Номен Нескио - Слёзы волхвов

Помявшись немного, он дёрнул за рукав одежды стоявшего с краю одного из сопровождавших Иисуса по имени Леввей и тихо произнёс:

– Я хочу обратиться к этому человеку. Я знаю его. Это Йешуа из Назарета.

Леввей с удивлением посмотрел на мужчину и спросил:

– Как твоё имя?

– Моё имя Исая. Я недавно встречался с Ним.

Кивнув головой Леввей, протиснулся между остальных учеников и приблизившись к Йешуа произнёс указывая рукой:

– Учитель, тут один человек… Он утверждает, что ты знаешь его. Его имя Исая.

Йешуа поднял голову, разыскивая взглядом уже знакомое лицо. Заметив это, Исая выступил вперёд и, приподнявшись на цыпочках, поднял вверх руку желая быть увиденным. Йешуа заметил своего ночного знакомого и, протянув в ответ руку, произнёс:

– Подойди, Исая. Конечно же я помню тебя, надеюсь причины увидеть меня у тебя совершенно другие нежели прежде.

Исая протиснулся сквозь толпу, и подошёл к Йешуа немного склонив голову, произнёс:

– Йешуа, теперь я выступаю просителем. Позволь.

– О чём же ты просишь, Исая?

– Один человек, по имени Симон, он приглашает тебя разделить с ним трапезу в его доме.

Исая указал на троих мужчин стоявших чуть поодаль. Заметив, что на них обратили внимание, они стали любезно раскланиваться, добродушно улыбаясь. Посмотрев на это, Исая продолжил:

– Симон, за которого я прошу, вон тот мужчина, что стоит крайний справа. Не отказывай ему. Он не решился подойти, потому как считает, что заговорить с тобой первым, он недостоин.

– Вот как? – изумился Йешуа. – Не сомневаюсь, что у него добрые намерения, от чего же он так унижает себя?

Казалось, что Исая совершенно не обратил внимания на Его слова, спросив:

– Так ты придёшь? Что мне передать просителю?

Йешуа улыбнулся и ответил:

– Если меня ждут, то я приду. Так и передай.

Исая вежливо поклонился и отошёл в сторону, а затем, резко развернувшись, быстрыми шагами приблизился к группе мужчин в богатых одеждах и стал им что-то говорить, показывая на Йешуа и его окружение.

Уже через час Йешуа и его спутники стояли у дома Симона, что располагался недалеко от иерусалимского храма. Сам хозяин радушно встречал своих гостей, но кажется, что он ждал одного лишь Йешуа и ни как не рассчитывал на приход остальных. Во дворе, как и в самом доме, собралась большая толпа, которая радостно приветствовала гостя, что вызвало его неподдельное удивление. В большой зале для гостей был накрыт стол, но вот кресло, на которое указал хозяин, было на некотором удалении и создавало впечатление, что яства на гостя не рассчитаны, но казалось, что он совершенно не обратил на это внимание и, следуя приглашению Симона, расположился в кресле, с интересом разглядывая собравшихся людей. Установилась некоторая пауза.

Йешуа улыбнулся и произнёс:

– И так, благородный Симон, ты меня звал и я пришёл!

Остальные гости хозяина приветливо загалдели сидя за столом.

Симон поднял руку и, улыбаясь, произнёс:

– Прежде всего, я благодарен тебе, за то, что ты так быстро откликнулся на предложение. Я, и мои друзья, – он указал на собравшихся. – А так же остальные…. Здесь в Иерусалиме несколько наслышаны о тебе, человек. И хотели бы тебя послушать. Мы, знатные граждане этого города и, как видишь, не гнушаемся присутствием простых людей.

Он указал на домашнюю прислугу и толпу, последовавшую за Йешуа с улиц города вместе с учениками.

Йешуа слегка поклонился и произнёс:

– Но как видишь, и я незнатного сословия и более близок к тем людям, что толпятся у тебя во дворе и у дверей дома.

Хозяин улыбнулся:

– Однако, если не ошибаюсь, они называют тебя царём! И, так понимаю, что речь идёт о каком-то особом царстве. Полагаю, что ты не станешь претендовать на жезл тетрархов или посох первосвященника и уж тем более, на корону императора Тиберия. И я хочу заметить, что провозглашающие тебя, люди не самого большого достатка, вернее сказать, совсем неимущие…. Как такое может быть?

– Нищие… Ты хочешь сказать, что это нищие, и ты презираешь их? – произнёс Йешуа.

Симон смутился и, пожав плечами, ответил:

– Нет… зачем же мне их презирать?

– Тогда, может ты, помогаешь им, или заботишься? – спросил гость.

Симон открыл рот и совершенно растерялся.

– А может ты помог хотя бы одному из этих людей, которых ты называешь нищими? Ну хотя бы одному.

– А давайте немного еды. Прошу тебя, Йешуа, вот напитки из трав, фрукты и хлеб, – произнёс один из друзей Симона по имени Забда, пытаясь помочь своему товарищу, застигнутому врасплох словами гостя.

Внезапно волной пронёсся гул голосов, и под их аккомпанемент в дом вошла женщина.

– Мария…

– Мария… – пронеслось по толпе.

– Бесстыдница…

– сюда явилась…

Сидевшие за столом переглянулись, и Симон обратился к нежданной гостье:

Как могла ты появиться здесь, кто звал тебя сюда?! Немедленно оставь мой дом, ты оскорбляешь его!

– Неслыханная дерзость! – поддержали хозяина его товарищи. – Как она посмела? Кто звал её сюда?

Ни кто не вступился за женщину, лишь Йешуа протянул ей руку, призывая к себе. Она приблизилась и упала у его ног.

Симон посмотрел и произнёс:

– Прогони её, Йешуа. Эта женщина нечиста! Римляне называют её Мария. Она, родом из Магдаля. И мне точно известно, чем занималась эта женщина, состоя в свите Ирода.

– Тогда уйду и я, – смиренно, а вместе с тем и твёрдо произнёс гость.

В бессилии Симон развёл руки и произнёс:

– Ну будь по твоему, если эта шлюха так дорога тебе… Ты гость…, и я уступаю.

Несколько рук пытались схватить Марию, но она смогла всё же, приблизиться к Нему и упала на колени, поцеловав Его руку.

– Нет… нет… не гони меня, прошу тебя! – одними губами шептала она, смотря на него глазами полными слёз.

***

Уже как более получаса Йешуа не проронил ни единого слова, сидя под навесом, он смотрел на песок, который набирал в ладонь и высыпал его обратно на землю.

ЙеГуда подкинул в костёр несколько веток и наконец, решился обратиться к нему:

– Что беспокоит тебя?

Йешуа не ответил и даже не взглянул на своего товарища, который снова стал говорить:

– Мне кажется, что ты делаешь что-то не так. Это повсеместное увлечение тобой… Иногда кажется, что они даже не слушают тебя и видят в тебе не то, что ты хочешь донести им.

Йешуа кивнул головой и тихо произнёс:

– К сожалению, я вынужден признать, что ты очень даже прав. Лишь только речь заходит о царстве, как эти люди вкладывают совсем иной смысл в это определение, и это меня очень огорчает.

ЙеГуда слушал монолог собеседника, не сводя с него глаз, потом произнес:

– Не навлекло бы это непоправимой беды, учитель.

Беда уже случилась, друг мой, затем и я здесь… – грустно ответил Йешуа.