Маркер Женя - Год обезьяны, или Клад купца Трофимова

– Бери. Не жалко. К тому же шаржисты еще не подъехали. Конкуренцию ты никому из наших не составишь.

– Спасибо. – У Маркера мгновенно проснулся знакомый зуд работы. С одной стороны грело, что в этой тьму-таракани о нем знают незнакомые художники. А с другой – появился шанс подзаработать и проявить себя.

– Ты сам откуда? – Маркер достал из нагрудного кармана рабочий роллер и маркер, подготовил бумагу и попытался поближе узнать нового товарища.

– С Башкирии мы. И я, и вон Наташа, моя жена. И Игореха с Феликсом. Есть еще ребята с Казани. На днях должны Санька-Мастер подрулить и Лёня—Рыжий. Но они с другой стороны уральского хребта.

– А остальные?

– Да со всей нашей необъятной. С Одессы есть, с Краснодара, Еревана, Питера, из Москвы…

– Здорово, Маркер! – неожиданно из-за спины вырос высоченный парень в небрежно накинутом берете. – Не узнаешь, что ли? Помнишь, в 95-ом году мы с тобой на ВДНХ зимой водочкой грелись после трудов праведных!!!

– Лёва! Сколько зим, сколько лет… – Маркер искренне обрадовался товарищу по цеху, с которым простоял рядом у входа на всероссийскую выставку, а потом как—то вместе работал в Сокольниках. Лев в те времена был с шикарной кучерявой шевелюрой: соответствовал своему имени. Высокий, лет сорока парень с неровной, но твердой походкой и громким красивым голосом, которому могли позавидовать многие певцы эстрады. – Ты что, сбрил гриву свою?

– К зиме отрастет. – Они крепко обнялись, Лев попытался приподнять Маркера и немного потрясти.

– Поосторожнее, брат. Я уже не тот, что раньше. Спину сорвал, недавно после операции.

– Фигня все это. Я после аварии два года в аппарате Елизарова пролежал. И ничего! Бегаю!

– Твой животный организм всегда отличался тем, что легко справлялся не только с болезнями, но и с лекарствами!

– Меня выписали под наблюдение паталогоанатома.

Они обменялись привычными колкостями, и Маркер приготовился к работе.

– Как здесь трудится под южным солнцем?

– Мы тут ведем здоровый образ жизни – пиво, водка, курево, девочки… Ну разве не здорово? – не унимался Лёва. – Давай обмоем встречу?

– Почему бы и нет?

– Ну, нет, так нет…

– Молодец. Прикалываться не разучился. Лёва, извини, но я – на нуле. Мне бы чуток поработать, и тогда вспомним былые дела.

– Так садись за мой этюдник и пиши. – Лева стал в позу и начал декламировать с пафосом:

– Помнишь? Тебе посвящал. Ну ладно, сегодня я за винцом сгоняю. Здесь такой портвейн продается – обалдеешь. «Черный лекарь» называется. Полечимся.

– О, кей.

К ним подошла полная женщина с не менее пухлым ребенком. Обе «плюшки» стали рассматривать Лёвину рекламу. Почему—то подумалось, если нормального человека пустить на мыло, то из него получится 7 кусков. А из этого семейства можно сварить чемодан мыла.

– Портрет у Вас можно заказать?

– Без проблем, – Лев показал ценник.

– Ой, мама это для нас дорого.

Лёва тут же развернулся, и, ускоряя шаг, двинулся в сторону рынка.

– Я за лекарством, – бросил он на ходу. – Скоро буду!

– А хотите, я нарисую шарж на вашу девочку, – обратился Маркер к даме. – Это будет стоить в три раза дешевле.

– Хорошо нарисуете? – засомневалась старшая «плюшка». – А долго?

– Посмотрите сами. Соскучиться не успеете. А удовольствие получите по полной программе и на всю жизнь.

– Ой, мамочка, я давно хотела карикатуру на себя!

– Мы согласны, – женщина потянулась за кошельком.

– Не спешите. Деньги – после работы…, – кивнул Маркер и принялся за привычное дело.

Мгновенно его и девочку с мамой окружила толпа. Знакомый смех и подначивание за спиной вдохновляли. А взгляды незнакомых художников, с которыми теперь предстояло провести не один день, требовали особой собранности. Они подходили со спины, смотрели на работу и отходили в сторону, обсуждая между собой нового товарища. Но Маркеру эта ситуация была давно знакома. И он рисовал одного клиента за другим до тех пор, пока не закончилась бумага.

– Все, друзья, маленький перерыв… – Он закурил и оглянулся.

– Здорово. Был наслышан, но такого темпа и качества не ожидал. – Маэстро протягивал ему еще кипу бумаги. – На завтра себе оставь.

– Спасибо. – Маркер сложил чистые листы. – Ты же знаешь, что день на день не приходится. Просто так звезды легли.

– Паши, брат, паши. Пока люди идут. Сегодня тебе ночью проставляться. А мы пока отдохнем в бильярдной.

– Здесь и шары погонять можно?

– А то! Мы каждый пустой день катаем. Станет скучно – заруливай за угол вот у того киоска. Поиграем.

– Заметано!

Забычковав сигарету, Маркер принялся рисовать следующего клиента.

Все складывалось отлично. Деньги появились. Друзей нашел. Бильярд в городе есть. Хотя сегодня его и так ждут два мероприятия: кабак с пляжными девчонками и «проставление» у художников. А может быть все объединить в одно? Эта мысль показалась ему наиболее удачной перспективой. Работа пошла веселей.

Через пару часов стало трудно рисовать. Темно. Зашло солнце, а уличные фонари в парке еще не включили. Маркер закурил очередную сигарету и вспомнил о встрече с девчонками. Лев сидел рядом на газоне с закрытыми глазами. Чтобы заснуть, нормальному человеку требуется в среднем 7 минут, а Лёве всегда хватало минуты. Похоже, что он брал выпить на двоих, но не донес. Это было на него похоже. Здоровый как настоящий царь зверей, пил он соответственно организму, но меры, к сожалению, не знал. Рядом лежала двухлитровая бутыль с оставшимся на дне вином. Судя по разносившемуся вокруг аромату, парил обещанный портвейн «Черный лекарь». Подлечился дружок.

По негласному соглашению, художники не отвлекали друг друга во время работы по пустякам: что бы руку не сбить. Особенно не любил этого Маркер. Он же не рисовал карандашом или сухой кистью, как другие. И малейшая ошибка, неловкое движение, взгляд в сторону могли повлиять на всю работу, которую резинкой-ластиком не поправишь и не подотрешь. Лёва это знал, терпел, ждал и не дождался. Уговорил пузырь в одиночку. Если тело спящего человека на полсантиметра длиннее, чем бодрствующего, то Левино туловище увеличивалось в размерах вдвое. Он спал, широко раздвинув ноги и, как шлагбаум магистраль, так он перегораживал все вокруг.

Маркер постоял рядом, отхлебнул для настроения пару глотков из горлышка. Послушал мирный храп товарища и не стал его будить.

Зачем делать что—то такое, что может сделать за тебя другой? Впереди был целый отпуск на юге, и надо было использовать каждую минуту в удовольствие.