Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. III. Татары, которые монголы

Тесные контакты с соседями-степняками никогда не прерывались. В поисках пышных мехов далеко на полуночное солнце забирались арабские, персидские и уйгурские торговцы. Так как лесовики денег не знали, то этим купцам порой приходилось нелегко, для обмена на меха пушных зверей они перегоняли тысячи баранов в северные леса.

Степняки взамен отдавали свой войлок, шерсть и продукты. Племена лесных охотников даже стали специализироваться в охоте на различных зверей: булгачин – «соболевщики» и керемучин – «белковщики».

От этой взаимовыгодной торговли происходило разделение родов по достатку. У более богатых сородичей появились лошади, удобная шерстяная и даже шелковая одежда, их скудный рацион разнообразили просяные и пшеничные лепешки…

Собирая деревянный каркас, Хорилартай-Мерген напевал себе под нос незамысловатую песенку про «Голубую юрту», неизвестно откуда пришедшую к ним из глубины веков. Порой и местами заменял слова:

Отошел в сторону, с любовью осмотрел творение своих рук. Каждая жердочка, ровная и прямая, тщательно подобрана им самим. Охочие до работы руки принялись за дело. Вновь полились слова радостной песни:

Стоявшая в двух-трех шагах от него молодая женщина застенчиво прикрыла глаза рукой, смущенная столь откровенным сравнением, прячась от лукавого мужского взгляда, направленного на нее.

Подхватив мотив, Суара нежно пропела:

Знала она, не нужны ей каменные дворцы, высокие потолки, лишь бы ее любимый муж был рядом. Давно уже она привыкла к вольной жизни посреди урманов, рядом с весело журчащими ручейками, с причудливо извивающейся речушкой. Ничего другого ей не надо…

Млея под ее взглядом, охотник продолжил:

Укоряя, женщина прижала пальчик к мужним губам:

Женский голос замер, и Хорилартай потянул сам:

В его сильный и густой голос незаметно вплелась нежная трель:

В памяти ее еще остался первый год, проведенный в таком шалаше. Трудно ей пришлось, пока она ко всему не привыкла. Спасало только то, что рядом она постоянно ощущала теплое и сильное плечо мужа. А вместе с ним ей все казалось нипочем…

Крепко прижимая к себе гибкое тело жены, охотник гордо допел:

Прикрыв глаза, Суара отдалась мечтам, в которых она явственно видела, как их потомок повергнет в прах цзиньские государства…

Их шаман по секрету сообщил ей о том, что у него было видение. Страшная гроза пронеслась по всей их земле. Бури и ураганы. И в озарении блеска ослепительных вспышек молний он видел человека, который потрясет и завоюет всю Вселенную. Тогда она непонимающе пожала плечами, спросила о том, какое она сама имеет отношение ко всему виденному шаманом. А тот, усмехаясь, пророчил, что ее дочь станет прародительницей великого народа. Их дочь, Алан-Гоа…

Дотошный векиль выставил точные весы и бросил на чашу весов золотое украшение, принесенное мастером бронзовых дел Булатом. Но перед этим он долго любовался искусно выполненной работой и сам даже не скрывал своего восхищения.

На этот раз мастер, творец прекрасного, которому были подвластны и серебро, и золото, не говоря уже о бронзе, превзошел самого себя.

Заказанные ему любимой племянницей булгарского эмира височные подвески вышли на славу.

– Ничего ты не украл? – верный слуга повелителя подозрительно посмотрел на мастера. – Смотри у меня! – стращал он.

Сам, готовый прибрать к своим рукам все, что только плохо лежит, он также думал и про всех других людей, мерил их честность по себе.

– Как сие можно, уважаемый! – с почтительным поклоном ответил Булат, со всей тщательностью укрывая и пряча глубже ироническую усмешку. – Прими остаток…

– Положи на весы!

Небольшой довесок благородного металла опустился на тщательно отполированную чашу рядом с готовым украшением.

Заглянув в дэфтяр, векиль отсчитал и кинул на противоположную чашу столько золотых монет, сколько выдал их для выполнения заказа.

Прищурив глаз, хранитель сокровищ дворца бдительно наблюдал за тем, как колебалась стрелка, совершая замедляющиеся движения из одной стороны в другую, словно строгий судья, никак не решающийся принять окончательное решение: казнить или помиловать.

Наконец, вестница судьбы остановилась, замерев где-то на середине, свидетельствуя о том, что грузы с обеих сторон примерно равны, и вот мастер с облегчением вздохнул.

– А не подмешал ли ты к золоту серебро? – тяжелый недоверчивый взгляд острым буром дырявил грудь кузнеца.

– Как можно, уважаемый? – Булат непонимающе развел руками.

Он прекрасно понимал, что проверить свою догадку, будь она сущей правдой, векиль все равно бы никогда не смог, но его честь мастера не допускала даже самой такой мысли. Как он мог обмануть Принцессу, заботой которой дела у всей их большой семьи быстро пошли в гору.

– Гляди ты у меня, мастер, узнаю, – смотритель дворца погрозил крючковатым пальцем, – не избежать тебе плетей и темного зиндана…

– О, Аллах, избавь нас от этакой участи…

В смутной надежде выглянув в окошко, Гюль, наконец-то, к своей огромной радости заметила, как в дальнем углу двора с независимым видом неспешно прогуливался парнишка, от одного лишь взгляда на которого девическое сердечко пускалось в пляс. Оглянув придирчивым взглядом спальню и найдя все в полном порядке, она выскользнула за дверь и быстрыми семенящими шажками заспешила к выходу.