Виталий Вээм - Медаль за отвагу. Том первый. В тени сомнения

Женщина с котенком в руках посмотрела на меня, подвинулась, освобождая немного скамьи. Я молча села на самый край. Близко от нас разорвался снаряд, с потолка посыпалось, люди с опаской заохали и вскинули головы. Затем каждый медленно стал осматривать остальных, словно спрашивая, не упадет ли потолок. Кто-то обнимался, кто-то кому-то обещал, что все будет хорошо. Очень быстро в том подвале стало душно. Где-то рядом снова разорвался снаряд, а может, сразу несколько, все затряслось, люди еще сильнее вцепились друг в друга. Лампочка мерцала и погасла. У пары человек были с собой фонарики. Они их зажгли. Сидя в темноте при двух только белых лучах света, было ощущение, что я нахожусь в каком-то жутком склепе или гроте. Пожилая женщина, что сидела рядом, протянула мне своего котенка. Не знаю зачем, может, чтобы отвлечь мысли, я взяла его и прижала к себе. Взрывы начали удаляться и всем вроде полегчало. К тому же один из мужчин, у которого был фонарик, подсветил на лампу, а второй повертел ее, найдя положение, в котором она снова зажглась. До отбоя тревоги все сидели молча, лишь иногда шептались короткими фразами. Никто не пел, никто не говорил речей. Взрывы прошли прямо над нами, и никто не представлял, чего ожидать. Все были напуганы, вытирали лбы платком или рукой, так же, как и я, хотели скорее покинуть то место…

Мария вела парня, петляя по улицам, и он подметил, что девушка хорошо ориентируется в темноте. Вскоре они вошли в зал паба и впервые увидели друг друга при свете.

Посетителей не было, лишь в углу, накрыв лицо газетой, сидел мужчина. Он не шевелился. Судя по всему, спал, и его совсем ничего не тревожило.

Парень снял каску, поставил ее на стул возле Марии.

– Закажи мне чего-нибудь, вина или мартини, что будет.

Парень кивнул и ушел к стойке, а вернулся и с вином, и с мартини. Себе он взял пинту крепкого портера.

– Оказалось и то, и то, – он улыбнулся, и девушка тоже.

– Благодарю, но все же нужно было взять что-то одно, но два, а я теперь не знаю, с чего начать. Надеюсь, ты не вздумал меня опоить? Сразу скажу, что не выйдет.

– О, нет, не вздумал, – парень немного смутился, но быстро вернулся в обычный настрой. – Хотя эту фразу можно расценить как вызов. Отчего же не выйдет?

– Об этом тоже расскажу.

Парень был готов слушать.

Мария решила начать с вина, сделала несколько маленьких глотков и продолжила.

– Как только прозвучал отбой, то я, одна из первых кто покинул подвал, сразу заметила изменения ландшафта. Ночь стала светлой от огня. В сухом горячем воздухе падал пепел как снежинки в безветренную погоду… Странное сравнение, однако именно так мне показалось тогда. Едкий дым стал сразу резать глаза, а жар от огня обжигать лицо. Повсюду царил хаос, слышались колокола расчетов, крики и плач. Под ногами хрустело стекло, я шла, смотрела и не могла поверить глазам. Прошло еще немного времени, прежде чем я поняла, что пробираюсь по груде кирпичей своего дома. Рядом со мной то сзади, то сбоку продолжало что-то осыпаться, скрежетать, шипеть. Помню, из земли бил газовый факел. Ноги перестали слушаться, колени ломались, а я в немом крике хватала воздух. Не знаю своего лица в тот миг, но думаю, оно отражало ужас. Через пару шагов я оступилась и упала. Встала, не заботясь о том, испачкалась ли одежда. Тут же подскользнулась снова. Под ногами чавкало и хлюпало – пробило водопровод, и вода хлестала фонтаном. Где-то трещал порванный кабель. Повсюду постоянно что-то рушилось, из свалки бетона и стекла торчали железные конструкции. Ярдов двести переулка мне казались целой милей. Затем я перестала оглядываться и больше не сводила глаз с горящего дома. Его этажи заливали водой, но спасти уже ничего было нельзя. От дома, в котором на четвертом этаже была моя квартира, не хватало теперь больше половины. А та часть, что осталась цела, была охвачена пожаром. Из окон вырвался огонь, он лизал стены, он тянулся вверх…

– Ужасно, – сочувственно сказал парень.

