Карел Коваль - Моцарт в Праге. Том 2. Перевод Лидии Гончаровой

Потом задумался над ещё одним комплиментом, но тут его взгляд упал на часы, и он живо вскочил:

«Ах, мне пора идти!»

Гвардасони учтиво склонил голову, произнёс:

«Не беспокойтесь, маэстро, не зачем спешить, я вызвал дрожки, уже стоят перед «Гроздью».

Мы все обязаны чрезвычайно следить за вами и оберегать, чтобы вы здесь у нас не утомились, чтобы в полной силе доехали до Берлина, а затем вернулись к нам в Прагу, где уж будем ожидать вас с открытыми объятьями. Видите, как все здесь вам рады, и ждём новой музыки».

Гвардасони и вся его свита проводили Моцарта к экипажу. Каролинская площадь заполняется яркими оперными голосами, Моцарт сердечно жмёт всем руки, а кое-кого и с удовольствием целует, обещает помнить про все пожелания к новой опере и одарить каждого, как они того заслуживают.

– 7 —

В радостном расположении духа Амадей проехал по Железной улице через Старомнестский рынок, далее через Каменный мост, наслаждался чистым весенним воздухом, красивыми видами. Вот башни пражских храмов, среди которых зеленеет шапка св. Микулаша, возвышается верхушка храма св. Вита, вон стены, покрытые весенней благоухающей зеленью.

Всё это Моцарт видел много раз, но сегодня чего-то не хватает. Обычно этот пейзаж вызывал у него воспоминания о родном Зальцбурге, который, чем дальше, тем становился более дорогим, особенно после смерти отца.

«Чего же не хватает мне сегодня в этой вечерней Праге? Звоны! Ну да, звучания колоколов мне не достаёт. Ведь сегодня Великая пятница, потому не звонят, и такая особая тишина.

Ах, эти колокола от ста башен, их разговор волнует душу. Их перезвонов не хватает к моей радости, они были бы кстати для сердечного счастья. Я буду писать новую оперу! Оперу для города, где меня понимают! Надо поскорее сообщить Констанции, отправить письмо, прежде чем я уеду из Праги».

Кучер остановил дрожки перед гостиницей «У единорога». Моцарт взлетел вверх по лестнице в свою комнату, выяснил, что Лихновского пока нет на месте. Вытащил из багажной сумки доску для письма, перо, чернила и тут же принялся за письмо для Констанции.

Спешил поделиться новостью про оперу и контракт с Гвардасони на две сотни дукатов, да ещё пятьдесят дорожных. Представлял себе восторг в её чёрных глазах и затосковал.

Захотелось написать побольше, но вспомнил, что слуга должен успеть отнести письмо на почту, что князь вернётся с минуты на минуту, да и Душек ждёт. В результате вся горячая радость уложилась в несколько предложений, но и они сияли огнём.

«Пора заканчивать, моя милая, я должен ехать, целуй тысячу раз Карличка, остаюсь твой любящий и верный Моцарт». Дописал, дёрнул звонок. Вошёл слуга, сообщил, что Его Сиятельство князь Лихновский ожидает пана императорского королевского капельника Моцарта у себя в покоях.

Моцарт вошёл в салон, вежливо поклонился и тут же сообщил о приглашении от Душка. Князь с удовольствием его принял, он о Душке слышал, о нём много говорили у Тунов, как в Вене, так и здесь во дворце «У железных дверей», где он побывал в гостях у своей тёщи, графини Вильямины Туновой.

Передал от неё Моцарту сердечный привет и вдруг схватил Амадея за ухо и хорошенько потрепал, даже голова закачалась:

«Это от графини вдобавок к тому привету за то, что Моцарт не нашёл минутку заскочить к старым друзьям.

Но она прощает вечно занятого и всегда торопливого гения музыки и надеется, даже уверена, что на обратном пути он исправится».

В качестве оправдания Моцарт сообщил об опере, которую заказал Гвардасони для Праги.

«Дивно! Поздравляю, Моцарт, я непременно поеду с вами на премьеру, заранее бронирую место в вашем экипаже, маэстро. Надеюсь, возьмёте своего ученика с собой, чтобы тот собственными глазами и ушами мог убедиться, какова эта музыкальная Прага, и что в ней такого особенного и волшебного, привораживающего музыкантов всей Европы. В котором часу мы должны быть у Душка?»

«В половине седьмого, Ваше Сиятельство. У нас есть двадцать минут. Душек говорил, что надеется повидаться перед нашим отъездом в Драждьяны. Думаю, будет правильно взять с собой вещи и прямо от него отправиться в дальнейший путь».

Князь согласился, слуга начал приготавливать господина, Моцарт ушёл в свою комнату укладывать багаж.

Посмотрел в зеркало, всё ли в порядке. Увидел в своём отражении букетик фиалок в кружевах рубашки. Он забыл про них, занятый оперными делами. Вытащил букетик из петлицы, понюхал, подошёл к раскрытому багажу и положил цветочки в ноты между страниц. Вошёл княжеский слуга:

«Могу я чем-то помочь пану Моцарту? Меня прислал Его Сиятельство».

Моцарту нужна была помощь с причёской. Надо припудрить волосы. Сам он не любил заниматься этой процедурой, впрочем, как и его отец. Как тот всегда злился! Почему надо валять дурака на старости лет?!

«Я готов, мы можем выезжать, – сказал Моцарт слуге, – пусть приходят за вещами».

Гостиничная прислуга выстроилась шпалерами, поклоном провожала высоких гостей. Моцарт, оказавшись на воздухе, вдыхал его, весенний, вольный. Огляделся вокруг в эти последние свободные минуты перед отъездом, пробежал взглядом по Мальтезийской площади, по римскому костёлу девы Марии с голубями, обхаживающими друг друга, вон чайка парит высоко в небе, раздаются звоны кузнечного молота, ржание коней…

«Ну же, Моцарт, пойдёмте, что вы так рассматриваете, и чего вы тут ещё не видели?»

«Весна, Ваше Сиятельство, весна!», – и над головами, подтверждая его слова, прокурлыкала белая чайка. Прислуга покорно провожала господ, кони вздыбились, понукаемые кучером.

– 8 —

Душек ждал гостей в дверях, настроение его заметно приподнятое. Кланяется князю:

«Какая честь для нас, Ваша Светлость», – тенью провожает всех в салон, навстречу выходят графы Пахта и Канал. Мелькают пожимаемые руки, Моцарт некоторых уже видел сегодня, но рад встретиться ещё раз.

Ему в ответ с искренней нежностью говорят, что это их ответный визит к брату по «Содружеству»*. / *Масонская ложа/

Не придавая значения всем графско-княжеским почестям, Моцарт бросается навстречу друзьям со словами:

«Вы ещё не знаете, какую новость мы можем обсудить сегодня. Я так счастлив! Некоторым уже всё известно». – Кланяется, как главный герой представления, приставляет руки ко рту, трубит фанфару тара-та-там и возглашает:

«Сообщаю любезным господам, что императорский королевский капельник Вольфганг Амадей Моцарт сегодня днём подписал контракт на новую оперу к зимнему сезону в Ностицовом театре города Праги», – новый поклон, барабанит по столу, снова руки к губам и заканчивает своё оглашение снова тара-та-тамом.

«Значит, ты снова приедешь к нам на Бертрамку, Амадей?», – воскликнул Душек.