Рита Эллис - Порочная невинность

– К слову о настоятельнице. Вчера она хотела наказать вас. Мне с трудом удалось умиловать её. Она очень строга с вами. Почему?

– Мужчины могут покуситься на честь девушки, даже давшей обет.

– На меня намекаете? – усмехнувшись, догадался Лайон.

– Нет, не конкретно на вас, – загадочно улыбнулась Аделаида, – но не исключаю этой возможности.

– И вы правы, – с хитрым блеском в глазах ответил Лайон, – только я не заметил здесь ни одного лица, кроме вашего.

Аделаида испуганно отступила на шаг, но беззаботным тоном ответила:

– Что вы, милорд, лица есть у нас всех. Боюсь, вам нужен лекарь.

– А вы покажите к нему дорогу? – продолжал наступать Лайон, пока Аделаида не вжалась в стену.

– Путь не близок, – стараясь не терять самообладания, ответила она.

Этот взгляд, голос, исходившая сила притягивали, окружали, ввергали Аделаиду в пучину сладостных грёз. Никогда прежде она не мечтала ощутить вкус губ мужчины, почувствовать силу рук, прижаться всем телом к нему. И было страшно от того, что ей трудно контролировать свои мысли, когда Лайон так близко.

– Милорд, не могли бы вы рассказать, как добраться до вашего лагеря? Завтрак для ваших доблестных рыцарей уже готов, – внезапно рядом с ними оказалась Виола.

Лайон, осознав, что своей импульсивностью он напугал девушку, отошёл назад, смотря на неё с раскаянием. Аделаида не могла отвести взгляд от его глаз до тех пор, пока Лайон не повернулся к Виоле:

– Завтрак уже погружён?

– Да, милорд, всё готово.

– Тогда я сам отвезу. Благодарю вас.

Виола поняла, что граф безмолвно попросил её уйти. Аделаида старалась знаками дать подруге понять, чтобы она не покидала её. Но Виола ни разу не взглянула на Аделаиду, а в её глазах горел странный блеск.

Поклонившись графу, она ушла.

Оставшись вновь наедине с Аделаидой, Лайон мягко, стараясь не испугать Аделаиду, взял её руку в свою и поцеловал.

– Прошу прощения за моё поведение, – негромко сказал он, – я уеду через три дня, – резко развернувшись, он стремительно ушёл.

Произошедшая ситуация напомнила Аделаиде событие из её прошлого, после которого её жизнь пошла под откос. Но между прошлым и настоящим была бесконечная разница – тогда она не хотела этого, испытывала отвращение и страх, а сейчас желала. Желала так, как ничего прежде.

К вечеру келарша выздоровела и с того момента сама стала обслуживать Лайона наравне с настоятельницей. Аделаида снова заняла своё прежнее положение: не имела права говорить с гостем, смотреть на него и, тем более, оставаться с ним наедине. Ей казалось, что её сердце, прежде заточенное в темницу по вине Лайона, высвободилось, лишилось порочных стремлений, и вновь устремилось к божественному свету. Но это только показалось.

Утром следующего дня Аделаида поняла, что всей душой желает увидеть Лайона. Если бы он хотя бы посещал мессы! Читая религиозные писания, Аделаида не могла разобрать ни слова, полностью погруженная в мысли о мужчине с нечистой репутацией.

Большую боль причинила Виола, намеревавшаяся узнать у подруги, что произошло прошлым утром.

– Ничего особенного, – отмахнулась Аделаида, яростно натирая пол, – он лишь подтвердил своим поведением твои слова.

– Так он приставал к тебе?

– Нет, не совсем. Он не сделал ничего запретного, – решила оправдать Лайона Аделаида, – это я во всём виновата. Что позволила нам оказаться вдвоём в этом саду.

Виола недоверчиво посмотрела на Аделаиду, но в ответ сказала лишь одно:

– Не перестарайся, иначе протрёшь в полу дыру.

Аделаида сделала вид, что не услышала намёка на её нарушенное душевное равновесие.

Перед сном она решила протереть порог монастыря. Закончив с этим, она вернулась в келью и обнаружила на подушке своей кровати алую розу. Испугавшись, что её увидят монахини, Аделаида спрятала розу под одеяло. А, забравшись в кровать, прижала цветок к сердцу, радуясь подарку от Лайона. Этой ночью даже грубая ткань робы и воспоминания о приятных сорочках из дорогих тканей, в которых она спала раньше, не портили настроение.

***

Утром Аделаиду разбудил требовательный голос настоятельницы:

– Даю пять минут на сборы. И немедленно ко мне.

Интонация, которой были сказаны эти слова, взгляд, который сверлил Аделаиду, не означал ничего хорошего.

С тяжёлой душой девушка оделась и пошла в комнату к настоятельнице.

– Закрой за собой дверь. Не хочу, чтобы кто-то ещё узнал о твоём позоре.

Лоб покрылся испариной, руки заледенели, но, сохранив спокойное выражение лица, непринуждённым голосом, Аделаида ответила:

– Простите, но я вас не понимаю.

– Не понимает, не понимает она! Виола мне всё рассказала! Как в день приезда Лайона ты была не похожа на себя, как потом она обнаружила вас в саду. И я помню, как ты позволила ему держать себя за руку!

– Я лишь была приветлива и любезна с гостем. Виоле что-то непристойное могло просто показаться.

Какое-то время настоятельница молчала и, наконец, сказала:

– Если бы ты, Ада, созналась, что у тебя были грешные мысли и недопустимые действия, я бы простила тебя, – настоятельница замолчала опять, – но ты соврала, нарушив две клятве… Как ты можешь объяснить это?

Аделаида в ужасе пошатнулась, когда в руке у настоятельницы оказалась роза, которую прошлой ночью она прижимала к сердцу.

– Ну же, я жду объяснений.

Аделаида хранила молчание. Настоятельница ходила вперёд-назад, что-то нашёптывая себе под нос. Эти минуты казались девушке настоящей пыткой. Она знала, что теперь, в лучшем случае, понесёт суровое наказание. И зачем же этот граф приехал!

Наконец, настоятельница стала говорить:

– Я всё поняла. Меня удивляло, почему милорд так беспокоился и заступался за тебя. Да, всё поняла. Через день он собирался уехать. Пока он здесь, остальные послушницы ничего не узнают. Я дарю тебе один день на раскаяние и обращение к небесам с просьбой помиловать тебя. Но потом, когда приедет капеллан, ты предстанешь перед нашим судом. И путём голосования мы решим, что с тобой делать. Ложь, стремление к прелюбодеянию… Ты будешь изгнана из монастыря, если тебя не пощадят. А теперь ступай. И весь день проведи за чтением и молитвами.

Настоятельница кинула розу в камин.

Аделаида быстро вышла. В келье никого не было, и девушка бросилась на кровать, предавшись горьким слезам.

Снова её жизнь сломал мужчина. Вновь она теряет всё, что имела. Как сейчас она ненавидела Лайона за его приезд, за вольность. Как презирала себя за то, что позволила ему это. И если суд решит изгнать её, Аделаида пропадёт. Ей некуда идти. Некому ей помочь.

От слёз уже болела голова, щипали глаза, но она не могла успокоиться. В мыслях так и звучали слова настоятельницы. И больнее всего было от того, что предала та, от кого меньше всего это ожидалось. Как могла Виола так поступить?!