Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. III. Татары, которые монголы

– Ты, – вздох безысходности вырвался из ее груди, – кидаешь меня в жертву, отдаешь на заклание, как жертвенного барашка?

– Моя дорогая сестра, ты должна понимать, что твое положение обязывает тебя думать, прежде всего, о нашем государстве.

– Государство! – ее полные недоумения глаза прошлись по комнате. – Что оное такое? Скажи мне…

– Государство – это мы все.

Девичьи глазки изумленно расширились, они недоуменно моргнули. Суюм непонимающе воскликнула:

– Ты владыка и повелитель. Тебе принадлежат все права.

– Дорогая Суюм, жизнь наша сложна и противоречива, однако в ней всегда прав именно тот, у кого сила, а не тот, у кого на оное есть полученные по рождению права, но, увы, у кого в руках нет силы для того, чтобы всеми этими правами обладать…

Суюм вздохнула. Как все это тяжело и крайне непросто понять. Лучше бы ей родиться в семье простого пастуха. Сейчас бегала бы она свободно по лугам, встречалась бы со своим любимым…

Брат повернул к себе ее расстроенное лицо с навернувшимися на глазках прозрачными слезинками.

– Ты, должно быть, моя дорогая Суюм, все еще дуешься на меня, думая: почему именно ты должна оное сделать, смириться перед волей брата и выйти замуж за нелюбимого человека? Зачем мы все должны уступить Махмед-беку, принеся тебя в жертву? Но такова наша жизнь: мир держится на острие меча и тонком жале стрелы. Каждый ищет богатства не на своей земле, а зарится на чужое. Пусть хотя бы тысячу раз прав тот, кто защищает свое поле, потому что он от зари и до зари ходит за ним, обильно поливает своим потом и слезами, но все равно урожай соберет тот, у кого в крепких руках послушные его воле войско и сила. Сила, она все решает…

Как бы отважны они ни были, все равно в одиночку никто свою волю не убережет. Именно свобода и станет причиной их неминуемой гибели. И лишь свобода под могучей властью владыки и повелителя, данная им из его крепких рук, оградит их от грядущего разорения.

В мире и дружбе племена и роды наши обретут новую силу, и державе нашей прибавится неисчислимого могущества…

И путь тогда кто-нибудь да посмеет пойти против единой державы! Моя любимая сестра, ты постарайся укреплять свой дух мыслью о том, что на берегах наших рек каждый должен быть связан единой волей, огляди наш мир не только из окна своей комнаты.

Посмотри шире, увидь, как навсегда соединяют свои воды Итиль и Чулман-су, где перекрестье не только двух могучих рек, но и сплетение навек жизней и судеб наших родов и племен. Вслушайся в природу, посмотри, как разумно устроен весь наш мир! Тысячи рек, речушек и родников, у истока которые легко переступит и курица, текут и изо всех сил стремятся прибавить силу одной великой реки! Следуя врозь, они никогда не достигнут большой воды, высохнут по пути. А влившись в Итиль, они отдали ему свою силу и взамен взяли себе его силу. Поэтому и нет в мире иной другой реки, которая могла бы сравниться с ним!

Все, кто обитает по берегам наших рек, все должны встать рядом, обрести такую же мощь и силу. Ты, моя дорогая и любимая сестра, должна обратить силу рода Сувар не против нас, а поставить ее рядом с нами, размышляй не только о себе, переживай о других, оглядывая мир, беспокойся не о малом и суетном – ты размышляй и думай о великом…

– Я поняла тебя, – слезы текли по ее щекам, – мой царственный брат. Я выполню твою волю…

После пышной свадьбы Махмед-бек увез красавицу жену в Сувар. Сестра эмира смирилась со своей участью, родила ребенка, но дитя ее долго не прожило, тихо угасло…

Довольно мужественно встретила Суюм сокрушительное известие про скорую свадьбу любимого ею человека с плененной русинкой.

О том, что ее муж скончался по дороге и его тело везут в колоде с медом, она уже знала. Удары следовали один за другим. Один другого сокрушительнее. Но больнее всего ударила по сердцу измена.

Она же ради Ахмеда рисковала всем, что у нее есть, носит под своим сердцем, возможно, его ребенка, а он, он…

Сквозь полуопущенные ресницы Суюм рассеянно наблюдала за тем, как ее брат объясняет ее детям, из чего и как складывается могучая держава, а у самой перед глазами, как живая, встала другая история, та, что недавно поведал им всем их гость, почтенный странник Хаджи Хасан, о зарождении дотоле никому неведомого народа…

Тихое счастье прочно поселилось в новой юрте охотника Хорилартая. Но так уж устроено на грешной земле, что если где-то счастья вдруг прибывает, то в другом месте его непременно становится на столько же меньше.

Видно, совершенно позабытой мужем Шунчэ никак не давало покоя ее положение отвергнутой и всеми забытой. За годы, прошедшие с появления в племени хори-туматов Суары, она еще больше обрюзгла, превратилась в невыносимо брюзгливую, жутко вздорную и злобную женщину, от которой отворачивались, старались не связываться с нею.

Со временем все позабыли о ней. Но, на беду, она была дочерью человека, который после смерти их прежнего вождя с помощью подлых интриг и грязных наговоров вдруг стал во главе племени, оттеснив в сторону всех остальных прямых претендентов.

Внезапно вознесшийся на самую вершину родовой власти Шунтай, с его точки зрения, вполне справедливо посчитал, что ни он сам в его положении, ни его дочь никак не заслуживают того пренебрежения, с коим к его чаду относился ее муж Хорилартай.

– Он плохо кормит меня, – неопрятно одетая женщина грязными пальцами размазывала по лицу злые слезы, и вождь племени, глядя на нее, брезгливо поморщился, что вышло у него неосознанно, помимо его воли, настолько неприглядное зрелище представляла собой его дочь.

Конечно, как разумно думалось ему, во многом его дщерь виновата сама. Если бы она все время внимательно и тщательно следила за собой, старалась, то мужчина не отвернулся бы в сторону. Всему виной, должно быть, плохая наследственность.

Ее мать была точно такой же. Она же ничему не научила свою дочь, в детстве потакала во всем, ничего не заставляла делать, избаловала.

Если бы еще уродилась писаной красавицей. А то пришлось сбыть ее с рук, отдать замуж за первого попавшегося на глаза простого охотника, который не смог отказаться от, по их понятиям, выгодного посула.

Хорилартаю позарез требовалась жена, а денег у него отродясь не водилось. Вот они и ударили по рукам. А тут еще оказалось, что Шунчэ вдобавок ко всем ее природным недостаткам к тому же бесплодна.

Поначалу он грешил на охотника, но когда тот от второй жены стал получать вполне здоровый приплод, причина прояснилась…

С другой стороны, Хорилартай обязан был по их законам и древним обычаям содержать своих жен. Правда, охотник все же как-то пытался вернуть ему, Шунтаю, дочь назад, но он смог отговорить Мергена от этого шага, чтобы по племени не пошли всякие ненужные разговоры.