Владимир Владыкин - Расслоение. Историческая хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965

– А я похожа на обманщицу? Уходи от меня, аборт не сделаю – рожу, ты мне не нужен! – Лета быстро пошла от кавалера, её душили слёзы, обида. Что она теперь скажет матери?

Анисья, узнав, что дочь поссорилась с женихом, решила свезти её в станицу. У старшей дочери она недавно поинтересовалась, есть ли у них в станице Грушевской умелица избавлять от плода чрев? Нера обещала разузнать у станичных баб. Оказывается, по божеским понятиям повитухи только принимают роды, но не удаляют зачатый плод, на что не каждая откликнется. Но есть же повитухи наоборот, такие, как у них Чередничиха? Но к ней Аксинья не думала соваться. А то разнесётся по всей округе лживый слух, что дочь её брошена женихом, а это приравняется к бесчестию и позору. А в Грушевскую можно – станица большая. И она нашла умелицу, а когда по возращении из станицы с этой новостью подступилась к дочери, то та на неё замахала руками:

– Уйди, мамка, ты в Бога веришь, а мне такое советуешь? – удивилась в страхе та.

– Дак я знаю, что это грех большой, но я не могу взвалить на себя твой грех. Тебя надо спасти от позора, или чтобы люди узнали, какие вы у меня бесстыдницы? – Аксинья хлопнула себя по бёдрам и с надрывом вздохнула, осознавая всю меру того, что ждало её вместе с дочерью впереди.

– Не беспокойтесь, мамка, буду рожать! Я к его матке пойду и всё объясню…

– И что, она тебя сама в невестки возьмёт? – крикнула отчаянно Аксинья. – И не надейся!..

Алевтина была высокая, но полная. В колхозной бригаде она работала кладовщицей, принимала и отпускала овощи, злаковые. На ней числилась вся материальная часть, и потому Алевтина отвечала за все строения: сараи, амбары, фермы, весовую как в самом хуторе, так и в Хотунке, куда ездила на двуколке, в которую еле-еле влезала и с трудом выбиралась из неё на землю. Она слыхала о дружбе сына с девушкой из степного посёлка. И когда Лета призналась, что беременна, Алевтина спросила:

– И что ты хочешь мне ребёнка отдать? Ты уверена, что отец его мой Лёнька?

– Вы говорите, как и он… – резко проговорила Лета. – У меня других женихов, кроме него, не было! – с обидой вырвалось у пока не состоявшейся невестки.

– А чего он тебя на проводы не позвал? Тебе не кажется это странным? – жёстко спросила она.

– Мы поругались, я ушла, не могла терпеть наговор, будто я от другого нагуляла? На моём месте это ни одной бы не понравилось…

– Ай-я-ай, я спрашивала о тебе, а он рукой махнул. Что это значит?

– Да ничего, он как мулл, объяснять не может…

– И что ты от меня хочешь?

– Я буду рожать, а вы должны увидеть, что ребёнок его. Мать заставляет сделать аборт, а я не хочу…

– Как же я пойму, что от него? – Алевтина вытаращила серые, несколько навыкате глаза, которые чуть ли не выскакивали из орбит от страшного удивления, и хлопнула деланно в ладоши. То, что Лета ей заявляла, она, конечно, понимала. Ребёнок, который родится, должен быть похож на сына. Это можно увидеть почти безошибочно по каким-то особенностям склада лица новорождённого. У Лёньки крупное лицо, скулы торчат, глаза большие, выразительные, губы пухлые, широкие.

– Вы должны мне верить как своему сыну, – жёстко проговорила Лета.

– Лёньке? Да как ему верить, когда он врун, или ничего не говорит? – вскрикнула она.

– Да? Зато я не вру…

– А что же ты, знала, что ему идить в армию, а уступила? Нешто так сильно любила?

