Марк Перовский - Свинцовые облака

– Роберт, – начал оппонент, – я не хочу убивать этих людей и уж тем более не хочу брать на себя такую ответственность. – он бросил на меня странный взгляд и вновь вернулся к Роберту. – Даже если у нас нет шансов при любых обстоятельствах, то тогда наверное лучше умереть где-нибудь по дороге, а не задыхаясь во время бури. Или я не прав?

– Конечно, не прав! – сказал Роберт. – Зачем тогда уходить, если по твоим словам мы всё равно умрём, при любом раскладе?

Эти слова эхом отдались в гостевой комнате и потонули в полумраке коридоров. Свет был выключен, за окном на посеревшим небе собирались ещё более тёмные тучи. Поднялся холодный ветер, треплющий невысокие деревья, стоявшие прямо вдоль фасада нашего общежития.

Я посмотрел на Клару. Она выглядела взволнованной. Похоже, эти двое заставили её занервничать, особенно слыша такие слова.

– Нужно хотя бы попытаться. А ты просто хочешь принять свою смерть, – Герберт отъехал назад и повернулся к окну. – Ветер крепчает. Это знаки. Каждый день ведь собирается буря. Ты не хочешь этого замечать, Роберт, тебе плевать на это. Ты хочешь ни о чём не заботиться и делаешь всем только хуже.

– Эти бури не имеют отношения к тому, что и так пройдёт мимо, – буркнул Роберт.

– Слишком уж волнительно ты это говоришь. Ты тоже боишься, и это нормально. Зачем отрицать очевидное?

– Хватит, – серьёзно сказал Робби. – Когда ты уйдёшь вместе с теми, кто захочет следовать за тобой, я посмеюсь над вами. Но когда вы приползёте в город измождённые, я ничего делать не буду. Вы сами выбрали этот путь.

– Мы не придём обратно. Мы дойдём до большого города и будем жить как нормальные люди. А ты будешь сидеть здесь и завидовать, как ты обычно и делаешь.

Герберт отвернулся от окна и быстро выехал из гостевой комнаты, оставив нас втроём неловко молчать. Я стал свидетелем нарастающего конфликта, но понимал, что ничего не могу сделать, что каждая сторона права по-своему. Принимать участие в этом хаосе мне не хотелось, да и никому бы не хотелось. Двое кричащих друг на друга стариков решают судьбу умирающего городка на отшибе мира. А что можем сделать мы, те, кто не знает, что делать? Что бы нам ни пришлось выбрать, это наверняка окончится плохо для всех, потому что хаос, бушующий в людях, даст о себе знать. Трещина, через которую выльется жёлчь дикой злобы и жажды разрушений, сотрёт грань между человеком и животным, и тогда нас уже ничто не спасёт. Мы убьём себя сами. Не буря. Не эпидемии. Мы станем убийцами себе подобных.

От осознания безысходности ситуации мне в голову начинали лезть самые страшные мысли. Огромная буря, которая в силах стереть нас с лица земли и развеять прах по ветру, приближалась. С каждым днём становится всё тяжелее просыпаться по утрам, перебарывая нарастающий естественный, животный страх смерти. Видя, как безмятежно встаёт солнце по утрам, как медленно плывут по небу свинцовые облака, становится жутко, и всё тело сжимается изнутри, когда понимаешь, что совсем скоро от всего этого безмятежно настоящего останется только тёмное будущее.

Герберт был прав. Все мы боимся, и это нормально. Только нельзя позволять страху брать над разумом верх.

– А что ты скажешь, а, Генри? – Роберт вопросительно смотрел на меня. – Что бы ты сделал?

– Я ничего не решаю, – я сел на твёрдый диван. – Мы ничего не решаем, Роберт. Как ты можешь брать на себя такую ответственность?

– И ты туда же! – воскликнул он. – Ты тоже веришь в эти бредни про бурю?

– Хотелось бы не верить, как и тебе.

