Григорий Киселев - Пионеры воздушных конвоев. Малоизвестные страницы войны

И он не ошибся. Двухмоторный транспортник, коснувшись колесами взлетно-посадочной полосы, пробежал по ней, завернул на рулежку и, выполняя указания дежурного по стоянке самолетов, флажками указывавшего, где надо остановиться, замер на месте.

Двигатели замолкли, и, хотя винты продолжали крутиться по инерции, наступила тишина. Пассажиры суетливо стали собирать вещи, готовясь к выходу. Из кабины пилотов вышел командир корабля и, вежливо выслушав благодарность за полет, сказал:

– Мы приземлились на аэродроме в подмосковном городе Люберцы. За вами прибыл автобус, который доставит вас к месту назначения. Наша миссия на этом окончена, до свидания, желаю всем удачи, а пилотам счастливых взлетов и мягких посадок.

Спустившись вслед за экипажем по приставленной к входному люку стремянке, они увидели стоявший несколько в стороне автобус, от которого по направлению к ним быстрым шагом шел подполковник в авиационной форме с папкой в руках. Он подошел к группе пассажиров. Поздоровался с каждым за руку и представился:

– Инспектор Управления кадров ВВС подполковник Истомин. С благополучным прибытием вас на родную землю. Мне поручено встретить вас и доставить в Главный штаб ВВС. Ждем вас со вчерашнего вечера, поэтому времени на раскачку нет. Прошу без особых промедлений всех в автобус.

После того как все разместились в автобусе, подполковник открыл папку, заглянул в какие-то листочки и сделал перекличку, называя каждого по фамилии. Уточнив списки, он захлопнул папку и сказал:

– Все правильно, все на месте. Поехали, Митрофаныч, – обратился он к пожилому красноармейцу, сидевшему за рулем.

И автобус запылил по аэродрому.

– Товарищ подполковник, а куда мы едем? – поинтересовался неугомонный Гамов.

– Могу сказать одно – в Управление кадров Военно-воздушных сил Красной армии, остальное узнаете на месте.

– Хорошо, что не в особый отдел, – на ухо Лене сказал Гамов, разместившийся в автобусе рядом с ней.

Девушка ответила:

– Если бы по-другому, за нами приехала бы другая машина, другого цвета, с другими окнами.

Гамов лишь молча согласился. Доехали сравнительно быстро, без происшествий. В бюро пропусков Главного штаба ВВС им выдали уже готовые пропуска, и они всей группой двинулись за подполковником Истоминым, уверенно шагавшим впереди.

Все они были здесь впервые и поэтому, проходя по коридорам, с интересом и некоторым благоговением рассматривали на ходу окружающую обстановку. Шли они по красной ковровой дорожке, покрывавшей дубовый паркет по всей длине коридора. Справа и слева кое-где в простенках между высокими дубовыми дверьми с массивными бронзовыми ручками висели различные картины военной тематики, в которых явно преобладали авиационные мотивы.

Истомин остановился у одной из дверей. Табличка голубого цвета, висевшая на высоте глаз, извещала: «Приемная». Он открыл ее и, указывая на стулья, стоявшие вдоль стен, любезно сказал:

– Заходите, товарищи, присаживайтесь. Сейчас доложу командиру, вас пригласят, – и, постучав в дверь, находившуюся в приемной слева, скрылся за ней.

Сидевший за столом полковник, правый рукав которого венчала красная повязка с надписью «Дежурный по Управлению», с интересом глядел на вошедших. Они неуверенно вошли в приемную и, несколько задержавшись в дверях, подталкивая друг друга, смущенно проходили вперед, занимали места на стульях в ожидании приглашения. Исподтишка каждый из них изучал окружающую обстановку.

Комната, в которую они попали, представляла собой типичную приемную, ничего особенного, основной и главной деталью интерьера был массивный стол дежурного. На столе слева стояла такая же массивная настольная лампа с основанием из серого мрамора, на котором выделялась белая кнопка выключателя. Зеленый абажур на ажурном металлическом каркасе делал лампу по-особому величественной и внушительной.

Середину стола занимал чернильный прибор с двумя чернильницами. В стаканчиках, стоящих рядом, находились: в одном – остро отточенные цветные карандаши, в другом – перьевые ручки. Здесь же на подставке стояла небольшая деревянная модель истребителя «И-16» с красными звездами на крыльях. Непосредственно перед дежурным лежала рабочая тетрадь, в которую он, судя по всему, записывал все, что касалось его дежурства.

За спиной дежурного находилось окно, прикрытое белой шелковой французской шторой, волны которой своим видом очень напоминали морские. Справа сверху донизу висел шнур, потянув за который можно поднимать или опускать штору.

По верхнему краю окна располагалась черная труба светомаскировки, которая, по всей вероятности, закрывала окно в темное время суток. По бокам окна висели тяжелые шторы бежевого цвета, перетянутые в нижней половине шнурами с массивными кистями на концах.

Весь правый угол приемной занимал мощный несгораемый шкаф. Вдоль стен располагались стулья для посетителей. Слева от входной двери стояла вешалка, на которой висела офицерская плащ-накидка, по всей вероятности, принадлежавшая дежурному. В правом углу разместились часы.

Эти часы заслуживали особого внимания. Деревянный корпус цвета мореного дуба высотой около двух метров был украшен искусной резьбой, часы являли собой произведение искусства. Резные оконца на корпусе подчеркивали наличие у них сложного механизма. За верхним круглым окношком четко вырисовывался циферблат, по римским цифрам которого прыгала тонкая секундная стрелка. Минутная и часовая стрелки, украшенные ажурной вязью, двигались неторопливо и незаметно. За двумя параллельными стеклами, расположенными ниже, лениво раскачивался маятник, золотое блюдце которого показывалось то в одном, то в другом окне. За маятником просматривались звуковые стержни, способные издавать звук при ударе по ним в определенное время молоточками.

Вся обстановка, атмосфера, царившая здесь, показывали высокий уровень этого учреждения. Люди, впервые попавшие сюда, чувствовали себя придавленными существами, чьи судьбы решались в этих кабинетах.

– Никогда не думал, что придется побывать в этих стенах, – сказал, смущенно кашлянув, Кисельников.

– Вы не одиноки, Борис Васильевич, – тихо проговорил молодой штурман Николай Решетов.

В это время неожиданно для всех раздался мелодичный, довольно громкий звон, от которого все вздрогнули, а потом – улыбнулись. Это часы возвестили о том, что прошли очередные четверть часа.

Открылась дверь кабинета, появившийся на пороге подполковник Истомин пригласил всех войти. В большом и несколько продолговатом кабинете у дальней стены стоял массивный дубовый стол, из-за которого навстречу вошедшим поднялся генерал. На его уставшем лице выделялись живые, но красноватые от недосыпания глаза. Он предложил всем сесть за другой стол, стоявший пообочь. Когда все расселись, генерал сказал: