Николай Башилов - Наполеон и граф Монтекристо

Наполеон изучающее посмотрел на сидящего напротив него. кого?

– Кто вы? Кто стоит за вами? Почему вы делаете мне столь щедрое предложение? – Император никак не мог «раскусить» этого человека, хотя обычно это получалось у него почти моментально.

– Я представляю силы в России, которым не нравится, что английское золото оплачивается русской кровью. И которым также не нравится, что англичане суют свой длинный нос туда, куда их не просят. Между Россией и Францией не существует каких-либо противоречий, которые были бы настолько серьезны, чтобы послужить поводом к войне. Ни экономических, ни геополитических, ни военных – никаких.

– Абсолютно с этим согласен.

– Поэтому, коли вы признаете вторжение в Россию ошибкой, мы готовы с вами сотрудничать, чтобы одолеть общего врага. Но за ошибки приходится платить. Теперь будет очень непросто добиться того, чтобы обозленные вторжением русские полки не последовали за вами до Парижа. А отступать вам придется. Вам нечем кормить армию. Но шанс все же есть.

Наполеона все больше увлекал этот разговор. Правитель, удел которого – вечное одиночество, давно не разговаривал с кем-либо, кого он мог бы признать за равного себе. В сидящем напротив человеке он чувствовал сильную личность. Настолько сильную, что, по крайней мере, не уступала его собственной.

– Какой?

– Нужно написать Александру письмо.

– Я уже писал. Он не ответил.

– Знаю. Не ответил, потому что содержание его не заинтересовало. Нужно бросить ему такую кость, от которой бы он не смог отказаться. Иначе с русскими полками на хвосте вы ничего не успеете – не подготовить новую армию, не запастись новым оружием.

– У вас есть какая-то конкретная идея?

– Есть. Восточная Пруссия с Кенигсбергом и Данцигским заливом. Как вы знаете, после смерти Елизаветы в 1761 году новый государь и ярый почитатель Бисмарка Петр III возжелал вернуть ему этот регион, присоединенный к России в результате Семилетней войны. Если вы предложите Александру эту кость, он вцепится в нее. Ему ведь тоже нужно основание, чтобы остановить полки на границе и не преследовать агрессора дальше. Иначе его не поймут ни в армии, ни в народе. Восточная Пруссия – очень серьезное основание. Для вас же этот регион не слишком важен. Тем более что немцы не очень рады присутствию у них ваших войск.

– Думаете, русским будут рады больше?

– Почти все государыни и жены государей последнего времени, начиная от Екатерины и даже раньше, были немецкими принцессами. Это имеет значение. Для вас же имеет значение, что войска из Восточной Пруссии не будут противодействовать вам в Европе. По сути, этим шагом вы убьете двух зайцев: остановите русские войска на границе и выведите из списка своих противников значительную часть прусской армии.

Наполеон задумался.

– Вы думаете, он за это ухватится? А как же англичане?

– Пруссия стоит дороже, чем ему могут дать англичане. Кроме того, я постараюсь помочь в этом вопросе. Я сам повезу письмо, если вы его напишите.

– У вас есть связи при дворе?

– Есть кое-какие возможности. Думайте. У вас есть время до утра. Больше дать не могу. Вы слишком заметная фигура, чтобы ваше отсутствие не вызвало паники. Вас, наверное, уже ищут. В письме предлагаю сделать упор на то, что вы совершили ошибку, вторгшись в Россию, о чем сожалеете. В качестве компенсации за принесенные страдания… Ну, и так далее.

Император вскинулся при последних фразах, но граф Монтекристо жестом остановил его.

– Рекомендую отбросить ненужную в данной ситуации гордость – для вас важно выиграть время. Бумага все стерпит. Если все получится, я найду вас в Париже, и тогда поговорим о новом оружии и о том, как добраться до англичан.

Наполеон вновь погрузился в задумчивость, а граф Монтекристо отправился спать, предварительно показав Императору его комнату, где имелись также и письменные принадлежности.

Утром Наполеон протянул графу незапечатанный конверт.

– Прочтите.

Граф Монтекристо быстро пробежал глазами по тексту, размещенному на трех листах. Внизу последнего, кроме подписи, стояла также личная печать Императора.

– Неплохо. Думаю, Александр будет впечатлен. Давайте позавтракаем – и в путь.

…Спустя три часа они заметили на дороге французский дозор. Пришло время прощаться.

– Куда вы сейчас, граф? – поинтересовался Наполеон.

– В ставку Кутузова.

– Передайте ему привет от меня. Скажите, что я впечатлен его решением сдать Москву, но сохранить армию. Хитер, хитер старик.

– Хитер и умен. Так о нем и Суворов отзывался.

Попрощавшись с графом, Император выехал на дорогу навстречу французскому дозору. Соответствующая легенда у него была уже заготовлена.

– Ваше Сиятельство! Михаил Илларионович! Тут какой-то гусарский офицер очень просит вашей аудиенции. Говорит, дело чрезвычайной важности. Капитан Шпагин.

– Эко, фамилия-то у него какая гусарская. Не знаю такого. Запомнил бы. Ладно, зови. Но без оружия.

– Знамо дело.

Моложавый гусарский капитан действительно оказался незнакомым. Иначе генерал-фельдмаршал запомнил бы это мужественное лицо с выразительными голубыми глазами.

– Что у вас, капитан?

Гусар протянул ему конверт, одновременно подавая руками тайный знак масонской ложи [2] М.И.Кутузов был активным участником масонства, имел высшие степени посвящения и имя «Вечнозеленеющий лавр». .

– Свободен, – бросил Кутузов адъютанту. Когда тот вышел, поинтересовался:

– Что за срочность, гусар?

– Прочтите, все поймете.

Кутузов углубился в чтение, то и дело удивленно вскидывая брови.

– Откуда у вас это письмо, капитан?

– От самого Императора.

– Вы что, были у них в плену?

– Не совсем так, Ваше Сиятельство. Это Наполеон был у меня в плену.

– Был?? У вас???

– Я передал его вчера в руки французского дозора возле Царево-Займище. Отпустил после обстоятельной беседы и получения вот этого письма.

– Что-то проскакивало в донесениях. Где-то в тех краях казаки-донцы атаковали императорский обоз и порубили с полсотни охраны. Будто бы сам Император ушел, но обоз захватили. Правда, про содержимое обоза скромно умолчали. Но не много ли вы на себя берете, капитан?

– Я участвовал в этом бою, переодевшись казаком. Император не ушел. Пока донцы разбирались с добычей, я отвел его в охотничью избушку, и мы вдумчиво проговорили весь вечер. Наполеон действительно считает вторжение в Россию ошибкой, как и пишет в письме. Кстати, он просил передать вам привет и свое восхищение вашими действиями после Бородино, когда вы решили сдать Москву, но сохранить армию.

Кутузов довольно сощурился.

– Но вы так и не ответили: почему вы отпустили его? Кто дал вам право решать такие вопросы? Я ведь могу и привлечь вас к дисциплинарной ответственности. И зачем вы переодевались казаком?