись с мальчиком, взял его за руку и повел к Святилищу. Ярилко уже был там. Он оглянулся на ребят, подбросил в горящий с восточной стороны костер толстых сучьев и сухой травы и подошел к возвышавшейся посередине капища статуе. Смешок и Лад сели неподалеку от входа на камни, нагретыми лучами солнца и покрытыми сверху толстыми овечьими шкурами. Ярилко, проговорив нараспев прославляющую Богов молитву и что-то прошептав большому теплому солнышку, обернулся к ним.

– Здраве буде!

– Здраве буде, отче! – дружно ответили они.

– Будем с вами отроки вучиться чтить Богов наших, як Велес вучил праотцев наших землю пахать и призывать матерь – Славу, штобы итить стезей Прави, не сходить с няе и не быть не када нахлебниками. А быти як и праотцы наши славянами-русами, кои Богам славу поють и потому суть славяне, – сказал Ярилко. Слова он произносил чуть нараспев как молитву.

Волхв замолчал и через минуту негромким голосом произнес:

– Лад ужо многая ведаить, но и яму не лишне буде ишо послухати, што я тябе, чадо, поведаю, – он улыбнулся Смешку. – Начну с таго словеса, что Бог наш един и множествен и во множестве ликов нам даетьси Правь. Через образы – ветер, дождь, гром – многия знаковы Высший являет нам сваю волю, то и буде Явь, а Правь и Навь тоже недалече. Самое звездное небо, на кое глядим нощами, кады особливо оно чистое и безоблачное, а и кады с облаками – то бути Правь. Явь, Навь и Правь – сути жития и лики Божии. Явь есмь мир явленный, што мы зрим вокруг и течеть она по Прави и творити жисти наши. Навь исть мир духовный, посля смертный мир пращуров наших, што светють нам из Ирия-рая и мир Богов наших тама в Нави. До таго она исть и, посля таго она исть и идеть по Коло-кругу усе.

– Явь и Навь и Правь – Триглав нада всем. Большой Триглав ишо исть Сварог, Перун и Святовит. Сварог – явленный созидатель земли нашей. Давший нам плуг штобы почву возделывать, меч штобы защищать яе, и чашу штобы напитки священны пити. Святовит свет значыц, а Перун – Боже грома и молнии и воинов Боже.

– Род ишо исть, той суть Бытия, породивший и рождающий усе – и Явь и Навь. Разделяить сущее от несущего, Правду от Кривды и ведеть нас по пути Прави.

– Велес славны Боже тожа у нас имеется – брат Сварога и сын Рода, в путь по коловращению все отправивший. Нощь шоб день сменяла, хлад жар менял, отче сына, вдох выдох, кручину на радость. Таму воплотивши оный в Свароге, Сварог в Перуне, Перун в Дажьбоге, Дажьбог в Коляде. Велес пляски и песни созидат. За зверями приглядае и скотиной домашней. Два лика имае – один обернутый к Прави, а другий к Нави. На Пределе властвует и за воротами сваими следить, када токо душа начнеть из Нави в Явь переходить или обратно. Душа человече када той умираит подымаитси часом по лунному лучу. Ось тама за речкою Смородиною, коя Явь от Нави отделяить он и встречаить у ворот на Калиновом мосту и провожаить в иной мир. Чистые души отражаются от Луны и идуть тады по солнечну лучу к обители Божьей. А те што остались с Велесом, очищаються.

– Повсюду Явь стремиться поменять усе кругом, а Навь хочити оставить усе як исть. Борються они друг с другом, Правь рождая. Таки меняетси по коло смерть на жизнь, токо смерть для сябе не найдете, токо зрить яе в кружении будете, ибо жисть усе исть. Любовь суть Божия, што до света и огня, и што и свет, и огонь. Усе идеть Посолонь по кругу, по солнцу. Есть таки жа Осолонь – противу солнцу в обитель Чернобога и Дасуни.

Ярилко замолчал, оглядел внимательно слушавшего Лада, особенно Смешка, смотревшего на него широко открытыми ясными глазами, и продолжил:

«Кое чаго може вы покуль дити не осмыслете, повторяти будем и речь держати не раз об том. Часами до усяго дойдете. Расскажу-ка я вам чада маи ишо стАрину одну. Як Дажьбог – сын Перуна многа думавши о сябе и о силе сваей, поплатился за то. Напал он в стары времена на Златогорку, коя с темными силами сражаиться, покуль в холода сильны сама в Марену не превратитси. Она спамши в ен раз была, он и задумал совладать с ею. Она проснулась, да и подняла Дажьбога уместе с канем, и положила в ларчик, а ларчик заперла ключиком, а той запрятала в карман. И запамятовала, а як припомнила, достала Дажьбога из ларца и требовати начати: