Ирина Филева - Демон государственности. Роман

© Ирина Филева, 2017

ISBN 978-5-4485-8809-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Камни обладают чем-то вроде памяти. В природе они, как натуральные носители информации, хранят летопись геологических эпох и биологических форм жизни, прокатившихся по ним. В человеческой цивилизации, сложенные и организованные в рукотворные сооружения, они обретают не только материальную форму, но и подобие души.

Дом был ровесником ХХ века. Начало того столетия было едва ли не самым благодушным временем в истории европейской цивилизации. Старый Свет, гордый своими музеями, соборами, библиотеками, университетами и лабораториями, а также достижениями в области естествознания и гигиены, приветствовал грядущую эру либерализма и научного прогресса. Вместе с тем, предупреждали учёные и мыслители, развитие науки может обернуться появлением вооружений чудовищной силы и войнами невиданного размаха. Страны активно перевооружались в ногу с прогрессом, и это порождало тревожные предсказания. Под конец уходящего века министр иностранных дел России граф Муравьёв обратился от имени императора Николая II к правительствам стран с предложением о созыве мирной конференции по сокращению вооружений, ограничению численности армий и военных бюджетов, запрещению наиболее смертоносных и разрушительных способов ведения войны – дабы предупредить грозящие миру бедствия, положить предел непрерывному наращиванию всё более мощных средств уничтожения, а высвобожденные от непомерных военных расходов ресурсы и финансы использовать на просвещение и развитие благосостояния народов. Граф был знаком с предсказаниями аналитиков и военных относительно возможных последствий европейских войн, настолько, однако, мрачными, что в них верилось с трудом.

Некоторые европейские политики усмотрели в русской инициативе намерение усыпить бдительность держав-соперниц, чтобы компенсировать отставание в перевооружении армии. Тем не менее, идея была благосклонно подхвачена общественным мнением. Первая мирная конференция по ограничению вооружений открылась в Гааге 18 мая 1899 года, в день рождения русского царя, как дань уважения его человеколюбивому почину. Участвовали представители 26 государств Европы, Азии, Америки. Прессу не приглашали; о заседаниях в печать давали краткие сведения по решению самой конференции. Были заключены три конвенции – о мирном разрешении международных споров, о законах и обычаях сухопутной войны, о применении Женевской конвенции о раненых и больных к морской войне. Большинство государств-участников подписали три декларации – о запрещении метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров или при помощи иных подобных новых способов; о неупотреблении снарядов, имеющих единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы; о неупотреблении пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле. Хотя не все государства подписали декларации, да и то лишь на пятилетний срок, но решили провести через несколько лет вторую конференцию для дальнейшего упрочения мира. Тогда же был учреждён Гаагский суд для посредничества в мирном разрешении международных споров. Правда, главная идея конференции – о сокращении численности армий и военных бюджетов или хотя бы об оставлении на том же уровне – хотя и упоминалась в заключительном протоколе, осталась в области утопических благопожеланий.

В мире имелось достаточно взрывоопасных противоречий, способных перейти в горячую фазу, однако мало кто верил в возможность длительной войны в утончённой культурной Европе. И какие могут быть войны в мире, перед которым открывались захватывающие научные перспективы, который всё больше объединялся торговлей, промышленным сотрудничеством, банками, кредитами, акционерными обществами, железными дорогами, океанскими лайнерами, новейшими средствами связи!.. Предполагалось, что в недалёком будущем благодаря просвещению природа человеческая смягчится, разум и гуманизм восторжествуют, и цивилизованный мир окончательно избавится от такого варварства, как войны. Разве что, возможны локальные конфликты на периферии культурного мира, куда прогресс пока не добрался. В итоге представители государств оптимистично провозгласили на Гаагской конференции под светлым июльским небом: «Да здравствует мир без войн!»

Весной 1900 года под цветущими каштанами по бульварам Парижа прогуливались очевидцы грандиозных событий. Словно во исполнение благих чаяний и ознаменование эры небывалых достижений разума, Париж под всеобщее ликование и брызги шампанского открывал Всемирную выставку и II Олимпийские игры, в которых впервые участвовали женщины. Директор промышленной выставки Альфред Пикард считал спорт занятием бесполезным и абсурдным. Он поначалу решительно возражал против игр, но после долгих уговоров согласился приурочить игры к открытию выставки. Воображение публики будоражили поразительные достижения научной и инженерной мысли, приведшие на рубеже веков к таким знаменательным явлениям, как воздухоплавательные аппараты, самодвижущиеся экипажи, синематограф, радио, телефон…

Достопочтенным европейским буржуа не приходило в голову обращать внимание на полдюжины эпатажных русских революционеров, издавших под Рождество 1900 года в Лейпциге первый номер газеты радикального толка «Искра». Газета обозначила цели прогрессивного человечества – борьбу со старым несовершенным миром насилия, а также повела принципиальную полемику с экономизмом и оппортунизмом в рабочем движении. Так называемые экономисты подрывали пафос борьбы роковой, считая, что политические теории непонятны пролетариату, а важны последовательные реформы и практические шаги по улучшению жизни. Напротив, вооружённые коммунистической доктриной вожди отводили угнетённым трудящимся взрывную миссию – вдребезги разнести существующий миропорядок, исключительно посредством социальной революции, с установлением диктатуры пролетариата для построения иного мира, без эксплуатации человека человеком.

Душок революционной заразы, может, кого и насторожил бы, не будь издание предназначено для переправки в Россию, чьи внешнеполитические интересы довольно часто пересекались с интересами мировых лидирующих держав. Северного соседа не мешало побеспокоить изнутри, чтобы диковатая разгульная мощь не перехлёстывала за края его имперской – наполовину европейской, наполовину азиатской – плавильной печи. Как кипящая жидкость выпускает на поверхность пузыри, так из взбаламученных слоёв тонких миров на всем евразийском пространстве вырывались к жизни несметные полчища бесов, равно и великое число просветлённых душ. Им ещё только предстояло в грядущем веке проявить себя в России, ввергнуться в горнило эпохальных событий и разнестись диким семенем по мировым закоулкам.