– Но ты веришь.

– Лучше хотя бы попытаться сохранить жизнь себе и другим, а не просто сидеть и ждать своей смерти.

– А ты, Клара? Что скажешь?

Женщина на мгновение растерялась, словно ушла в забытье и только хрипловатый голос Роберта смог вывести её из некоего транса. Она встрепенулась, и взгляд вновь обрёл осознанность. Посмотрев на мужчину, Клара прошептала:

– Я не хочу так. Не хочу решать за всех людей, но… мне кажется, Герберт прав. И Генри тоже. Неужели тебе хочется просто сидеть сложа руки? Мне нет.

– Все против меня! Вы с ним сговорились, да? – возмутился Роберт. – Или он вас подкупил и теперь вы обязаны выбирать его сторону?

– Что за вздор! – сказал я повышенным тоном. – Просто прими факт того, что все мы в опасности, и тебе станет легче.

– Нет уж, спасибо, – сухо ответил Роберт и посмотрел в окно. Увидев приближающуюся грозу, он нахмурится. – А эта гроза… они у нас часто бывают. Так что никакие это не знаки.

Роберт встал и вышел из комнаты. Мы с Кларой переглянулись, и на её лице я увидел снисходительную улыбку. Я улыбнулся в ответ.

– Думаешь, это во что-нибудь выльется? Ну, их спор, – женщина присела рядом со мной.

– Они оба не имеют достаточно власти, чтобы вести за собой людей. К тому же, у нас нет достоверной информации. Зачем нагнетать?

– Надеюсь, буря всё-таки пройдёт мимо. Не хочется мне умирать.

– Умирать никому не хочется. Но все поют за смерть, хоть и не видели её истинного лица.

– А ты видел?

Я ответил спустя пару секунд. Тяжёлое молчание накрыло нас непроницаемым куполом.

– Да.

– Не хочешь поехать со мной за водой? – Майкл стоял на обочине дороги и, держа в руке тряпку, протирал свою и без того грязную машину – дешёвый пикап, на крыльях которого собралась многолетняя ржавчина, а сиденья оказались разорваны и из них торчали мягкие внутренности, словно бы умирая в агонии. Я шёл мимо по старой улице, где стояли ветхие дома ещё живых жителей нашего города. Улица пустовала – в такую погоду на улицу выходить не хотелось никому. Мне тоже.

– Взгляни на небо, Майкл, – я ткнул пальцем в серое полотно над нами. – Что ты видишь?

– Облака. На вид тяжёлые. Но какое отношение это имеет к моему предложению?

– Мне кажется, не успеем доехать до источника, – сказал я и посмотрел вдаль, на слегка поднимающуюся дорогу, за которой после поворота налево в бескрайние поля и на границе с мрачным лесом, что рос позади общежитий, стоял большой колодец, питающий наши засохшие тела.

– Это просто тучи. Тучи – это не дождь.

– Тучи – предвестники бури.

– Ты поедешь или нет?

Я колебался, смотря то на дорогу из города, то на взволнованного Майкла. Он сжал в руках грязную тряпку и хмуро буравил меня глазами. Наконец, я ответил:

– Поеду, конечно.

Мы сели в машину, и уже спустя пару мгновений машина с треском неслась по дороге из щебня и песка, пытаясь вырваться всё дальше и дальше от нашего будущего могильника. Пока мы поднимались на холм, я обернулся и оглядел городок свысока. Он выглядел чересчур скудно и пусто для места, которое изредка продаёт пшеницу на фабрики для производства хлеба. Людям его не хватало, и мы не сдавались. Вернее, не сдавался мистер Берг, чей дом стоял поодаль – среди полей – и гордым чёрным наростом возвышался над ровной колыхающейся поверхностью пшеничных просторов. Вокруг его большого особняка можно было ещё заметить несколько амбаров и загонов для скота. Но уже спустя пару секунд тень накрыла город, и разобрать что-либо внизу оказалось невозможным.