– Вот именно! Я не гулящая. Он обещал жениться, в любви верной клялся, я и поверила, – Лета заплакала и сквозь слёзы, запинаясь от волнения, продолжала: – Мать боится моего позора, на аборт посылает, а я не хочу. Это же, как можно допустить, это ведь тоже грех?

– И что, я тогда должна тебя с ребёнком принять и скрыть твой позор? Я так тебя поняла?

Лета быстро-быстро закивала головой.

– Лёня был на курсах шофёра, а если бы не послали, мы бы поженились. Он вам и этого не говорил?

– Ты думаешь, парни с матерями советуются перед тем, как испортить какую-нибудь девку? – Алевтина зычно, чуть ли не с вызовом засмеялась и тут же вспомнила, что у самой с Муртазом была почти схожая история. Но в отличие от сына, его отец обрадовался её беременности и привёл её к своим родителям и они согласились принять в свой дом её, русскую девушку…

– Я ни какая-нибудь гулящая, а честная девушка! – отрезала Лета. – И не знаю, как это произошло… – она понимала, что лукавила, но другого выхода не видела.

– Ладно, верю. Можешь жить у меня, места теперь много… А с твоей маткой мы, думаю, столкуемся…

И таким образом стала Лета жить в доме своей будущей свекрови. Анисья встретила эту новость положительно, дескать, теперь не будут болтать, что дочка нагуляла, сама не зная от кого. Лета только прибавила для убедительности, что Алевтине с дороги прислал письмо Лёнька, он упросил мать принять Лету на время его службы в армии. Если до войны солдаты служили два года, то теперь уже три. Увеличение срока срочной службы объяснялось приходом в армию нового вооружения, на освоение которого два года было уже недостаточно.

Анисья же, как и всякая грешная баба, распустила слух, будто её среднюю дочь послали на какие-то курсы…

Вслед за братом Борисом, который стал жить отдельно в построенной хате, поздней осенью Зябликовы выдали замуж Нину за Антона Путилина. На свадьбе были все здешние родственники Антона. Тётка Аглая, Анфиса, Гордей и Никон с жёнами и детьми, братья Нины, Виктор, Борис с женой, сваха Анисья, да все её дочери. Лета, будучи на сносях, пришла одна, так как Леонид служил в армии, были приглашены также и соседи Волосковы и Дмитруковы. Так что свадьба получилась людная, на гармошке играл Гриша Пирогов. А при нём неотлучно была жена Глаша, которая ревностно посматривала на Анфису. Но та вела себя очень достойно. Хотели пригласить Дрона Овечкина, но Нина воспротивилась. Закусок на двух столах в зале хватало разных: и мясо куриное с картошкой, и котлеты из свинины, купленной на базаре, и помидор, и огурцов солёных, и капусты квашённой, и салатов овощных, и колбас двух сортов. Так что наелись, напились самогона и браги, наплясались, напелись частушек и страданий…

На второй день свадьбы пришли только братья Антона да Борис с Мирой. Анисья сказалась больной. Агния присматривала за детьми, а невестки не смогли быть потому, что доили в колхозе коров. А со своими подменщицами договаривались только на один день…

После свадьбы от своих родственников Антон был принят в зятья. Он писал своим, что скоро женится, просил приехать. Но его мать, отец, брат, сестра не смогли из-за трудного материального положения. Но Антон на них не обиделся. А если и обижался, то любил отговариваться: «На обиженных воду возят».

Гордей предлагал ему присматривать за колхозной подстанцией. Но он оказался не таким уж простачком: работать в колхозе электромонтёром отказался, хотя ему предлагали сообща построить хату. Да и электричества в степной бригаде колхоза имени Кирова, кроме дизельной подстанции, проведено ещё не было. Зато на току ленточные транспортёры, веятельные агрегаты, освещение тока и всех колхозных служб по-прежнему снабжались дизельной подстанцией. Но теперь стояла новая, так как старую в войну испортили немцы…