– Более чем… У меня был шок. Стоять близко было жарко лицу, я отошла, наблюдая, как мой дом ест пламя. Все мои вещи, вещи родителей, одежду, мебель, посуду разбросало по всей округе, и все было уничтожено в одночасье. Хорошо документы остались при мне. Но тогда я об этом не думала. Лишь о том, что стало бы со мной, если бы я осталась дома и не пошла в убежище. То же самое говорил мне пожарный. Он отводил меня в сторону, и говорил: «Все будет хорошо! Главное, что вы сами не пострадали…» и все в таком духе. Он понял, что я живу в этом доме. Я же продолжала глазеть на огонь, говоря, что я тоже пожарный и могу помочь. Как будто в этом был смысл.

– Пережив такое, почему тогда сегодня ты стала спорить со мной и не пошла в убежище?

– Выйдя на улицу, я ощутила острое дежавю и поверила в то, что одна и та же трагедия с одним и тем же человеком не случится два раза…

– Как молния, что дважды не бьет в одно место?

– Да-а! Подобно этому, ты прав.

– Все это, действительно, как ты сказала – зловещая игра в лотерею. Могло попасть и в подвал. Нет, конечно, хорошо, что такого не случилось, но никогда не знаешь, где в самом деле будет безопасно. Мой дядя держал лавку сувениров, и в один из налетов она сгорела. Дядя, опечаленный, все же имея еще капитал, отремонтировал лавку, возобновил торговлю, а через два или три месяца лавка снова сгорела от зажигалок. После этого он бросил сувениры, к тому же туристов из-за войны не стало, никто ничего не покупал. Сейчас он ждет когда война кончится и думает над тем, какой бизнес делать после…

– Похоже, самым актуальным после войны будет строительство, – Мария покончила с вином и взялась за мартини. – И, боже, как же я соскучилась по ночному, сияющему огнями городу!

– Зато счета за электричество не приходят.

Мария улыбнулась.

– Стараешься во всем видеть что-то хорошее… Ты молодец.

– Иначе никак. Нельзя впадать в уныние, немцам только это и нужно. Думают, что мы свернемся калачиком, забившись в угол.

– Тем не менее, я видела много отчаянных людей, ровно, как и не сломанных. Кто-то из них бродит по улице во время налета, как ни в чем не бывало, будто испытывая удачу. Но именно из-за подобной показной бравады людей погибло больше, чем по случайности. А сколько осталось без крова… В том числе и я. Даже рассказывая сейчас, я ощущаю тот же ком в горле. Снова огонь перед глазами. А тот пожарный передал меня добровольцу, наверное, потому, что не выносит женских слез. Но у меня не было истерики. Просто текли слезы, это я помню. Парень поднял с тротуара стул, усадил меня, подал воды. Говорил все время успокоительные фразы, в основном стандартные. Знаешь? От которых легче не становится. Отпив из фляги, я не поняла вкус, поэтому спросила: «Что это?» «Вода», – ответил он, но я не хотела воды. Парень развел руками, ничего другого нет. Я отвернулась от горящего здания и от него. Рассматривая разрушенную улицу, вдруг увидела тело, бездвижно лежащее на дороге, которое никто не замечал. Парень в это время говорил, что я могу поплакать, не стесняясь быть замеченной. Но глаза слезились от дыма, по крайней мере, я внушила себе именно это. Дернув его за рукав, чтобы он перестал без конца тараторить, настаивая на моем душевном спокойствии, я указала ему на тело, но не знала как и сказать, чтобы объяснить на что показываю – живой тот человек или труп. Парень увидел, и мы вместе подбежали к телу. Одежда на нем дымилась, но сказать, что оно было обгоревшее, нельзя, так как внешне на теле не было повреждений. Но когда я стала щупать пульс и помогать перевернуть тело на спину, то почувствовала, что оно неестественно мягкое, словно внутри ничего нет, словно тело быдло без костей. Это меня до жути испугало. По-моему, я даже, вскрикнула, отскочила, не понимая, с чем столкнулась, в ужасе уставилась на добровольца. Тот спокойно пожал плечами, он предложил, что мужчину выбросило из окна взрывной волной, переломав кости. На меня накатило все разом: увольнение, потеря дома, мягкий труп, после которого я боюсь трупов ужасно. «Ну все, это уже слишком! Как будто вся жуть решила случиться со мной одним днем!» – вопила я что-то подобное, не осознавая толком своих слов и действий. Всю дорогу до бара меня трясло, лихорадило, а к стойке я подлетела как вихрь, попросив сразу двойное виски. Бармен хоть и вытянула лицо, но быстро подала мне виски, и я залпом осушила стакан. Уже точно не помню в деталях, как все было. Затем уже более спокойно я села за стол. Дрожь немного отступила, а я пила виски еще и еще…