Владимир Владыкин - Расслоение. Историческая хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965

В то время Берия был нужен Сталину, так как ещё при Ягоде зрел заговор, а при Ежове мог вот-вот осуществиться, об этом ему докладывали люди Берии. Так что только при Лаврентии он почувствовал себя несколько спокойным. И ему одно сильно не понравилось, когда Берия стал усердно выпускать из лагерей якобы безвинно посаженных Ежовым политзаключённых. Он ему сам подсказал разобраться, всех ли заговорщиков расстрелял Ежов, которых к уничтожению готовил ещё Ягода? Тогда ему Власик говорил, что Ежов для чего-то сохранял их в живых. Берия каким-то образом узнал об этом и пошёл на опережение, то есть избавился от них и доложил Сталину. Неужели Лаврентий его прослушивал? А ведь он лично исполнял его поручения по разоблачению последышей «заговорщиков Тухачевского»…

Когда Берия пришёл к власти в карательном органе партии, Сталин поставил перед ним задачу – выпустить из лагерей до двухсот тысяч неправомерно арестованных Ягодой и Ежовым, чтобы очиститься самому и показать народу, что партия восстановила справедливость и социалистическую законность…

И вот в Кунцево, глядя на членов политбюро с саркастической улыбкой, Сталин старался на время забыть о Берии. Хотя в такие минуты, думая, что Лаврентий всё равно от него никуда не убежит, любил над своими соратниками подшучивать, а то от души и посмеяться. Он даже не гнушался поиздеваться над Хрущёвым, когда заставлял Хрущёва прихоти ради залезать под стол и оттуда издавать то ли собачий лай, то ли кукареканье, а то и заблеять козлом.

Между прочим, в такие минуты Сталин инстинктивно ненавидел Хрущёва за его неуёмный темперамент, который он проявлял особенно, когда возглавлял Московский горком партии. «Ты лучше козлом поблей и попрыгай, – про себя думал Сталин, – мне твоя самостоятельность нэ нужна. Я должен тебе подсказывать и тобой управлять. А тебе остаётся лишь слушать меня!»

Сталин входил в раж так, что Хрущёву ничего не оставалось, как самому прикидываться шутом и тогда не один Иосиф Виссарионович покатывался со смеху, но и все участники ночных дачных застолий…

Далеко не над всеми своими гостями хозяин Кунцевской дачи так куражился, как вытворял он это над Хрущёвым. И тот, испытывая страх, охотно подыгрывал диктатору, за что Иосиф Виссарионович жаловал того своим особым вниманием, поручая важные партийные мероприятия, так как Никита Сергеевич мог произносить речи зажигательно, и при этом каждый раз цитировал самого вождя.

Но больше всех от Сталина доставалось грубыми подшучиваниями обыкновенно тем, кому хозяин не очень доверял. А кому совсем не доверял, тех в его окружении давно уже не было. Одним из первых поплатился, и кто больше кого бы то ни было спорил с ним, кто имел целую систему своих воззрений, кто считался теоретиком и стратегом партии, кто создал, наконец, Красную армию – был Лев Троцкий. А ведь Красную армию они строили вместе. Но Ленин отдал все лавры Льву, за что Сталин втайне ненавидел и того, и другого. После смерти Ленина Троцкий мечтал сесть на его место. Но он не имел большинства, и Сталин переиграл того. И хорошо понимал: приди тот к власти, он бы не церемонился с ним, Сталиным, и устранил бы в два счёта. Не зря же против него организовал и направлял оппозицию. И Каменев, и Зиновьев были готовы присягнуть Троцкому, если бы он, Сталин, дрогнул. Но тогда все они просчитались. Уже спустя годы, переоценивая свои действия, Иосиф Виссарионович ни на секунду не пожалел, что устранил явных противников, в том числе и Бухарина, со своего пути. Николай Иванович шатался между Троцким и Сталиным. И выступал против отмены нэпа и насильственной коллективизации. Сталин не терпел его за одно то, что Ленин в своём письме к съезду окрестил того «любимцем партии». И прочил его в руководители партии и правительства. А ведь этот выскочка только и кричал на каждом углу: «Развивайтесь и обогащайтесь!» «Он поддерживал мелкобуржуазные ценности. И потому мне такой соратник, любимец Ленина, не нужен, – думал тогда Сталин, – но пока пусть поработает. Я ему докажу, что колхозы, а не ленинская кооперация необходимы стране». И как он мог сохранить «ленинскую гвардию», которая только и мечтала, как насадить ему ленинский стиль руководства. А с таким подходом получилась не партия единомышленников, а партия анархистов, и все бы поступали как в басне Крылова рак, щука и лебедь…

Возле Бухарина тогда толпились и М.П.Томский, и А. И. Рыков, и Ф.Ф.Раскольников. Это было уже опасно одним тем, что Николая Ивановича любила молодёжь. А Г.Е.Зиновьев всех их ненавидел, и Сталин против них того использовал. А когда Зиновьев снова сошёлся со своим противником Каменевым, Сталин был взбешён. Его терпение лопнуло, вот они и сложили головы…

Как бы Сталин не презирал Бухарина, его интеллект и ум ему были тогда на руку. Ведь само окружение «вождя народов» по своему облику уже сложилось. И все в отдельности они представляли собой не соратников, а закоренелых партократов, которые стояли на консервативных позициях. Но при этом надо сказать, что и Каганович, и Микоян сумели так себя поставить, что даже при наличии своего мнения, которое каждое по-своему хоть и не совпадало с его позицией, они всё равно разделяли и всем сердцем поддерживали политику Сталина, которого воспринимали как вождя-богоносца. И чтобы он не говорил, они выслушивали его в безропотном молчании, и, как некоторые историки считают, благодаря этому и уцелели. Но разве могло так быть, если известно, что Сталин ценил и уважал самостоятельно мыслящих людей, которые имели выработанное мировоззрение и собственные взгляды? Впрочем, умение ценить позицию, ум, самостоятельность к нему придёт позже, когда его партийный деспотизм воспитает у «соратников» безропотную покорность, и он тогда пожалеет, что не знает истинную позицию любого из своего окружения. Но это приведёт его к пониманию того, что он сам создал предпосылки к возникающей опасности, намного позже. И вот оно после войны и наступило…

Как бы на самом деле эта пятёрка не относилась к хозяину, Сталин точно знал – они есть ступени его трона, по которым он пока уверенно шагает, не опасаясь оступиться. Убрав с дороги всех тех, кто до конца не разделял его линию руководства, однако с годами Сталин настолько уверился в своём могуществе, что и сам стал себя считать самым верным и последовательным ленинцем, причём даже непогрешимым. А все те жертвы, которые исчислялись сотнями тысяч, были также оправданы целесообразностью его выработанной политики. Хотя последователем Ленина он никогда не был. Если некоторые историки думают, что Сталин принял Россию с сохой, а оставил наследникам (хотя их никогда в помине не было, он их не намечал, просто это молва их создавала) с атомной бомбой и ракетами, то это не результат его тридцатилетнего правления, а всего лишь ответы на вызовы времени. И будь на его месте хоть тот же Бухарин или Вознесенский, или даже Киров, то они бы делали то же самое, но только другими методами…